Генерал Ефремов вместе с членами Военного совета армии бригадным комиссаром Шляхтиным и генерал-майором Кондратьевым дал должную оценку действиям командира и комиссара бригады, квалифицировав их как позорное бегство с поля боя. Им была поставлена задача – немедленно выехать в бригаду, найти и собрать оставшиеся подразделения и продолжить выполнение поставленной боевой задачи.

222-я СД весь день вела бой с подразделениями 258-й ПД, занимая оборону по рубежу: Субботино, Назарьево, Семидворье, фронтом на юг-запад. Противник при поддержке танков и огня артиллерии стремился не только захватить указанные населенные пункты, которые героически обороняли воины дивизии совместно с остатками подразделений 151-й МСБр, но и окружить части дивизии. Во второй половине дня части дивизии под угрозой окружения были вынуждены с боем отойти в район населенных пунктов Шубинка и Бавыкино. Но, несмотря на принятые меры, противнику все же удалось сомкнуть вокруг дивизии кольцо окружения.

Поздно вечером дивизия получила задачу – с утра 24 октября нанести удар в направлении Слепушкино, Горки, Маурино, прорвать кольцо окружения противника и выйти на рубеж Маурино, школа агитпункта, где и занять оборону.

Очень сложной продолжала оставаться обстановка на левом фланге армии. Десятикилометровый участок местности от Атепцево до Каменского по-прежнему не был занят нашими войсками, и только отсутствие у противника достаточного количества сил и средств не позволило ему продвинуться вперед и полностью отрезать крайне малочисленные 110-ю и 113-ю СД от главных сил армии и уничтожить их.

По приказу командира 110-й СД полковника Гладышева 1287-й СП, имевший к тому времени в своем составе всего около 200 человек с шестью 85-мм орудиями и батарею противотанковой артиллерии, занял оборону на рубеже: Каменское, Клово. Связи со штабом армии по-прежнему не было, поэтому снабжение отсутствовало. Продуктов уже давно не было, приходилось считать каждый снаряд и патрон. Положение дивизии было просто катастрофическим.

113-я СД, имевшая в составе своих частей всего около 450 бойцов и 9 орудий, ночью оставила занимаемые позиции и по приказу командира дивизии отошла на рубеж:

Рыжково, Никольские дворы, лес северо-восточнее, перехватывая дорогу, идущую от Варшавского шоссе на Романово[32].

Начальник штаба армии генерал-майор А.К. Кондратьев.

Фото 1938 г.

Одной из причин, значительно затруднявшей ведение устойчивой обороны соединениями 33-й армии, в тот период было то обстоятельство, что они сражались с врагом изолированно друг от друга, под угрозой обтекания флангов противником.

151-я МСБр держала оборону, находясь в четырех километрах от 222-й СД, которая, в свою очередь, вела боевые действия в 14 км (!) от 1-й Гв. МСД. Промежуток местности, не занятый войсками между 1-й МСД и левофланговыми дивизиями, составлял около 10 км. 113-я СД и 110-я СД также не имели сплошного фронта, ведя боевые действия на удалении до 3 км друг от друга.

Проанализировав сложившуюся обстановку, генерал-лейтенант Ефремов пришел к выводу, что если не ликвидировать разрывы между соединениями, то удержать занимаемый рубеж будет невозможно. Командарм принял решение путем отвода частей 222-й СД и 151-й МСБр на рубеж р. Нара, на участке Маурино – Любаново, примкнуть их к правому флангу 1-й Гв. МСД, а заняв 110-й и 113-й СД рубеж Бараки, Горчухино, Могутово, Мачихино, создать сплошной рубеж обороны с 1-й Гв. МСД южнее Наро-Фоминска. Кроме этого, в целях согласованных действий наших войск в районе пионерлагеря, находившегося у развилки дорог на Кубинку и Верею, командующий армией приказал переподчинить сводный отряд майора Беззубова командиру 1-й Гв. МСД.

Предложение командующего 33-й армией, несмотря на его видимую целесообразность, было вначале неоднозначно оценено командованием Западного фронта, однако на этот раз разум победил эмоции, и генерал армии Г.К. Жуков разрешил отвести войска на рубеж, указанный генералом Ефремовым. При этом командующий фронтом вполне обоснованно потребовал, чтобы передний край обороны 110-й и 113-й СД проходил ближе к р. Нара, для чего необходимо было выбить противника из ряда населенных пунктов на ее восточном берегу, которые он успел ранее занять.

Сомкнув свои боевые порядки и ликвидировав промежутки, не занятые войсками, 33-я армия повысила надежность своих оборонительных рубежей, что сыграло важную роль в психологической устойчивости войск, которые уже устали вести боевые действия, постоянно находясь под угрозой обхода противником с флангов. Только в течение 22 и 23 октября подразделениями зенитной артиллерии армии и фронта было уничтожено пять самолетов противника, из них 2 бомбардировщика в районе поселка Алабино и 3 – в районе деревни Ново-Федоровка.

Пошла третья бессонная ночь боев за Наро-Фоминск. В час ночи из штаба фронта неожиданно пришла телеграмма следующего содержания:

«КОМАНДАРМУ 33 ЕФРЕМОВУ

ДЛЯ НЕМЕДЛЕННОЙ ПЕРЕДАЧИ

КОМДИВУ 1 МСД ЛИЗЮКОВУ, КОМИССАРУ

1 МСД МЕШКОВУ

Тов. СТАЛИН лично приказал передать тов. ЛИЗЮКОВУ и тов. МЕШКОВУ, что он считает делом чести 1-й МСД очистить к утру 24.10 НАРО-ФОМИНСК от противника. Об исполнении этого приказа тов. ЛИЗЮКОВУ и тов. МЕШКОВУ доложить 24.10 лично тов. СТАЛИНУ

ЖУКОВ, БУЛГАНИН»[33].

Генерал-лейтенант М.Г. Ефремов немедленно вызвал на командный пункт армии командира и комиссара дивизии, командиров 175-го и 6-го МСП и в присутствии членов Военного совета армии довел им содержание телеграммы. По воспоминаниям очевидцев, на мгновение в помещении штаба воцарилась мертвая тишина. Никто из присутствующих не ожидал такой реакции руководства страны на ход боевых действий в районе Наро-Фоминска.

Отчетная карта Генерального штаба вермахта. Положение войск по состоянию на 24 октября 1941 г.

Совещание и постановка задач были предельно короткими, все присутствующие хорошо понимали, что означает для каждого из них эта телеграмма. Было ясно: надо или умереть, или выполнить поставленную задачу. Следует отметить, что за три дня предыдущих боев за Наро-Фоминск дивизия уже потеряла 1521 человека, в том числе: убитыми – 115 человек, ранеными – 386, пропавшими без вести – 1020[34].

Утром жестокий бой разгорелся с новой силой. Первыми в атаку пошли бойцы отряда Беззубова, которые, по плану командования армии, должны были отвлечь на себя часть сил противника, оборонявшегося на северо-восточной окраине Наро-Фоминска, для того чтобы облегчить действия остальных частей дивизии.

Отряд майора Беззубова, переподчиненный накануне командиру 1-й Гв. МСД, предпринял попытку форсировать р. Нара в районе дачи «Конопеловка», однако, понеся большие потери и не выполнив поставленной задачи, вынужден был отойти к шоссе Наро-Фоминск – Кубинка.

Подразделения 258-й ПД, в свою очередь, также предприняли попытку выйти на восточный берег р. Нара, но огнем артиллерии дивизии и бойцов отряда Беззубова их атака была отбита. Большую роль в отражении этой атаки противника сыграли шесть танков, которые были накануне выделены командиром 5-й ТБр подполковником М.Г. Сахно по приказу командира 1-й Гв. МСД.

В шесть часов утра, после непродолжительной артиллерийской подготовки, подразделения 175-го и 6-го МСП, во взаимодействии с танкистами 5-й ТБр, перешли в наступление на противника, оборонявшегося в жилых кварталах города Наро-Фоминска. Особая надежда возлагалась на танкистов. Действия пехоты поддерживали тринадцать танков Т-34: 175-му МСП было придано 7 танков, 6-му МСП – 6. По немецким подразделениям, оборонявшимся вдоль западного берега реки, было нанесено несколько залпов гвардейскими минометами.