А когда Мики пробиралась к загону, чтобы снять с Санданса путы, которыми Кейл обвязал ноги коня, ей пришла в голову мысль, от которой она помертвела. Почему она вообще пошла на эту чертову сделку, когда лошадь не принадлежит ее отцу? Мики овладела злость: как легко этот ковбой ее провел! Кейла интересовало только ее тело, и ничего больше. Он хотел, чтобы она поехала с ним в Канзас и стала бы там его владением, но не равной ему по положению. Он смотрел на нее как на вещь, подобно лошадям или мулам, вещь, которая имеет цену и которую легко выбросить и заменить чем-нибудь еще.

Опасаясь, что Кейл проснется, Мики провела Санданса больше четверти мили и только после этого забралась на его спину. А потом разрыдалась, как брошенный ребенок. Ведь она и в самом деле полюбила это ужасное, лживое чудовище. Даже сейчас, хорошо зная его, она пыталась приукрасить его характер и увидеть в Кейле что-то, чего в действительности у него нет. Она хотела верить, что человек, вызывавший в ней столь сильную страсть, является для нее чем-то особенным, что он привлек ее своими человеческими качествами.

Она была своего рода вызовом для этого ковбоя, и Кейл Броулин использовал для достижения своей цели все методы, которые выработал во время многочисленных амурных похождений. Не мудрено, что Мики не смогла сопротивляться. От отчаяния она ударила лошадь в бока. Санданс тут же откликнулся, перейдя в стремительный галоп. Ветер, бивший в лицо, быстро осушил глаза наездницы.

Она пригнулась к могучей шее Санданса, вбирая в себя силу коня и восстанавливая свой упавший дух. Завтра она будет участвовать в гонках к своему вожделенному участку. А потом начнет строить на этой земле собственный мир, крепость, которая защитит ее от печальных воспоминаний о человеке, который был достаточно смел, чтобы тронуть ее дикое сердце, и настолько нежен, что разрушил ее защитную стену.

Но завтра начнется новая жизнь. От грубой тактики Кейла она получила ценный урок. Никогда больше она не позволит ни одному мужчине играть на ее чувствах, как позволила этому повесе. Теперь она знает уязвимые места таких, как Кейл Броулин. Он ничем не отличался от других образцов мужской породы – примитивных и безжалостных. Ни один мужчина больше ею не воспользуется. Она потеряла свою невинность, но может быть, для этого наступило время. Возможно, по-своему Кейл сделал ей одолжение.

Теперь она не будет смотреть на мир сквозь розовые очки. Она видит холодную, суровую реальность – ту реальность, о которой Кейл предупреждал ее, говоря о гонках за землей. Она будет сражаться за себя и свои права. У нее осталась только ее мечта о земле и собственном ранчо – и она станет яростно за них биться, готовая ко всему.

Мики тогда еще не знала, что ее ждало в последующие несколько недель. Если бы она могла предвидеть будущее, то, наверное, не осуждала бы Кейла. Когда он сказал, что гонка за землей привлекла опасных хищников, он не преувеличивал. Но Мики была из Миссури, штата фермеров, и не могла поверить ему, пока не убедилась в его пророчествах сама. Ее приучили, что если много работать и сохранять решимость в достижении своей цели, то любая мечта может стать реальностью. Она и представить не могла того, что ее ожидает.

В тот момент Мики думала только о гонке за землей и о том, что ей следует выбросить из сердца человека, внезапно появившегося в ее жизни и перевернувшего в ней буквально все. У нее было подозрение, что она отдала Кейлу Броулину не только невинность, но, пожалуй, и сердце.

– Убирайся из моей жизни, – пробормотала Мики, вихрем проносясь по прерии. Но перед ее внутренним взором не давая покоя, продолжали стоять смеющиеся серебристые глаза и лукавая улыбка.

Мики пришлось признать, что она обожает этого человека – и не только телом, но и душой. Она не могла просто выбросить его из головы и знала, что ни один мужчина не сможет влиять на нее так сильно, как Кейл Броулин. Надо было подумать, как выдрать этого человека из своего кровоточащего сердца и изгнать его из своих мыслей.

С трудом продрав глаза ото сна, Кейл увидел, что Мики уехала, и вскрикнул от досады. Он надеялся, что она останется с ним на всю ночь. Он хотел задержать ее, даже если бы ему пришлось приколотить ее к кровати гвоздями, хотел, чтобы она оставалась с ним и после того, как выстрелит пушка, возвещая о начале гонок. Когда бы Мики поняла, что ей не добиться участка, о котором она мечтала, и перестала бы его проклинать, он хотел убедить ее – и даже заставить, если придется, – сопровождать его в Техас.

Бормоча самые колоритные ругательства, какие он только знал, Кейл повернулся на кровати и протянул руку в темноту, чтобы взять свежую одежду. Он знал, что Мики покинула его вовсе не для того, чтобы совершить ночную прогулку. Не было сомнения, что и Санданса уже нет. Черт бы ее побрал, думал Кейл, поспешно выбираясь из палатки. У них была столь безумная, страстная ночь любви, что после нее Мики должна была заснуть без сил. Но эта беспутная девчонка была особенной. Для нее, похоже, ночь любви была стимулирующим, а не успокаивающим средством. Боже, он должен был сообразить, что надо привязать ее к койке. Теперь ему придется носиться по прерии и высматривать среди тысяч людей эту решительную особу. Он должен помешать Мики принять участие в безумной гонке за землей. Железнодорожная компания и компания по распределению городских участков никогда не позволят ей воплотить в жизнь ее мечту.

Все еще ругаясь, Кейл вывел свою чалую лошадь и, вскочив в седло, понесся в ночь с дьявольской быстротой. Он считал, что у него не было ни малейшего шанса найти Мики, после того как раздастся пушечный выстрел и могучая волна переселенцев разольется на север, восток, запад и юг делать заявки. Но он все же хотел сделать такую попытку.

Утро 22 апреля 1889 года для Мики прошло в нервном ожидании. Этот день был из тех, что входят в историю. С безоблачного неба беспокойным поселенцам улыбалось солнце. Деревья зеленели, а холмы были покрыты цветами самых разнообразных оттенков. Было жарко, как в тропиках, и только сильный южный ветер несколько остужал собравшихся.

Все вокруг Мики суетились, отовсюду слышались возбужденные голоса. Перед началом гонок спешно смазывались колеса фургонов и производился последний ремонт. Всадники проверяли седла и упряжь. К вечеру этого дня все владельцы участков будут находиться на вожделенной земле, а во вновь учрежденных городах вскоре начнется строительство.

Все солдаты с окружающих земель, которые могли сидеть в седле, были посланы в Оклахому, чтобы следить за нетерпеливыми переселенцами и помешать их проникновению на незаселенные земли до полудня. Слышались команды кавалерийских офицеров, лай собак и ржание лошадей. Эти звуки смешивались с голосами переселенцев, огромной стеной двигавшихся к разделительной линии.

Мики подхватила эта людская масса. Те, кто непосредственно участвовал в гонке, вынуждены были прокладывать себе путь в толпе к заветной линии старта. Куда ни кинь взор, повсюду видны были повозки с лошадьми, фургоны, мулы – все мыслимые средства транспорта.

В руке каждого поселенца была длинная палка, которая напоминала копье или удочку. На одном конце палка была заострена, на другом было выведено краской имя будущего владельца участка. Это были заявочные столбы, которыми следовало отмечать владения на свободной земле.

Зрители и члены семей тех, кто делал заявку, стояли несколько поодаль, желая посмотреть за началом первой в истории страны гонки за землей.

Те поселенцы, которые собирались двигаться с южной стороны незаселенных территорий, от реки Канейдиан, утром обнаружили, что вода приобрела угрожающе-красный оттенок после недавно прошедших дождей, которые подмыли почву и спустили по течению несколько деревьев. Переселенцы, пересекавшие реку, теряли драгоценные минуты в борьбе с водной стихией.