Уэйнхаус слышал их яростное чавканье и хруст — и эти звуки, а также нежелание осквернить тело погибшей заставляли его колебаться. Окрик Уэбстера вернул его к осознанию необходимости выполнить приказ. Отступив на шаг, Уэйнхаус прицелился в голову Лайзы и сделал три выстрела один за другим. Каждая сеть толкала Лайзу глубже в отверстие, и наконец ее затылок оказался почти на уровне пола. Теперь только липкая сеть, словно тонкая шапочка, покрывавшая верхнюю часть головы до бровей, удерживала тело.

Затем она начала двигаться.

Сначала это были ныряющие движения вверх-вниз и короткие перемещения из стороны в сторону. Уэйнхаус наблюдал за ними с недоумением. Потом амплитуда движений увеличилась, сильный толчок вверх растянул кевларовую сеть, испытывая ее на прочность, затем последовал рывок вниз. Голова Лайзы металась, как буй во время бури, и вдруг ее снова резко потянуло книзу.

Она отделилась от сети — но таким образом, что Уэйнхауса едва не вывернуло наизнанку. Клей был настолько сильным, что лицо Лайзы сползло с черепа. Каждый нырок словно срывал повязку со свежей раны. Мышцы и кожа с хрустом оторвались, обнажив белые кости. Уэйнхаус снова отступил на шаг и принялся нажимать на спуск сетеметателя, пока не расстрелял весь запас.

Потом он повернулся к Уэбстеру и крикнул:

— Майор!

Уэбстер подбежал к Уэйнхаусу как раз в тот момент, когда череп Лайзы со стоном лопнувшей струны оторвался от липкого кевлара и исчез в недрах второго уровня.

Теперь доносившиеся снизу звуки стали отчетливыми: это было жуткое шипение, прежде заглушаемое телом Лайзы. В этом мерзком сссшшшсссшшшвоплотилось столько ярости и злобы, что на мгновение все оцепенели от ужаса.

Однако они по-прежнему не видели источника этого звука. Внизу было темно, и к тому же несколько слоев кевларовой сети создавали плотный барьер. Уэбстер лишь успел уловить стремительное движение, напоминавшее взмах крыла. Но если это движение и сопровождалось звуком, он был бы неразличим на фоне громкого шипения, не менее страшного, чем предсмертные крики Лайзы.

Затем таракан уперся спиной в кевлар. Коричневый полупрозрачный панцирь не позволял усомниться в его принадлежности, а усики, которые просунулись в ячейки сети на достаточное расстояние, чтобы коснуться башмака Уэбстера, подтверждали догадку.

— Таракан, — пробормотал майор.

— Что?

— Гигантский таракан, метра два в длину. Нам надо торопиться.

— Майор, через кевлар им не пролезть.

— Не уверен. Мы для них лакомый кусок.

— Сообщим остальным?

— Нет, черт побери. По этому шуму они и так догадаются, что там кто-то есть. Нет смысла пугать их еще сильнее. Просто скажем, что сквозь сеть ничего не видно. Мол, дело плохо, но ничего конкретно не видно. Понял?

— Да, сэр.

Они двинулись к термитнику, стараясь не выглядеть уж очень встревоженными.

На звонок ответили после первого гудка.

— Бишоп? Что там творится, черт побери?

— Это не Бишоп.

Пауза.

— С кем я говорю?

Они включили динамик, чтобы всем было слышно, но вести разговор предоставили Джейкобс.

— Это лейтенант Мэри Джейкобс из БРЭВИСа в Колинас де Эдад. А с кем говорю я?

Тобиас Пейн фыркнул в ответ на такую дерзость.

— Мисс Джейкобс, как вы получили доступ к засекреченной линии связи Стивена Бишопа?

— Простите, но я по-прежнему не знаю, с кем говорю. Вы, конечно, можете изображать большого начальника и толковать про секретность, да только разговора тогда не получится.

После паузы в динамике послышался вздох.

— Это Тобиас Пейн, помощник министра по секретным операциям, Министерство обороны Соединенных Штатов. Теперь вам известно, кто я, и мне бы хотелось получить несколько больше сведений от вас.

— Конечно, господин Пейн. Мы оказались в трудном положении, поэтому на линии не господин Бишоп, а я. Приведен в действие «иншилд». Это…

— Лейтенант Джейкобс, что такое «иншилд», мне хорошо известно, поскольку я визировал документы по его установке. Я также знаю, что сегодня щит опустили — около часа назад мне сообщил об этом Бишоп.

— А вам известно, что произошло после этого?

— Надеюсь, вы мне расскажете.

— Около десяти человек оказались в ловушке. Они укрылись от ос в кабинете Бишопа.

— Вы говорите об обычных осах, которых использовали в операциях, или это экспериментальные осы Дэвида Хита?

— Мы уверены, что это его осы.

— Гм… Продолжайте.

— Все прочую информацию мы получили от датчиков движения, которые находятся в ведении Таджа, поэтому сейчас говорить будет он.

— Э-э… Господин Пейн, это Тадж Кентон, начальник службы безопасности. — Тадж ожидал, что собеседник хотя бы поздоровается с ним, но тот молчал. Он пожал плечами и продолжил: — Они оставались в кабинете минут пятнадцать-двадцать, а потом вышли из задней части помещения в ту часть комплекса, о которой мы не знали.

— Подождите, подождите… Повторите-ка.

— Они все вышли из кабинета Бишопа, но не через переднюю дверь. Мы не знаем о существовании другого выхода, но, может, там есть какой-то тайный лаз, вроде книжного шкафа Бэтмена? — Тадж завершил это предложение с вопросительной интонацией и замолчал, ожидая, что Пейн внесет ясность в эту тайну. Но Пейн ничего не ответил. Джейкобс знаком попросила Таджа продолжать. — Так вот, они теперь в этом большом помещении. Они живы и двигаются, но это все, что мы о них знаем. А кроме того, в том же помещении еще кто-то двигается.

— Только не это, — пробормотал Тобиас.

— Вы что-то сказали, господин Пейн?

— Да, мисс Джейкобс.

— Вам все это известно?

— Большая часть из того, что вы сообщили.

— Тогда вы знаете, что это за помещение и насколько серьезно их положение там.

— Не отрицаю.

— Но вы ведь не знали, что они там, пока мы вам об этом не сказали, верно?

— Этого я тоже не стану отрицать.

— Тогда нам остается только спросить: если вам все известно об этой территории, как нам их оттуда вызволить?

Тишина в динамике.

— Господин Пейн?

— Да, мисс Джейкобс.

— Вы слышали мой вопрос?

— Да, мисс Джейкобс.

— Разве вы не хотите, чтобы мы помогли им?

— Мне бы очень этого хотелось, но в такой попытке есть большой риск.

— Скажите нам, в чем этот риск заключается, а мы скажем вам, готовы ли пойти на него.

— Меня тревожит не то, что может угрожать вам, мисс Джейкобс.

— Я вас не понимаю.

— Мисс Джейкобс и те, кто сейчас рядом с вами, не разглашая секретных сведений, что явилось бы с моей стороны актом измены родине, я могу лишь сообщить вам о существовании непререкаемого правила, связанного с БРЭВИСом: содержащиеся в нем объекты не должны покидать его территорию, если они не находятся под полным контролем. Я не думаю, что такой контроль может быть обеспечен, если вы предпримете спасательную операцию.

— По-вашему, мы должны их там оставить?

— Я бы пошел еще дальше, мисс Джейкобс. Я бы предпочел, чтобы вы целиком и полностью уничтожили БРЭВИС.

— Да вы нас полным говном считаете? — сказал Мэдисон.

— Ага, новый голос. С кем я говорю?

— Э… Гэри Мэдисон, сэр. Пилот.

— Благодарю вас. Так вот, господин Мэдисон, я не считаю вас полным — используя вашу лексику — говном. Вы работаете в рамках проекта, который требует строжайшего соблюдения тайны и полного контроля, и это, как я уже сказал, непререкаемое правило.

— Даже если для этого надо пожертвовать жизнью девяти или десяти ни в чем не повинных людей? — спросила Джейкобс.

— Боюсь, именно так. А теперь, если мы закончили наши попытки выдавить слезу сострадания из господина Пентагона, я объясню вам, что следует предпринять для уничтожения всего комплекса БРЭВИСа.

Оставив около килограмма пластита для экстренного случая, Гаррет заложила в термитник всю оставшуюся взрывчатку. Чтобы проделать в бетоне брешь достаточных размеров, ее требовалось немало, и Гаррет хотела быть уверенной, что этот единственный взрыв не будет слишком слабым.