Услышав эти слова, Иона осознал, что Наврин падет первой из них. Такая мысль огорчила Тайта, поскольку молодая диалогус понравилась ему во время их совместной работы в библиариуме. Да, она отличалась сварливостью и чрезмерной педантичностью, но без устали помогала ему. Недостатки девушки происходили от пытливого ума, не обтесанного жизненным опытом. Здесь они неизбежно погубят ее.
— Сестра Наврин останется тут, — сказал Иона настоятельнице.
Хагалац вскинула руку, пресекая возражения помощницы:
— Это решать не тебе, Тайт.
— Если она пойдет, останусь я, — решил блефовать Иона. — Наврин — обуза для нас.
— Пастырь прав, — буркнула Индрик. — Схола разгрызет ее, как леденец.
Юная диалогус побагровела:
— Я — рукоположенная…
— Ты будешь находиться здесь и наблюдать за строением, сестра, — приказала настоятельница. — Жди нашего возвращения.
Тайт благодарно кивнул, игнорируя злобный взгляд Наврин. Одна спасенная жизнь — слишком мало, чтобы даже думать о выравнивании баланса, но все равно не повредит.
— Надо выдвигаться, — заявила Чиноа Аокихара, поднимаясь с валуна, на котором угнездилась ранее. — Скоро стемнеет, и тогда уже будет неважно, куда мы смотрим.
— Окна не потемнеют, старшая сестра, — предсказала Индрик. — Схола знает, что мы идем.
«Наша грубая сестричка не ошиблась, — рассудила Милосердие, пока ее двойняшка брела к зданию. — Оно чует наш вкус!»
Гиад пригибалась, шагая против ветра, и глядела только под ноги. Многоцветные огоньки плясали вокруг нее, создавая странные отражения на мокрой от дождя брусчатке. Они обещали Асенате чудеса — требовалось лишь поднять глаза и увидеть. Такое же понуждение она испытывала, рассматривая рисунки Афанасия, но тогда чувствовала еще и бесхитростность призыва.
Если в зловещих окнах и скрывались откровения, то их пронизывало безумие.
«Подгляди хоть разок! — подначивала Милосердие. — Не бойся, сестра, я возьму тебя за ручку!»
Госпитальер не обращала на нее внимания. Сучка набирала силу с каждым часом, однако ее время почти вышло. Ни та, ни другая сестра не вернется этой дорогой.
Асената внезапно остановилась. По луже впереди пошла рябь, раскручивающаяся по спирали от центра. Когда поверхность успокоилась, Гиад заметила под ней что–то белое и круглое. Госпитальер не сразу поняла, что видит лицо, поскольку оно не имело никаких черт.
— Иона, — произнесла она, наводя оружие. — Похоже…
Из лужи вырвалась рука и потянулась к Асенате длинными пальцами, лишенными ногтей. Болт–снаряд Гиад, пробив белую ладонь, врезался в утонувшее лицо. Над землей взметнулся фонтан воды и крови.
— Асената? — позвал Тайт, уже опередивший ее на несколько шагов. — Что?..
Его перебили резкие крики, за которыми последовали взрывной треск болт–снарядов и через пару секунд — шипение пламени из огнемета сестры Женевьевы.
Вскинув руку, Гиад прикрыла глаза от окон и огляделась вокруг. Со всех сторон из земли вылезали длинные и тонкие существа. Они появлялись всюду, где капли воды собрались в отражающую гладь, — вытаскивали себя наружу, напрягая костлявые плечи. Все создания, безликие и бесполые, казались пародией на человеческий облик, словно абстрактные манекены с худыми, как палочки, конечностями, и слишком крупными кистями. Выпрямляясь в полный рост, они возвышались над Асенатой и даже над сестрой Индрик. На большинстве тварей виднелись мокрые лохмотья: их облачение растрепалось и порвалось, растянутое изнутри телами, для которых не предназначалось.
К ужасу своему, Гиад узнала в тряпье остатки униформы Свечных Стражей, а также лоскуты чего–то вроде детской одежды, хотя существа не отличались друг от друга ни ростом, ни телосложением.
«Ну, теперь мы знаем, что случилось со шпилевиками на Веритасе», — рассудила Милосердие, пока мутанты наступали на Асенату.
Двигались они беспорядочно, но отсутствие глаз и ушей не лишало их восприятия, поскольку чудовища уверенно сближались с сестрой. Гиад быстро застрелила троих врагов, потом с размаху ударила четвертого болт–пистолетом и переломила его тонкую талию, словно сухое дерево. Покалеченное существо дергалось на месте, пока Асената не отбросила его пинком в диафрагму, едва не переломив напополам.
«У них нет ртов, чтобы кричать, но я слышу их вопли! — весело сообщила Милосердие, растоптав ногой сестры череп очередного создания, вылезавшего около них. — И как их кровь играет на свету!»
— Надо прорываться дальше! — рявкнул Тайт, отходя к позиции Гиад. Пистолет взбрыкивал у него в руке, каждым выстрелом создавая из пустых лиц полотна в алых тонах. — Их слишком много!
Проклятые падали, будто колосья под косой, их худые тела распадались от малейших повреждений, но на каждого рухнувшего врага приходилось трое, выползавших из ниоткуда. Они словно прибывали вслед за дождевой водой. Ведь в ту судьбоносную ночь здесь сгинули тысячи…
— Жмем вперед! — заорала сестра Чиноа, перекрывая грохот пальбы. — Пробивайтесь через них, берегите патроны!
Ослепительно яркий сгусток энергии со свистом пронесся мимо Асенаты и прожег тлеющие дыры в телах нескольких чудовищ подряд. Оглянувшись вдоль дороги, Гиад увидела, что к группе бежит сестра Наврин, сжимая двумя руками плазменный пистолет с раскаленным стволом. Она вела беглый огонь, и каждый заряд, оставляя за собой инверсионный след из испаренных капель дождя, истреблял трех или четырех мутантов и лишь затем рассеивался. Имперцев окружало столько врагов, что Наврин почти не требовалось целиться, и все же ее мощное оружие ненадолго проредило толпу существ.
— Шевелись! — потребовал Иона, толкая Асенату вперед.
Плечом к плечу они помчались вдоль дороги, перепрыгивая лужи или огибая более крупные водостои. Если безликие подбирались слишком близко, Гиад и Тайт повергали их, ловко действуя сообща так, что каждый прикрывал свой сектор.
На бегу Асената старалась не смотреть на свет, струящийся из здания перед ними. На фоне переливов ядовитого сияния выделялись фигуры противников, урывками мелькали дульные вспышки оружия сестер. Гиад хорошо различала только огромную Индрик: закинув мелта–ружье за спину, она орудовала кулаками в латных перчатках силовой брони.
«Выпусти меня, сестра! — взмолилась Милосердие. — Ради Трона и Терния, дай пожить этим моментом!»
Асенату схватила за лодыжку возникшая внизу рука. Вырвавшись, Гиад покачнулась и едва не налетела на Хагалац. Коренастая настоятельница застыла на дороге, с обмякшим лицом глядя на коварно манящие огни схолы. Сестра Харуки оберегала госпожу, кружа рядом с ней, и сдерживала натиск орды взмахами силового меча. Клинок, вертясь в ее руках, потрескивал неровными язычками голубого пламени, которое шипело и парило под неистовым ливнем.
— Она посмотрела… туда! — выдохнула Харуки в промежутке между выпадами.
Отрывисто рыкнув, диалогус отрубила очередному мутанту ноги и, пока он падал, обратным ударом снесла ему голову. Сестра исключительно хорошо фехтовала. Наблюдая за ее смертоносным танцем, Асената усомнилась, что Харуки проводила большую часть служения среди книг.
— Настоятельница! — гаркнул Иона, вставая между зачарованной женщиной и светом. — Приди в себя!
Глаза Хагалац остались мутными, словно она по–прежнему видела огни в окнах.
— Подсоби мне! — велел Тайт, хватая настоятельницу за предплечье. Гиад вцепилась в другое, и вдвоем они потащили женщину за собой, стреляя свободными руками. Харуки следовала за ними, пронзая и рассекая преследователей.
— Помогите им, сестры! — взревела Чиноа со ступеней портика.
По бокам от нее стояли на одном колене Камилла и Марсилья, палившие из болтеров.
Индрик и Женевьева устремились на помощь отставшим. Гигантская воительница подняла полубессознательную Хагалац, ее соратница прошагала мимо, вскидывая огнемет. Под шипение терзаемого воздуха она выпустила струю пламени и провела оружием по дуге, испепеляя все вокруг себя.
