Коридор привел к очередной двери. Клубок покатился по ней вверх, достиг замочной скважины, размотался и втянулся в нее. Мгновение спустя замок скрипнул и дверь распахнулась.

За дверью обнаружился другой коридор, короче, ведущий к лестнице, а рядом с дверью сидел, покачиваясь на задних ножках стула, еще один стражник. Увидев открывающуюся дверь, он вскочил на ноги, стул отлетел в сторону. Развернулся в их сторону. Взгляд стражника упал на Истена, глаза изумленно расширились, рука потянулась к оружию, рот начал открываться — закричать, поднять тревогу.

Истен тоже потянулся к клинку мертвого стражника, висевшему на поясе, но достать не успел. Альмар, на которого стражник внимания не обратил, как-то неожиданно оказался с ним рядом, подпрыгнул и полоснул своим кинжалом тому по открытому горлу. Брызнула кровь, несколько капель долетело даже до Истена, хотя он был в трех шагах, а на Альмара попало куда больше.

Стражник схватился обеими руками за горло и осел на пол. Вместо тревожного крика из горла вырвался хрип. Булькающий. Предсмертный.

Альмар, будто не заметив чужой крови, забрызгавшей ему лицо, кинулся бежать — за своим амулетом, уже выскользнувшим из замочной скважины, вновь свернувшимся клубком и катящимся дальше. К лестнице и по ней — вниз и вниз, перепрыгивая сразу через три ступеньки.

Вот и входная дверь, запертая. Хотя уже нет. Снаружи караулили еще двое стражников, тоже никак не ожидавшие, что дверь откроет не один из них, а кто-то из пленников.

В этот раз Истен был уже готов и перерезал горло ближайшему к себе стражнику, в то время как амулет взлетел в воздух, пробил второму стражнику висок и забурился внутрь головы. Мгновение спустя выскользнул назад. Ни крови, ни мозгов на псевдо-разумной веревке не осталось. Выглядела она как прежде: чуть растрепанная, неряшливо сделанная, блеклого белесого цвета.

Странно было, что тюрьму для пленников караулили только стражники и что никакой магии не было наложено ни на двери, ни на лестницу. Маги обычно не славились покорностью, особенно когда их пытались превратить в рабов. Попытки побега должны были случаться и прежде.

Истен огляделся, пытаясь понять, куда бежать теперь. Бросил быстрый взгляд на свой трофейный клинок, мокрый от крови, и торопливо обтер его об одежду ближайшего мертвеца.

А амулет отчего-то затормозил. Прокатился десяток шагов вперед в виде клубка, замер, размотался и поднялся — это выглядело так, будто крохотная змейка встала на дыбы и, покачиваясь, принюхивалась к окружающему. Единственная разница — ловить воздух языком, как змея, веревка не могла.

Истен посмотрел на Альмара.

— Что это значит?

— Я не знаю, — мальчик, хмурясь, смотрел на амулет. Потом подошел ближе, вплотную к веревке, протянул руку, и, вскрикнув, отдернул.

— Барьер. Невидимый. Будто руку в кипяток сунул, — сказал он, повернувшись к Истену. Тот тоже приблизился. Да, верно. Невидимый барьер, который опалил его лицо и руку жаром. Вот и магия хозяев Гаджи, о которой он думал…

Веревка, будто приняв какое-то решение, начала, будто буром, вкручиваться в невидимый барьер.

И загорелась.

Альмар потерянно вскрикнул и потянулся к своему амулету. Истен испытывал похожие чувства — амулет мальчика был их единственным шансом вырваться на свободу.

Веревка, все еще пылающая ярким белым пламенем, поползла дальше. Еще шаг, и еще.

На расстоянии трех шагов пламя погасло, а веревка прекратила движение. Выглядела такой же, как прежде, ничуть не опаленной.

— Нам тоже надо пройти через барьер, — прерывающимся голосом сказал Альмар и первым шагнул вперед. Истен видел, как белое пламя охватило его целиком, как он пробежал эти три шага и там, за пределами барьера, упал на землю — невредимый.

Да, нужно было просто пройти через иллюзорное пламя, которое при этом обжигало как настоящее. Всего-то. Ничего страшного.

Но страшно было.

А еще больно.

Очень.

Существо смотрело на Пустыню.

Пустыня смотрела на Существо.

Стоящий рядом с Существом начальник гарнизона что-то торопливо говорил, отчаянно при этом жестикулируя. Существо уже привыкло, что некоторые люди, когда испытывали сильные эмоции, много махали руками. Вот и этот человек был такой же. Он рассказывал о нехватке финансирования, о нехватке персонала — служащих в гарнизоне магов-тэрэ. Рассказывал о Пустынниках, которые все чаще появлялись на территории людей. Рассказывал о Зове Пустыни, который усиливался. И о том, что нехватка персонала была частично связана с этим Зовом — потому что совсем недавно трое магов просто распахнули ворота гарнизона и ушли в сторону песков.

Он рассказывал о многом, этот двуногий с встревоженными глазами и с робкой надеждой в голосе. Здесь, на границе с Пустыней, люди не боялись Существо. Для этого они слишком сильно боялись Пустыню.

— Я понял, — сказало Существо, прерывая очередную тираду двуногого, и с гордостью подумало, что за сегодня Оно ни разу не сбилось в использовании нужного окончания слов.

Нисса говорила, что люди быстрее привыкнут и станут меньше бояться и вздрагивать, если Существо перестанет говорить о Себе как о Существе. Речам Существа следовало соответствовать Его нынешнему внешнему виду — виду человека мужского пола. Сперва Существо отнеслось к идее Ниссы скептически, но, попробовав, убедилось, что Его личный человек права. От людей действительно стало меньше пахнуть страхом.

— Я все понял, — повторило Существо и отвернулось от Пустыни, чтобы еще раз посмотреть на здание гарнизона. Высокая крепость, мощная, старая, с такой же старой магией, вплетенной в саму структуру каменной кладки. По словам начальника гарнизона, только благодаря этой кладке — и удаче — они все еще не стали жертвой Пустыни.

Существо знало, что магический барьер, охраняющий живые земли, держался только на гарнизоне. Дальше начинался пригород Одиннадцатой Колонны, но Пустыня не могла туда проникнуть, просто обогнув гарнизон. Старая магия не давала. Но если гарнизон падет, то, в течении нескольких часов после этого, падет и город. Исчезнет под слоем песка вместе с полями и пастбищами предместий, со всеми зданиями. И с жителями. Так, полгода назад, еще при прежнем Сияющем Оке, пала Тринадцатая Колонна.

Когда Существо обещало остановить Пустыню, Оно немного, совсем чуть-чуть, не рассчитало Свои силы.

Начальник гарнизона опять начал что-то говорить, в этот раз о проблемах с доставкой провианта, и Существо вскинуло руку, останавливая его. Оно дослушает человека потом.

Они с человеком стояли сейчас за парапетом крепостной стены. Внизу, под стеной, лежала голая земля, кое-где с клочками пожухлой травы. Близость Пустыни убивала все растения, и очень скоро от травы здесь останется лишь воспоминание. А потом не останется и его. Если только Существо ничего не сделает.

Существо тяжело вздохнуло, запрыгнуло на парапет — за спиной изумленно и испуганно вскрикнул человек — и шагнуло вниз. Доставшееся Ему человеческое тело было, конечно, не сравнимо с Его настоящим телом по силе и ловкости, но магия почти уравновешивала разницу. Вот и сейчас магия поймала Существо в мягкие ладони воздуха и аккуратно приземлила.

Пустыня продолжала смотреть на Существо со все возрастающим любопытством.

Существо неприязненно передернулось и зашагало вперед, туда, где, примерно через триста шагов, начиналась стена песка. Начиналась резко, словно отрубленная гигантским ножом, и шла ровно, вдоль невидимой линии, которая держалась на магии гарнизона.

У самой стены Существо помедлило, потом, вздохнув еще раз, призвало магию Воздуха и сквозь магический барьер, по невидимым ступеням, поднялось на песочную стену. Мгновенно звуки привычного человеческого мира сменились звуками Пустыни. Шелестом песчинок, посвистыванием ветра, и подземным скрежетом, раздающимся где-то на грани слышимости — Пустыня жила не только на поверхности, она пустила корни и вглубь, на сотни и сотни футов вниз, и первым, что там сделала, это изгнала подземные воды и заполнила оставшиеся пустоты собой.