Получив от штаба 33-й армии донесение с обстановкой в районе боевых действий западной группировки, генерал армии Г.К. Жуков приказал передать командующему армией распоряжение «организовать оборонительные действия так, чтобы ни в коем случае не допустить сдачи занимаемой территории и не допустить сужение района действий группы». Но генерал М.Г. Ефремов и сам хорошо понимал, что сдача противнику значительной части территории, а тем более расчленение ее на несколько частей, грозит катастрофой.

Спустя некоторое время генерал Ефремов направил в адрес командующего фронтом самую объемную за все время боев шифротелеграмму, в которой постарался довести до генерала Жукова всю трагичность сложившейся ситуации. Копия этой телеграммы была направлена И.В. Сталину: терпению командарма пришел конец.

«Главкому Западного направления тов. Г.К. Жукову.

Члену Военного совета Запфронта тов. Хохлову.

Копия тов. Сталину.

…4. Части 33-й армии несут значительные потери.

5. Положение стало крайне тяжелым. Артиллерией маневрировать невозможно, лошади падают, обессилили. Нет фуража, горючего к тракторам также нет.

6. Положение с продовольствием чрезвычайно тяжелое. В сутки красноармейцы получают 100 грамм хлеба и 200 грамм конины. Сухари выдают раненым.

7. Несмотря на ваше запрещение не поднимать вопроса о выброске вооруженного пополнения, я вынужден все же просить дать десантом хотя бы 1000 человек пополнения в целях усиления боеспособности, выигрыша времени до присоединения и тем самым спасти раненых (свыше 3000 человек) и материальную часть.

8. Повторяю, противодействовать наступлению противника нечем. С пассивных участков, которых почти нет, все использовано.

Прошу прикрывать ежедневно авиацией, поддержания бомбардировщиками по моим заявкам и увеличить подачу боеприпасов, продовольствия, горючего.

9. Все возможности исчерпаны.

Командарм-33 ЕФРЕМОВ.

За члена Военного совета ВЛАДИМИРОВ.

За начальника штаба армии КИНОСЯН».

Наверное, только с получением этой телеграммы генерал армии Жуков понял всю сложность положения окруженных войск 33-й армии. Но если раньше можно было еще чем-то помочь окруженным, то теперь этого сделать было уже просто нельзя. Время было безвозвратно утеряно.

Надежды командующего Западным фронтом на 43-ю армию генерала Голубева не оправдались, она так и не смогла прорвать кольцо извне. И генерал Жуков начал «метать копья и стрелы» в 43-ю армию, посылая в адрес командующего армией одну телеграмму за другой, обвиняя его в пассивности. Но это уже была агония, агония по поводу несбывшегося плана захвата Вязьмы и потери по его личной вине значительной группировки войск.

Соединения западной группировки войск продолжали боевые действия на всем своем фронте, особенно тяжелые бои шли в районе дороги Беляево – Буслава, где части 160-й СД отражали бесконечные атаки противника. Немецкие подразделения, используя не по-весеннему холодную погоду, широко применяли бронетехнику. Несмотря на конец марта, стояли двадцатиградусные морозы.

Вечером генерал Ефремов подписал приказ, которым за проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками группа бойцов и командиров 113-й СД была награждена медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги». Других наград в распоряжении командарма не было, да и эти он получил совсем недавно после многократного обращения в штаб фронта. Среди тех, кто получил награды, были: лейтенанты Д.Д. Колесников и П.С. Кудряшов, сержанты А.И. Жеглов, В.М. Зенин, И.А. Игошин, Д.Д. Колесников и С.А. Рахматуллин, красноармейцы М.Г. Куприн, М.Я. Лаптев, В.А. Лебедев и Е.Ф. Кузьмин, техник-интендант 2 ранга H.A. Софейков[363].

Соединения восточной группировки, в соответствии с принятым ранее решением, в 4 часа утра перешли в наступление, однако застигнуть противника врасплох не удалось, и бой сразу же принял затяжной характер. Немецкая пехота оказывала сильное огневое сопротивление. Части обеих дивизий вынуждены были залечь и вести огневой бой с противником на достигнутом рубеже. Артиллерия дивизий, вследствие ограниченного количества боеприпасов, должной огневой поддержки не оказывала. Потеряв 220 человек убитыми и ранеными, дивизии во второй половине дня отошли в исходное положение.

Проанализировав по горячим следам причины неудачных действий частей, командир 222-й СД полковник Бобров издал приказ, в котором дал свою оценку происшедшему:

«ПРИКАЗ № 09 КОМАНДИРА 222 СД от 23.03.42

«В результате проверки и изучения опыта боев частей дивизии, наряду с отвагой и мужеством бойцов и командиров, выявилась полная неподготовленность некоторых командиров полков, батальонов, рот и начальников штабов, их неумение руководить частями и подразделениями в бою.

Некоторые командиры не умеют читать карту, не знают, как определить по карте расположение своих частей и находящегося перед собой противника, не знакомы с самыми элементарными тактическими правилами ведения боя. Решение боевых задач производится неграмотно; на поле боя командиры не умеют сочетать огонь с движением, отсутствует взаимодействие между подразделениями.

Вместо коротких, четких устных приказов следует многословное, путаное изложение. Руководство в динамике боя теряется, приказы отдаются без учета обстановки.

Такая безграмотность командиров в руководстве боем, частей и подразделений, а иногда и самоустранение от руководства в самый напряженный момент боя (некоторых командиров стрелковых полков) приводит к излишним, напрасным потерям…

Командир дивизии полковник БОБРОВ»[364].

Уже третьи сутки, почти не прекращаясь, шли бои в районе, занимаемом соединениями западной группировки. С утра после мощной артиллерийской подготовки до двух рот пехоты при поддержке пяти танков повели наступление на Буславу. Противник наступал с двух сторон: одна из рот, при поддержке двух танков, действовала со стороны Борисенки, другая, с тремя танками, – со стороны Беляева. В результате упорных боев с противником подразделения 160-й СД оставили Буславу, с потерей которой создалась угроза выхода противника в район размещения полевых медицинских учреждений западной группировки, расположенных в Семешкове и Шпыреве.

По приказу генерала Ефремова из состава специальных и тыловых подразделений были спешно организованы и отправлены в распоряжение командира 160-й СД два отряда, которые получили задачу: совместными усилиями не допустить прорыва противника в направлении Шпырево и внезапным ночным ударом овладеть населенными пунктами Дорки и Беляево. Общее руководство действием отрядов и подразделений дивизии, сражавшихся в этом районе, было возложено на заместителя командира 160-й СД полковника Лунегова Бориса Александровича.

Благодаря принятым мерам дальнейшее наступление противника было остановлено, однако овладеть ночью указанными населенными пунктами не удалось. Подразделения 160-й СД отошли к дороге, ведущей на Шпырево. Днем в ходе боя в лесу восточнее Беляево осколком мины был ранен командир 160-й СД полковник H.H. Якимов.

Рано утром командир 338-й СД полковник Кучинев получил приказ генерала Ефремова: оставить боевое охранение в районе Безымянное, Островки, заняв главными силами оборону на подступах к близлежащим населенным пунктам, с целью недопущения наступления противника в северном и северо-восточном направлениях. Выполняя поставленную задачу, 1138-й СП занял оборону в населенных пунктах Цынеево, Малые Коршуны, Вяловка, 1136-й СП – в районе Александров™.

Кольцо окружения постепенно сужалось, и ничего противопоставить действиям противника было нельзя: сил и средств для этого не было. Начиналась весенняя распутица, которая прибавила забот окруженным. Несмотря на то что ночью было очень холодно, до 18–20 градусов мороза, днем весеннее солнце растапливало снег, что значительно затрудняло передвижение войск, так как основная часть личного состава была обута в валенки. Набравши днем воды, ночью эта обувь ставила ее владельца в невыносимые условия. Вынужденные разводить костры, бойцы и командиры демаскировали себя, и противник тут же открывал огонь из минометов, что приводило к очередным человеческим жертвам. Тяжелая оперативная обстановка, усугубляемая различными лишениями, выходила за грани человеческих возможностей: участились случаи самоубийств и перехода на сторону врагу.