Понимая, что дальнейшее нахождение в этом районе может привести к еще большим потерям, подразделения 1290, 1297 и 1295-го СП около 9 часов вечера предприняли отчаянную попытку прорыва в направлении высоты с отм. 201,8. В ходе короткого, но ожесточенного боя бойцам и командирам удалось разорвать кольцо вражеского окружения и прорваться в Шпыревский лес.

Буквально за час до этого события из штаба Западного фронта была получена директива командующего фронтом № 619:

«Командарму 33 т. ЕФРЕМОВУ

Командарму 43 т. ГОЛУБЕВУ

Командарму 49 т. ЗАХАРКИНУ

Копия: Начальнику Генштаба КА т. ШАПОШНИКОВУ

1. Ввиду невыполнения 43-й и 49-й АРМИЯМИ поставленных задач по очищению от противника тыловых путей 33-й АРМИИ и соединению с группой ЕФРЕМОВА, в связи с отходом 113-й и 338-й СД группы ЕФРЕМОВА из района ТЯКИНО, СТУКОЛОВО, ВЯЛОВКА на восточный берег р. УГРА создается угроза изолированного поражения группы ЕФРЕМОВА.

2. В целях недопущения разгрома группы ЕФРЕМОВА – приказываю:

…

в) командарму 33 т. ЕФРЕМОВУ в ночь с 12 на

13.04 скрытно прорваться через завесу противника, нанести удар в направлении РОДНЯ, МАЛ. БОСЛАВКА, НОВ. МИХАЙЛОВКА, МОСЕЕНКИ, где и соединиться с частями 43-й и 49-й АРМИЙ.

Участники поискового отряда «Судьба человека» возле одной из безымянных могил в лесу. На кресте написано «Павшим за Родину».

Июнь 2005 г.

В авангард и боковые отряды выделить лучшие части, усилив их артиллерией, орудиями ПТО и саперными частями[394]. При встрече с противником в затяжные бои не вступать и немедленно обходить противника по закрытой местности. Движение совершать главным образом ночами. Арьергардными частями при отходе местность приводить в непроезжее состояние, минировать и устраивать завалы. Все дороги и подступы к основному маршруту движения главных сил также минировать, для чего заранее выбросить отборные команды[395]. При отходе местный конский состав, обоз и мужчин от 16 до 55 лет забрать с собой:

г) командующему ВВС т. ХУДЯКОВУ – всю авиацию фронта и ближайших армий, кроме группы № 4 Верховного Командования, бросить на обеспечение действий группы ЕФРЕМОВА. В течение 12.4 авиацией бомбить и штурмовать противника в БУСЛАВА, БЕЛЯЕВО, ЩЕЛОКИ, РОДНЯ, ДОРКИ, БОРИСЕНКИ, ШУМИХИНА, ГРЕКОВА. В ночь на 13.04 нанести удар по БОРИСЕНКИ, ГРЕКОВА, ШУМИХИНА;

д) командующему 43-й АРМИЕЙ с наступлением темноты в ночь на 13.04 гнем дальнобойной артиллерии дать отсечный огонь по району ГРЕКОВО, КОЗЛЫ, НОВ. ЛУКА. В течение 13–14.04 дать отсечный огонь по ставке ЕФРЕМОВА.

Командарму-49 в то же время дать отсечный огонь по району СЛОБОДКА, ЯКИМЦЕВО. Днем 13 и 14 вести огонь по тем же районам…»[396].

Вызывают удивление сроки, которые были определены генералу Ефремову на выход из окружения. Войска имели на подготовку немногим более суток, несмотря на то что к моменту подписания Жуковым директивы 113-я и 160-я СД вели тяжелейшие бои с противником, еще находясь в окружении. 338-я СД сдерживала натиск немецкой пехоты, которая буквально «висела у нее на плечах». А если бы 113-я и 160-я СД не смогли прорваться к главным силам окруженной группировки, что тогда делать? Какова была бы вообще цена директивы фронта в этом случае?

Только свершившееся вскоре чудо, в полном смысле этого слова, заключавшееся в том, что обе окруженные дивизии смогли прорваться сквозь плотное кольцо противника и соединиться с главными силами западной группировки, позволило надеяться на успешное выполнение поставленной войскам задачи, да и то с определенными условиями. Сроки, указанные командующим фронтом в директиве, были абсолютно невыполнимы. А ведь прежде чем начать выход из окружения, соединениям западной группировки армии необходимо было:

1) определить порядок выхода из окружения;

2) «оторваться» от противника;

3) занять исходное положение, создав необходимый боевой порядок;

4) наметить и выполнить ряд мероприятий по организации взаимодействия и всестороннего боевого и тылового обеспечения;

5) согласовать все вопросы со старшим начальником и соседями.

Только после выполнения всего этого комплекса мероприятий войска могли пойти на прорыв. И на все это командованием фронта даются всего лишь только одни сутки! Создается такое впечатление, что командование фронта считает, что главное отдать приказ, а там «куда кривая вывезет».

Никакому комментарию не поддаются требования генерала Жукова о выделении «в авангард и боковые отряды лучших частей, усилив их артиллерией и орудиями ПТО и саперными частями».

Надо было абсолютно не владеть обстановкой и не иметь никакого понятия о местности, в которой соединения 33-й армии на протяжении двух с половиной месяцев вели боевые действия, чтобы написать такую чушь. О какой артиллерии и орудиях ПТО идет речь? Где они, лучшие части? Какие боковые отряды и куда можно было их отрядить, если враг находился в сотне-другой метров?

А что стоит требование: «При встрече с противником в затяжные бои не вступать и немедленно обходить противника по закрытой местности…

Арьергардными частями при отходе местность приводить в непроезжее состояние, минировать и устраивать завалы. Все дороги и подступы к основному маршруту движения главных сил также минировать…»?

О каком вообще обходе противника может идти речь, если в распоряжении окруженной группировки была всего лишь одна лесная дорога? Неужели генерал армии Жуков вместе с начальником штаба фронта за все время, пока западная группировка 33-й армии сражалась в окружении, не удосужился ни разу посмотреть на рабочую карту, где прекрасно видно, в каких условиях и в какой местности она находилась?

Генерал Ефремов, ознакомившись с директивой, даже не обратил внимания на такие «мелочи». За время, прошедшее после взятия Вязьмы, им было получено более десятка таких шедевров, рожденных командованием и штабом Западного фронта, которые выработали у него свое отношение к документам подобного рода. Командарм-33 прекрасно понимал, что от него требовал командующий фронтом, и не беда, что получаемые распоряжения зачастую не соответствовали реальному положению дел. Горе заключалось в том, что за каждый такой приказ приходилось платить слишком дорогую цену.

Для генерала Ефремова самым важным в этой директиве было то, что генерал Жуков согласился с его предложением о выходе из окружения навстречу 43-й армии. Михаил Григорьевич все еще надеялся на успешное разрешение этой сложной ситуации, в которой его дивизии находились уже более двух месяцев, как надеялся и на то, что уж свою задачу – прорыв к Новой Михайловке – 43-я армия обязательно выполнит.

Ближе к полуночи генерал М.Г. Ефремов вызвал в д. Науменки командиров 160-й и 338-й СД. На этом совещании присутствовали также исполнявший обязанности начальника штаба оперативной группы полковник M.Л. Олехвер, полковой комиссар А.Ф. Владимиров, майор П.Ф. Толстиков, ряд других командиров и политработников. Заслушав командиров дивизий о положении дел и последних изменениях, происшедших в районах боевых действий подчиненных им частей, командарм приступил к выработке плана прорыва из окружения и постановке задач на этот период. Одновременно были уточнены задачи по организации взаимодействия, боевого и тылового обеспечения.

По окончании работы командарм отдал командирам дивизий предварительные боевые распоряжения о подготовке соединений к прорыву из окружения. В соответствии с принятым решением выдвижение соединений западной группировки на участок прорыва планировалось осуществить в два эшелона.

Первый эшелон составляли 338-я и 160-я стрелковые дивизии. К исходу дня 12 апреля им было приказано сосредоточиться: 338-я СД – 1 км южнее Красное, 160-я – 2 км южнее Шпырево, откуда они в ночь на 13 апреля должны были начать выдвижение в указанных им полосах.