— А разве тебе она не понадобится, сестра? — спросил паренек, сдвинув брови.

— Я уже давно… потеряла ее. Постарайся избежать той же ошибки.

— Буду бдителен, сестра.

Когда пассажиры вышли на дорогу, Гиад добавила:

— Афанасий, на мне и так уже много грехов. Не утяжеляй мое бремя. Докажи, что в тебе нет лжи.

— Докажу, — торжественно пообещал мальчик. — Спасибо тебе, сестра Асената.

Потом он развернулся и вошел на мост. Анжелика скользила возле него, как багряный призрак. Как только они скрылись из виду, Гиад запустила мотор, свернула на Дорогу Пророка и направилась в город. Сестра была полностью уверена, что больше не увидит их и не узнает о последствиях своего выбора, пока не предстанет перед судом Бога–Императора.

— Как ты поступила с Фейзтом? — Иона нарушил безмолвие, повисшее между ними пару минут назад. Новости о палатине Тайт выслушал молча: похоже, разоблачения его не удивили.

— Застрелила из игольника, — с грустью ответила Асената. — Три дозы в грудь. Он уже не проснется.

— Милосердное решение, сестра. А других ты уничтожила?

— Мне пришлось бы открыть их камеры. — Гиад вздрогнула при одной мысли об этом. — Но без попечения Бхатори они умрут… со временем.

«Ты точно уверена, сестра?»

Асената прикинула, как скоро заметят отсутствие Карги. С учетом того, что палатина вела ночной образ жизни и зачастую с головой уходила в работу… возможно, через несколько дней. Если только у кого–нибудь из ее подручных не окажется доступа в Реформаториум, что вряд ли. Нет, об убийстве узнают еще не скоро.

«А тебе понравилось, да?» — вкрадчиво спросила Милосердие.

Гиад поняла, что возразить ей нечего. Покончив с Бхатори, она испытала нечто большее, чем радость от исполнения долга.

На Первой заре к ним подошла сестра Харуки. До этого она непрерывно следила за собеседниками, но тактично оставалась поодаль и не подслушивала их разговор.

— Вас вызывает настоятельница–когностик, — сообщила Харуки. — Идемте.

Хагалац ждала их на верхнем ярусе библиотечной ротонды, где повелители ордена–диалогус всегда принимали самые весомые решения. Под куполом здания висела круглая платформа, закрепленная по периметру на огромных цепях; через просвет в любом из их звеньев пролез бы взрослый мужчина. В центре диска находилась стеклянная свеча высотой по пояс человеку, и собравшихся озаряло мягкое сияние ее искусственного фитиля.

По бокам от Хагалац стояли две женщины в лазурных рясах с высокими воротниками — старшие сестры–диалогус. Четвертая из присутствующих — рослая воительница с резкими чертами чуть смуглого лица, облаченная в темно–серый силовой доспех, — держалась немного в стороне. Иона мгновенно узнал в гостье старшую целестинку Аокихару. Она станет его палачом?

— Проповедник Тайт, — кратко приветствовала его Хагалац, после чего повернулась к Асенате. — И наша отрекшаяся, о которой все судачат! Как удачно, что ты именно сейчас отыскала обратную дорогу, заблудшая сестра.

— Сестра Гиад здесь ни при чем, — настороженно сказал Иона.

— О, что–то я сомневаюсь, — возразила настоятельница. — Полагаю, мы все здесь окажемся при деле. Как–никак совпадений не бывает. — Она кивнула, заметив реакцию Тайта на ее фразу. — По крайней мере, в важных вопросах.

Иона крепче стиснул в руке осколок зеркала.

— Если ты собираешься убить меня…

— Убить тебя? — с искренним удивлением переспросила Хагалац. — Трон, нет! Разве можно терять такой острый ум? Тайт, ты за пару дней решил головоломку, которую большинство моих сестер распутывали бы несколько месяцев.

Прошагав к нему, настоятельница сверкнула синими глазами:

— Я хочу, чтобы вы оба отправились с нами в схолу!

— Настоятельница, — вмешалась Чиноа Аокихара, — я обязана вновь посоветовать вам отказаться от подобного плана действий. Ваше место здесь. С тех пор как исчезла канонисса–просветитель, вы — путеводный огонь Последней Свечи.

— Вот поэтому я и должна вести вас, — парировала Хагалац. — И применять любое доступное мне оружие.

— Подождите, — впервые вступила в разговор Асената, — канонисса пропала?

— Да, почти год назад, — ответила Аокихара. — Она руководила третьей экспедицией в схолу.

— Люкс–Новус поглотил их всех, но мы подготовимся лучше! — прорычала Хагалац. — И с нами будешь ты, Иона Тайт.

— Он же обычный священник, настоятельница, — заявила одна из сестер–диалогус. — Я не спорю, у него прекрасный интеллект, однако…

— Нет, я еще на «Крови Деметра» поняла, что он не обычный священник, — перебила ее Чиноа. — Но он здесь посторонний, и всецело доверять ему опасно.

— Наше предприятие опасно в каждой мелочи, сестра, — отозвалась Хагалац. — Однако, в отличие от наших предшественниц, у нас есть кое–что, необходимое Ведасу. — Она пристально посмотрела Ионе в глаза. — Почему еретик хочет видеть тебя, Тайт?

— Я сам планирую спросить его об этом, — сказал Иона, выдержав ее взгляд. — Перед тем как убить. Твой еретик, настоятельница, искалечил мне жизнь. Возможно, даже погубил мою планету. Но почему? Я, черт возьми, понятия не имею почему.

Хагалац несколько секунд внимательно изучала Иону, после чего кивнула.

— Старшая целестинка, собери свое отделение, — приказала она, — и найди подходящую экипировку для наших новых товарищей. — Настоятельница повернулась к другой диалогус. — Просвети их, сестра–эрудит Фиэнн, только кратко. Мы отбываем в схолу на Второй заре!

Когда собравшиеся начали расходиться, Тайт обратился к воительнице:

— Старшая целестинка, на минуту.

— Да, Тайт? — резко обернулась Чиноа.

— Корабль в итоге разрушили?

Иона не знал, почему его интересует судьба баржи, но уже давно понял, что к наитию нужно прислушиваться.

— Не успели. «Кровь Деметра» исчезла в ту же ночь, как пристала к берегу. На борту находился только минимальный состав экипажа.

«Сомневаюсь, что он увел судно в плавание», — решил Тайт, вспомнив оскверненную, распоротую варпом часовню.

— Неудачно вышло, — произнес он вслух.

— Тут я с тобой согласна, пастырь, — холодно отозвалась Аокихара, — но у нас имеются более насущные дела. Идем, надо подготовиться!

— Иди с миром, Толанд Фейзт, — бормочет сестра Темная Звезда за мгновение до того, как убить его.

Он чувствует три болезненных укола в грудь, потом смертоносный холод. Стужа стремительно впивается в его кровь, словно крошечные иголочки, замораживая все, к чему прикасается. Все тело мощно содрогается, отзываясь сердцу, которое замирает после нескольких судорожных толчков. Ненадолго вспыхивает боль, но она кажется незначительной по сравнению с облегчением.

Умиротворенный, Фейзт ждет забытья, однако оно не приходит, ибо в пустоте полно мух.

— Выживи, — молят, лебезят и заклинают насекомые. — Выживи!

Они священны, но даже в смерти Толанд противится их призывам. Хоть боец со временем и полюбил мух, он знает, что претворение их просьб в жизнь не принесет ничего хорошего.

— Выживи! — жужжит священный рой, и Фейзт умирает снова — трижды пронзенный, с заледеневшим сердцем.

— Дайте мне уйти, — упрашивает он. — Дайте…

— Дай нам войти! — хором отвечают мухи и убивают его вновь, еще более острыми и холодными муками, чем прежде, — лишь с тем, чтобы опять вернуть Толанда с порога забвения. И снова, и снова… и вот в мире не остается ничего, кроме страданий и требований сдаться.

— Дай нам войти!

После бессчетных смертей и отказов Фейзт понимает, что так будет продолжаться вечно, пока он не покорится. Сестра Темная Звезда, сама того не зная, сделала его уязвимым, ибо только при жизни ему удавалось сдерживать мух. Убив Толанда, она подчинила его насекомым. Боец прощает сестру, но больше не может защищать ее.