В узкой полосе ведут боевые действия три армии фронта из девяти, и ничего путного не получается. Что надо сделать? Правильно: разобраться в причинах, организовать более тесное взаимодействие между армиями с целью решения главной задачи – вызволения из окружения соединений западной группировки 33-й армии – и опять-таки объединить войска единым командованием. Но и этого не было сделано.

И генерал Голубев, и генерал Ефремов, как, кстати, и майор Жабо, весь последний период боев постоянно жалуются на слабую поддержку авиации. Что вы думаете, кто-то разобрался с этим вопросом? Не угадали, ни одного приказа по активизации действий авиации и постановке ей конкретной боевой задачи нет. Не считая таких: «…усилить работу авиации». Какой состав, какие боевые задачи необходимо решить? Разбирайтесь сами.

И так по любому из пунктов задач по организации боя командиром ничего конкретного генералом Жуковым сделано не было: взыскания, упреки, необдуманные и явно невыполнимые приказы, и все.

И это если говорить только о боевых аспектах, а коснитесь вопросов материального и медицинского обеспечения – все те же беспечность и благодушие. В начале апреля 1942 года, когда обстановка уже стала явно тревожной, можно было хотя бы подумать о судьбе более двух тысяч раненых, которых и так-то толком не лечили: не было ни медикаментов, ни квалифицированных специалистов.

Личный состав окруженных частей, ведя бой с противником, знал, что любое ранение средней тяжести, не говоря уже о тяжелом, равносильно смерти: никто операций после получения таких ранений не делал – для этого не было никакой возможности. Самолетами эвакуировали ничтожную часть этих людей. Остальные все погибли.

К тому же надо было понимать, что командование западной группировки 33-й армии, в лице генерала Ефремова и подчиненных ему командиров, ни за что не позволило бы бросить раненых на произвол судьбы, а значит, шансов на спасение, имея такой обоз с ранеными, у окруженных соединений не было абсолютных никаких! Это должны были знать и командующий, и начальник штаба фронта, прослужившие в армии не один десяток лет, или они уже не считали раненых за живых? И это уже не говоря о том, что все время нахождения соединений 33-й армии в окружении вопросу эвакуации раненых из района боевых действий не уделялось должного внимания ни командующим, ни начальником тыла фронта.

О чем можно вести речь, если вместо положенных 20–30 т продовольствия в сутки[378] войска получали, как правило, по 170–250—500 кг, или в среднем 1,3–0,7 % от потребного количества! Зачем тогда было 33-й армии сломя голову лететь под Вязьму?

В первом часу ночи генерал Ефремов отправил в адрес командования Западного фронта шифрограмму следующего содержания:

«Тов. ЖУКОВУ, ХОХЛОВУ

3.04.1942 года.

1. Германское командование сбросило к нам письмо на мое имя с предложением о капитуляции войск со сроком переговоров 3.04.42 г.

2. Прошу покрепче продолбить район с врагом: ЛОСЬМИНО, KP. ТАТАРКИ, СТАР. ГРЕКОВО, КОШЕЛЕВО, ЛОМОВКА, ЕЖЕВИЦЫ, БЕСОВО, МЕЛИХОВО.

ЕФРЕМОВ».

Г.К. Жуков написал на шифровке резолюцию:

«Тов. ХУДЯКОВ.

3.04.42 года всю авиацию бросить на указанные пункты.

3.04.42 года на Болдина не работать»[379].

Речь шла о сброшенном в полосе обороны 113-й СД с немецкого самолета пакете, в котором находился ультиматум командованию окруженной группировки о прекращении ведения боевых действий и сдаче в плен. Этот документ был доставлен в штаб оперативной группы военным комиссаром дивизии старшим батальонным комиссаром Н.И. Коншиным. Вот его содержание:

«Главнокомандующему 33-й армией генерал-лейтенанту Ефремову и командирам 113, 160 и 388-й стрелковых дивизий.

Германский солдат и германское руководство питают уважение к мужеству окруженной 33-й Красной Армии и подчиненным ей 113, 160 и 338-й стрелковым дивизиям.

Эта армия храбро сражается. Она была окружена с начала февраля благодаря тому, что Советское правительство не сумело оценить значения германской военной мощи. Все попытки вашей армии прорвать образовавшееся вокруг нее кольцо оказались безрезультатными. Они только вызвали огромные жертвы. Так же и в будущем, этим трем храбрым дивизиям не удастся прорвать германские линии. Эта армия ждет своего избавления от 43-й армии и остатков 33-й армии, которые, придя с востока, должны прорвать немецкие линии у реки Угры и Вори.

Попытки к этому уже потерпели неудачу и принесли много лишних жертв.

Так и в будущем они потерпят неудачу. Три дивизии и один полк 9-й Гвардейской дивизии окружены с начала февраля.

Скудное питание для себя эти дивизии могли брать только из деревни.

Германскому командованию известно, что в рядах вашей армии свирепствует голодный тиф, число заболевших тифом уже велико, и оно увеличивается с каждым днем. Кроме того, и раненые имеют за собой плохой уход. Этим самым боевая сила армии с каждым днем слабеет.

329-я стрелковая дивизия, ранее принадлежавшая к 33-й армии, была окружена южнее Вязьмы и затем уничтожена.

Командир ее, полковник Андрусенко, отклонил почетную капитуляцию. В благодарность за это руководство Красной Армии отдало его под суд Военного трибунала.

Наверное, этот храбрый солдат, который до последней возможности боролся за безнадежное дело, уже расстрелян[380].

Командиры Красной 33-й армии, это также будет и Вашей участью, потому что полное уничтожение истощенных и больных дивизий есть только вопрос времени.

Германский солдат считает недостойным солдата делом бороться с безоружным противником.

Генерал Ефремов!

Командиры!

Подумайте о своей судьбе. Опасная заразная болезнь свирепствует в армии. Голод опустошает ряды солдат изнутри. Эта ваша армия идет навстречу своему уничтожению. Ничто, никакие ваши усилия не смогут предотвратить Вас от неизбежной гибели.

В благодарность за вашу храбрость вам будет устроен военный трибунал. Германское верховное командование армии, которая держит вас в окружении, предлагает вам сдаться.

Жизнь всех командиров и красноармейцев будет гарантирована.

Германский солдат не убивает пленных. Это ложь.

Раненые и больные получат немедленную помощь.

До 18 часов 3 апреля 1942 года мы будем ждать ваших посредников для переговоров.

Они должны идти по дороге от Горбы к Красной Татарке или к Лосьмино. Идти только днем, махая белым флагом.

Главное командование Германской армии, 3.04.42 года»[381].

Как видно из ультиматума, немецкое командование хорошо знало состояние дел в районе боевых действий окруженных соединений 33-й армии, но оно так, по всей видимости, до сих пор и не поняло, что Красная Армия это не армии европейских государств, с которыми им пришлось воевать ранее. Настоящие бойцы и командиры и такие генералы, как Михаил Григорьевич Ефремов, будут сражаться до последней возможности, до последней капли крови, в лучших традициях воинства, для которого ДОЛГ, ЧЕСТЬ и РОДИНА превыше жизни.

В 5 часов 30 минут до батальона немецкой пехоты при поддержке двух танков, после сильной артиллерийской и минометной подготовки, неожиданно начали наступление на Тетерино, где оборонялись подразделения 1138-го СП 338-й СД. Наши воины отбили все атаки, уничтожив более ста немецких солдат противника. На остальных участках в этот день было относительное затишье. Враг, по всей видимости, еще надеялся, что выдвинутый им ультиматум будет принят окруженными.

110-я и 222-я СД ночью и днем вели бой с противником.