В беседе с группой историков, состоявшейся в августе 1966 года в редакции «Военно-исторического журнала», Г. К. Жуков вообще отказался считать наступление на Вязьму фронтовой операцией и сказал буквально следующее:

«…Там, собственно говоря, и операции никакой не было. Прорвались. Ефремова отсекли, Белова отсекли. Они остались в тылу… Белов сам по себе вышел, без тяжелых средств артиллерийских, без танков; Ефремов (у него немного больше было) тоже потерял много боеприпасов.

Они перешли, собственно говоря, на положение партизанских отрядов… Относительно отрезания этой группы. Командующему фронтом, когда ведется сражение, на таком громадном пространстве, 600 километров по фронту, очень трудно уследить за вопросами тактического порядка. Ефремов прошел в свободную «дырку». Сзади у него остались главные силы армии. Я не мог уследить, что он для обеспечения на Угре оставил, а он, к вашему сведению, оставил всего отряд в составе 90 человек – без танков, без пушек, с легкими средствами. Разделяю ли я ответственность за Ефремова? Ну, конечно, я за все войска отвечаю, но не за такие действия, которые я не организую… Что должен был сделать Ефремов? Он должен был за счет главных сил армии, которые задержались у Шанского завода, пару дивизий поставить, как распорки, для того чтобы у него тыл был обеспечен. Он этого не сделал… Вопрос обеспечения – это не вопрос командующего фронтом, и я не считал нужным смотреть, что справа и слева. Ну, шапка была набекрень у всех тогда… И я недооценил состояние Вяземской группировки противника… Ну, а большую взять на себя ответственность для того, чтобы показать здесь себя самокритичным, я думаю, надобности нет, зачем это нужно…»[372].

Действительное положение дел разительно отличается от нарисованной Жуковым картины. Наступление на Вязьму, как хорошо видно из представленных выше документов, было инициировано именно командующим Западным фронтом, а не Ефремовым, который и не помышлял об этом после многодневных кровопролитных боев в районе Боровска и Вереи, где 33-я армия потеряла около 50 % своего списочного состава. Последние успехи войск Западного фронта на его центральном участке в конце декабря 1941 года – начале января 1942 года вскружили голову генералу армии Жукову, и он решил на всех парах двинуться к Вязьме.

Забыв о том, что в военном деле нельзя, рискуя жизнями тысяч людей, лететь куда попало очертя голову, генерал армии Г.К. Жуков, не подумав о возможных последствиях, отдал приказ командиру 1-го Гв. кавалерийского корпуса генералу Белову и командующему 33-й армией генералу Ефремову устремиться к Вязьме.

И 33-я армия, изрядно потрепанная в предыдущих боях, постоянно подгоняемая командующим Западным фронтом, в условиях полного отсутствия дорог, из последних сил поползла к Вязьме, навстречу своей погибели.

Так или иначе, но очень многое из того, что было написано и сказано Георгием Константиновичем в отношении действий наших войск под Вязьмой, в значительной степени не соответствует действительности, о чем, кстати, довольно откровенно написал в своих воспоминаниях, еще при жизни Жукова, генерал-полковник А.П. Белов. На основании имеющихся архивных материалов и воспоминаний оставшихся в живых свидетелей трагедии 33-й армии восстановим картину последних апрельских боев окруженной группировки армии.

Несмотря на то что весна 1942 года была значительно холоднее обычного[373], снег, таявший днем, в значительной степени пополнял многочисленные ручьи и ручейки, которые заполнили овраги и лесные балки, чрезвычайно затруднив передвижение войск и боевой техники. Уровень воды в небольших речушках и ручьях поднялся очень сильно. Ширина разлива более крупных рек, таких, как Угра, достигала нескольких километров.

На 1 апреля 1942 года положение соединений западной группировки было следующим[374].

113-я СД и подчиненные ей гарнизоны боевого участка Сташевского удерживали рубеж Медведево, Никитинки, Кузнецовка, Тякино, Манулино, лес 2 км западнее Манулино, Горбы. Штаб дивизии располагался на опушке леса северо-западнее Стуколово. Перед фронтом дивизии вели боевые действия подразделения 15-й ПД, 8-го и 29-го МП, 3-й МД, поддерживаемые огнем 267-го АП, а также одна из рот полка «Бранденбург». Вражеская группировка на этом направлении насчитывала предположительно около четырех тысяч человек. В 113-й СД на этот момент насчитывалось всего около 2300 красноармейцев и командиров.

338-я СД и подчиненные ей части и подразделения 329-й СД обороняли Тетерино, лес восточнее Цынеева, Вяловка, роща западнее Александровки, Хмельников, Гатишина, Высокого, Красного, имея перед собой 9-й ПП 23-й ПД, мотострелковый полк и танковый батальон 5-й ТД, поддерживаемые огнем артполка дивизии. Общая численность противника составляла не менее пяти тысяч человек.

338-я СД на тот период была наиболее многочисленной из всех дивизий западной группировки, в ней насчитывалось около трех с половиной тысяч человек, еще около 900 человек было в составе подразделений 329-й СД.

Гарнизон Тетерино имел в своем составе 115 человек, при четырех пулеметах и четырех минометах, с боекомплектом в 100 мин к ним. Часть личного состава постоянно находилась в боевом охранении на западной опушке леса в районе населенных пунктов Безымянное и Островки. Их задачей было не допустить скрытного перехода противника в наступление со стороны указанных населенных пунктов, где располагались значительные по силе подразделения врага.

Довольно сильный гарнизон находился в д. Вяловка, который обороняли воины 1110-го СП и 1-го дивизиона 895-го АП 329-й СД. Гарнизон насчитывал 283 бойца и командира. На их вооружении состояло два орудия, два противотанковых ружья, пять пулеметов, четыре автомата и 194 винтовки.

Западнее Александровки, на рубеже роща 2 км юго-западнее Лядного, роща 300 м севернее Хмельников, оборонялся 1138-й СП, насчитывавший в своем составе всего

154 человека. Однако в его составе имелось немалое количество огневых средств: две 76-мм и одна 45-мм пушки, 6 пулеметов и 4 миномета.

Гарнизон села Александровка состоял из 142 человек, имевших на вооружении всего 68 винтовок и по 40 патронов на брата. Правда, именно здесь была сосредоточена самая «крупная группировка» артиллерии: пять 122-мм гаубиц, к которым, правда, имелось всего 27 снарядов.

Хмельники оборонял отряд капитана Мысина: 139 бойцов и командиров, на вооружении которых имелось два противотанковых ружья, три миномета, пять пулеметов, девять автоматов, 115 винтовок и одна 45-мм пушка, к которой имелось 80 снарядов.

Располагавшуюся северо-восточнее деревню Гатишино обороняло сборное подразделение бойцов спецподразделений и пехоты 1136-го СП, общей численностью 128 человек. На вооружении личного состава было 125 винтовок и 3 автомата ппш.

На левом берегу р. Угра располагались два важных населенных пункта: Высокое и Красное.

Высокое оборонял 1136-й СП. Гарнизон насчитывал 155 человек при двух орудиях, двух минометах и шести пулеметах. Здесь же находился штаб 1136-го СП. Основу гарнизона составляли бойцы 1-го батальона, артиллеристы и минометчики.

Оборону в Красном держал отряд старшего лейтенанта Степченко численностью 279 человек. На их вооружении кроме винтовок было четыре 76-мм орудия, два миномета, два противотанковых ружья, шесть пулеметов и восемнадцать автоматов. Среди всех гарнизонов 338-й СД этот гарнизон был самым сильным по своему составу, так как он прикрывал собой центральную часть района окруженной группировки и ему уделялось особое внимание. Здесь часто бывал командующий армией генерал Ефремов.

160-я СД, имея в своем составе не многим более двух тысяч человек, оборонялась на рубеже: Жолобово, лес севернее Буслава, лес западнее Новая Лука, Козлы, Песково, Федотково. Против нее вели боевые действия подразделения 431-го ПП 131-й ПД, 468-го ПП 268-й ПД, 112-й МП и до батальона танков 20-й ТД, общей численностью примерно около трех с половиной тысяч человек.