«Оно живое, — с омерзением подумал Фейзт. — Вся эта чертова штуковина живая».
Когда остальные абордажники с гулким стуком десантировались вокруг него, сержант осмотрел сверкающий ландшафт впереди. Если издали ксеноаномалия выглядела как серебристый шар, висящий в космосе, то вблизи больше напоминала сферическую паутину из стекловолокна. Ее пряди завивались одна вокруг другой и, закручиваясь вверх и вниз внутри структуры, образовывали лабиринт взаимосвязанных троп. Толанд не видел ни прямых линий, ни острых углов; казалось, все здесь состоит из единого живого кристалла и структуру в целом не собрали, а сплели.
«Или вырастили?»
На периферийном участке сферы, где высадилась рота «Темная звезда», пряди скрутились в широкое плато, но дальше они многократно разветвлялись, утончаясь при каждом разделении. Фейзт прикинул, что ближе к ядру объекта абордажникам придется идти колонной по одному. Не слишком заманчиво, однако обстановка ничем не отличалась от тесных коридоров и тоннелей, по которым гвардейцы пробирались на других заданиях.
«Ну нет, — поправил себя Толанд, ощутив холодок дурного предчувствия. — Ничего подобного мы еще не видели».
— Обнаружена атмосфера, сержант–абордажник, — воксировал специалист Шройдер на частоте взвода. — Ледяная, как кровь локсатля, но дышать можно.
— Неважно, — бросил Фейзт, разглядывая черное ничто между прядями. Хотя объект не защищали от вакуума ни стены, ни энергетические заслоны — по крайней мере, заметные для человеческих глаз или приборов, — тут имелась сила тяжести, а возможно, и воздух приемлемого качества. Но только дурак стал бы вдыхать его. — Остаемся закрытыми от пустоты, братья! Повторяю, закрытыми от пустоты!
В его шлеме пропищали подтверждающие вокс–сигналы от других взводных командиров, включая капитана Фрёзе, который возглавлял группировку, развернутую на дальней стороне сферы. Вообще говоря, такие решения следовало принимать старшему офицеру, однако во время миссии Фрёзе всегда прислушивался к мнению Толанда.
И это всякий раз шло на пользу делу, даже если и не радовало гребаного комиссара. Лемарш, как обычно, потащился в бой вместе со взводом Фейзта, негласно пометив его как слабейшее звено из подразделений «Темной звезды». Панцирная броня Ичукву, помеченная алыми полосами, казалась ярким пятном на репутации «ТЗ-красного», но прямо сейчас Толанд не мог отвлекаться на такие мысли. Если повезет, их тень вообще не выберется с задания живой…
— Стройся вокруг меня, братья! — скомандовал сержант, когда приземлился последний боец его взвода и десантный корабль с ревом унесся прочь. — Стандартным клином! Сантино, готовь «Костолома»!
— Уже занялся, шеф! — воксировал штурмовик–абордажник.
— Мы в нечестивом краю, — произнес Зеврай с суеверным трепетом в голосе. — Надо было зачистить его из космоса, товарищи.
Он стоял рядом с Фейзтом, но говорил по каналу связи, поскольку герметичная броня заглушала обычную речь. Когда абордажник «закрывался от пустоты», спасательными тросами ему служили вокс и кислородный резервуар, закрепленный на спине.
— По–любому пара плазменных ракет тут все развалят, — заметил Аврам Сантино, который закончил сборку взводного болтера на треноге. — Нам только надо трещинок понаделать для начала.
— Вот только с ксенотехом точно не скажешь, — предостерег Шройдер. — Он всегда прочнее, чем кажется.
— Да и задание в любом случае не такое, — вмешался Толанд. — Мы должны идти внутрь, братья.
— Знаю, шеф, — отозвался Сантино, с лязгом вставляя в громадное оружие ленту боепитания, — только смысла в том нет.
«Именно так, брат, — мысленно согласился Фейзт. — По крайней мере, для нас…»
Рота «Темная звезда» направлялась к орбитальным станциям Экзордио для отдыха и пополнения ресурсов, когда получила приказ явиться в сектор Аскеллон для выполнения особо важной операции. Инструктаж перед заданием оказался настолько отрывочным, что его, считай, и не было, и пошли разговоры о том, что за ниточки тянут откуда–то сверху — возможно даже, из Инквизиции. Такое уже случалось, причем ублюдки всякий раз оставались в тени, чем бы ни заканчивалась миссия. Слепой мужчина в изумрудно–зеленых одеяниях, который поднялся на борт крейсера абордажников для «наблюдений», выглядел замкнутым и изворотливым, а Толанд Фейзт знал по опыту, что именно от таких типчиков неприятностей только и жди.
— Кто–то хочет понюхать потроха этой штуковины, а мы — его нос, братья. Так всегда… — Осекшись, сержант нахмурился.
Кристаллический клубок перед ним внезапно задрожал, словно Толанд смотрел на него сквозь марево. А что там вдруг появилось внутри? Прищурившись, Фейзт разглядел мерцающий проход с деревянной обшивкой, словно совмещенный с миром чужаков. От такой картины у Толанда возникло ощущение, что его выворачивают наизнанку.
— «ТЗ-красный», видите это? — воксировал он. Никто не ответил.
— Я спросил…
Внезапно живот сержанта пронзила невыносимая боль, лишившая его дара речи. Фейзту почудилось, что в брюхо ему угодил болт–снаряд. Он отшатнулся… и ударился о стену.
— Что за?.. — мучительно прошипел Толанд, пытаясь разобраться в чепухе, которую ему скармливали собственные глаза.
Гвардеец стоял в проходе, раньше замеченном им сквозь толщу кристалла. Оглядевшись вокруг, Фейзт увидел вместо своих бойцов штабели ящиков и какое–то темное помещение вроде склада. Он смутно припомнил, что заполз сюда во время набата.
Стоп… какого набата? Что это за место и где его отряд?
— «ТЗ-красный», как слышите? — произнес Толанд и лишь затем понял, что вокс тоже исчез. Вместе со шлемом и панцирной броней. Хуже того, из оружия у него остался только кинжал. Причем окропленный кровью — той же самой, в которой была вымочена просторная белая пижама его хозяина.
«Я убил Глике, — вспомнил абордажник. — Только к тому времени Конрад уже умер».
Нет же, бред какой–то. Конрад Глике был жив и здоров еще пару минут назад, на десантном корабле. Они с Толандом проверяли друг у друга кислородные резервуары.
«Это все чертово логово ксеносов, — осознал Фейзт. — Оно компостирует мне мозги».
— Не доверяйте ничему, что видите, братья! — прорычал он в несуществующий вокс.
— Хватит, сержант–абордажник! — приказал ему комиссар Лемарш по закрытому каналу.
В тот же миг иллюзорный коридор словно схлынул, как волна при отливе, унося с собой мучительную боль в животе. На его месте возник кристаллический мир. Вернулись и товарищи Толанда — бойцы стояли вокруг него, целясь в направлении горизонта. Их лица скрывались за тонированными визорами, но Фейзт представлял, как они напряжены.
— Глике, отчет! — повинуясь порыву, скомандовал Толанд.
— Абордажник–восемь спаян кровью! — отозвался Конрад.
— Что ты видел, сержант–абордажник? — спросил Зеврай.
Он поглаживал золотую аквилу, приклеенную скотчем к нагруднику. Хотя сам боец утверждал, что грешно прятать святой символ под броней, все они знали истину: Чингиз Зеврай боялся, что талисман не сработает, если его прикрыть.
— Пока там ничё не движется, шеф, — доложил Сантино, водя вдоль горизонта стволом своего тяжелого оружия.
— Сержант–абордажник, объясни свое поведение! — потребовал капитан Фрёзе на главном канале.
Фейзт помедлил, заметив, что к нему подошел комиссар. Гвардеец не хотел лгать братьям, однако, услышав правдивый ответ, Лемарш мог счесть его безумцем или, пуще того, колдуном. Да и верил ли сам Толанд в то, что хотел сказать?
«Пошло оно все в пустоту, — решил боец. — Не знаю, что я видел, но ко мне в голову явно пытались залезть».
— Оно знает, что мы здесь, — предупредил Фейзт, перейдя на общую частоту роты. — Это место выглядит тихим, но оно только притворяется мертвым. Будьте начеку, братья. Чистого абордажа у нас тут не выйдет.
— Принято к сведению, сержант, — ответил капитан Фрёзе. — Твое подразделение на позиции?
Толанд понял, что до сих пор не сообщил о развертывании своей команды. Выругавшись про себя, он отправил сигнал.
