— Отсутствуют. Они нужны?

— Нет-нет! И Бога ради никаких провокаций или подлогов! — Кейсуэлл помолчал, формулируя свою мысль так, чтобы сказать ровно столько, сколько нужно. — Скажите, как Милтон относится к своему зятю? Я имею в виду не только деловой аспект их отношений.

— По-отцовски.

— Я серьезно, Фредди.

— Я серьезен, как на скамье подсудимых. Почитает за сына и мечтает с дальним прицелом ввести в правление фирмы. Чем вас не устроил Мейседон?

— Так вопрос пока не стоит.

— Ну а все-таки? Для меня, Джонни.

— Сентиментален.

— Небольшая сентиментальность лишь украшает бизнесменов и генералов.

— Он сентиментален в делах. По-моему, он служит не только конкретному человеку и конкретной задаче, но и неким расплывчатым идеям. Долг, отчизна, товарищество и все такое прочее, трудно учитываемое.

— Это хуже. Что будем делать?

— По отношению к Мейседону пока ничего. Скажите, а трудно ли поссорить его с Милтоном?

Трубка засмеялась.

— Побаиваетесь старика? И правильно делаете. Страшен не столько он, сколько его разветвленные деловые связи. А поссорить нетрудно, Милтон очень подозрителен. Если он узнает, скажем, что его зять делится информацией с некоей конкурирующей фирмой, дело будет сделано.

— Проработайте этот вариант, Фредди. Просто так, на всякий случай.

— О’кей. Что еще?

— Это все. Бай-бай, Фредди.

— Бай-бай, Джонни.

Когда Мейседон получил от Кейсуэлла приглашение прибыть к нему в прайвет на файф о’клок, он сразу подумал о «смотринах» Рэя Харви. И не ошибся. На них присутствовал самый узкий круг лиц: сам хозяин, Мейседон и Уотсон, — вот и все. Видимо, Харви был приглашен с интервалом, на несколько более поздний час, ибо «инвазисты», как Уотсон насмешливо называл всех, причастных к программе, успели посидеть на веранде, выпить чаю или чего-либо другого по своему вкусу, поболтать о пустяках и поговорить о делах. Здесь, на веранде, и был принят Харви.

Харви прибыл ровно в семнадцать часов тридцать минут, Мейседон потом ради любопытства установил, что Рэй был приглашен именно на это время, точность детектива была своеобразным шиком и, если угодно, маленькой рекламой. Глядя, как по широким ступеням неторопливо, несколько тяжеловато ступая, поднимается Харви, Мейседон ощутил нечто вроде волнения или беспокойства. Оказывается, он переживал за своего протеже. Ему, видите ли, хотелось, чтобы Харви произвел благоприятное впечатление не только как организатор сыска и прямой исполнитель, но и просто как человек. Наблюдая за первыми шагами Харви в этом новом для него мире, полковник почувствовал, как тают его сомнения, — для новичка Рэй выглядел и держался прекрасно. Одет Харви был в недорогой, но отлично сшитый вечерний костюм, как-то догадался отказаться от своих так называемых драгоценностей, которыми иногда щеголял в офицерском клубе, — броских запонок и золотой заколки с жемчужиной. Зато на его руке красовался великолепный швейцарский хронометр в подчеркнуто простом корпусе из вороненой стали. Харви как должное воспринял присутствие на веранде Мейседона: не стал делать вид, будто не знает его, и вместе с тем не стал подчеркивать близость знакомства — корректно поздоровался, вот и все. И вообще Харви держался подчеркнуто скромно, вежливо, но с большим достоинством. Он и не пытался вести себя как равный с пригласившими его сюда людьми, но в то же время в его поведении не было ничего приниженного, лакейского. Прошло всего несколько минут, а Мейседон не без удивления и несколько ревнивого одобрения почувствовал, что дистанция, которую Харви сознательно установил и поддерживал между собой и собеседником, вовсе не была односторонней. Она недвусмысленно требовала ответного уважения и совершенно исключала попытки небрежной снисходительности и фамильярности. В разговоре с Харви Кейсуэлл был дружелюбен и подчеркнуто вежлив, из его речи как-то сами собой исчезли свойственная ей французская легкость, ироничность, не обидная, но ощутимая насмешливость. Харви отвечал очень коротко, может быть, не всегда исчерпывающе, но толково, почти не применяя любимых и метких сленговых словечек. Ни дать ни взять провинциальный бизнесмен, несколько подавленный столичным размахом и шиком, но тем не менее непробиваемо уверенный в себе! Слушая эту сухую деловую беседу, Уотсон откровенно таращил глаза на детектива, а переводя взгляд на Мейседона, без особого стеснения строил недоуменные гримасы и выразительно пожимал плечами. Мейседон хорошо понимал ученого и в какой-то мере разделял его чувства: Уотсон жаждал лицезреть обещанную ему гориллу, способную голыми руками прикончить не только человека, но и быка, а ему преподнесли явно неглупого, воспитанного, может быть, лишь самую малость смущенного и скованного человека. Если бы они знали, сколько трудов вложил Хилари Линклейтор в формирование светского облика Харви, сколько раз в самых разных вариантах была прорепетирована эта встреча, они удивлялись бы заметно меньше. Как бы то ни было, Харви оказался не только прилежным, но и способным учеником. Если бы Хобо, который в данный момент в изрядном подпитии сидел в баре и вел увлекательную беседу с некоей юной девой, одетой с предельной экономией материалов, видел своего воспитанника, он мог бы определенно возгордиться и предложить свои услуги в одну из школ хороших манер.

— Мистер Харви, — проговорил наконец Кейсуэлл, — я вполне удовлетворен результатами нашей предварительной беседы. Но должен оговориться, что от вашей конторы может потребоваться организация не только слежки, но и операций прямого захвата. Захвата преступников экстракласса или… м-м… вражеских агентов, экипированных по последнему слову техники и соответствующим образом обученных и натренированных. Можете ли вы гарантировать эффективное проведение такого рода операций силами своей конторы?

— Да, сэр.

— Не могли бы вы несколько подробнее осветить свои возможности?

— Да, сэр. — Харви ненадолго задумался, машинально массируя правой ладонью пальцы левой руки. — Обычно операции захвата я осуществляю лично, опираясь на свои возможности. При необходимости я привлекаю и других лиц, профессионалов, которым доверяю и возможности которых мне хорошо известны.

— Эти профессионалы — детективы?

— Не всегда, сэр. Я бы даже сказал так — чаще всего это не настоящие детективы, не агенты.

— Кто же они?

— Это разные люди, сэр. Все зависит от конкретной ситуации. И правильность выбора часто определяет успех операции.

— Я понимаю. И все-таки, каких людей вы привлекаете чаще всего? В какой сфере они трудятся обычно?

— Это разные люди, сэр, — медленно, в раздумье повторил Харви. — Спортсмены, мотогонщики, каскадеры.

— И снайперы? — тонко улыбнулся Кейсуэлл.

— И снайперы, если это необходимо, — спокойно ответил Харви, — но я не занимаюсь организацией убийств, сэр. Моя контора вполне добропорядочна.

— На черта лысого вам тогда снайперы? — не удержался от вопроса Уотсон.

Харви внимательно взглянул на ученого, снова перевел взгляд на Кейсуэлла и ответил лишь после того, как тот поощрительно кивнул головой.

— Иногда полезно подстраховаться и держать преследуемого под верным прицелом. — Харви на секунду задумался. — Для острастки дать ему услышать свист пули возле уха, сбить с головы шляпу, выбить из рук оружие. Снайпер может продырявить прямо с колес, на хорошем ходу автомобильную камеру, перебить натянутую веревку или электрический провод. Снайперы весьма полезны в нашем деле, сэр.

Кейсуэлл не сдержал улыбки.

— Вы что же, сами не умеете стрелять как следует? — ядовито поинтересовался Уотсон.

— Я неплохо стреляю из пистолета, но почти не прибегаю к винтовке. Навыки стрельбы из этих видов оружия, в принципе, совершенно разные и разрушающе влияют друг на друга.

Остановив настырного ученого движением руки, Кейсуэлл обернулся к детективу.

— Мистер Харви, вы не согласитесь продемонстрировать нам свое искусство нападения и самозащиты?