— Так. Допустим, я доберусь до берега незамеченным. Допустим, хлебну водички и восстановлю силы…

— Лучше нырнуть, в глубине вода чище.

— Господи. Ладно, допустим, даже нырну. Что насчёт долговременных последствий потребления «паршивой силы»?

— Понятия… не имею. Но ты прав, последствия будут.

— Может, мне сразу там утопиться⁈

— О суициде забудь. Если не хочешь, чтобы твою душу как магнитом притянуло в пасть Князя.

— Так, всё, я отключаюсь.

— Погоди. Есть ещё вариант.

Первое здание выросло из тумана так внезапно, что я бы мог врезаться в него лбом, если бы шёл чуть быстрее. Вблизи стало ясно, что из себя представляли эти загадочные постройки: руины небольших храмов из изумительного бледно-синего камня, где-то наполовину, а где-то и почти целиком погребённых под землёй. В тот, что высился напротив меня, можно было даже войти, но внутри не оказалось ничего, кроме травы и пыли. Пустышка. Место, чтобы ненадолго передохнуть и укрыться от глаз падальщиков. Но не от взора Князя — так что спустя пять минут надо вылезать и искать следующие руины.

Храмы ушедших богов. Точнее, как выразился Илюха, останки давно забытых богов в виде храмов, неизвестно как оказавшиеся на равнинах Йхтилла. Может, это была личная коллекция Князя в Жёлтом, а может и кого-то, кто правил здесь до него. Большая часть из них рассыпалась или пустовала, меня же интересовали те, в которых остались целые алтари. Эх, будь со мной поисковый амулет, дело бы пошло куда быстрее! Без него приходилось тыкаться вслепую, среди тумана, наперегонки с невидимым таймером, пока не взойдут чёрные звёзды, и мой враг снова не выйдет на охоту.

Пустышка. Развалины. Пустышка. Развалины с засадой из двух падальщиков — на одного из них пришлось потратить пулю из Райнигуна, второй спасся бегством. Развалины. Развалины.

В следующий храм, восьмой по счёту и сильно покосившийся, мне пришлось пробираться через дыру в крыше. Но внутри, о чудо, оказался целый алтарь — неровная каменная тумба с полустёртыми штрихами замысловатой вязи. Даже если бы я умел читать этот мёртвый язык, то не смог бы разобрать ни строчки.

Следуя инструкции, я кое-как умостился напротив алтаря, закрыл глаза и медленно выдохнул, настраиваясь на «дальний зов». Как выяснилось, для этого даже не требовалось тревожить Полночь, поскольку она всегда была внутри меня. Сейчас — только взмыть над телом и попытаться нащупать остатки древней души, дремлющей в этом месте…

А затем я открыл глаза и полоснул тыльную сторону левой ладони выращенным когтем, позволив алым каплям упасть на алтарь.

Ответ пришёл практически мгновенно — глухой, страшный рык, нарастающий откуда-то из глубины. Он заполнил собой всё крохотное пространство храма, впечатав меня в одну из стен, отбрасывая от алтаря. Кем бы ни был тот, кто покоился здесь, моя кровь пришлась ему не по вкусу. Нет смысла настаивать, бесполезно вести переговоры, здесь имеют значения лишь «нет» и «да». Один шанс из тысячи, если не из миллиона — вот почему Илюха не слишком торопился рассказывать мне об этом варианте.

И всё же, у меня ещё оставалось время.

В тумане несложно было заблудиться, начать ходить кругами — и я оставлял для себя метки, тщательно выбирал направление, трижды взмывал в воздух, отталкиваясь от высоких крыш уцелевших храмов. В последний раз меня попытался перехватить ушлый падальщик, но сам лишился обоих крыльев и головы в придачу. Я шёл от одних руин к другим, основательно вооружившись своим непробиваемым упрямством и, несмотря ни на что, надеясь на удачу. Чтобы пережить то, что навалилось за последние месяцы, волей-неволей подхватываешь долю фатализма. Не до того состояния, чтобы безропотно вручить себя в руки судьбы, но иногда делая ставку на ничтожную вероятность успеха. Да, казино всегда в выигрыше, только сейчас оно фактически обобрало меня до нитки. Я имею право на последний бросок костей.

Развалины. Развалины. Пустышка с расколотым алтарём — я потратил драгоценное время, чтобы убедиться, что алтарь в самом деле мёртв. Развалины. Пустышка. Развалины с громадной башкой неизвестного зверя, отдалённо напоминающего змею с человеческим носом и зубами. Башка высовывалась из провала в земле и проводила меня равнодушным взглядом, не попытавшись ни напасть, ни завязать диалог. Пустышка. Развалины. Развалины с целым алтарём по центру — живым, но на грани вечного сна. Ответ после жертвы кровью пришёл спустя минут пять — очень слабый и явно отрицательный. Развалины. Пустышка.

Падальщиков становилось всё больше — теперь они атаковали группами по двое-трое, когда один отвлекал внимание, а остальные налетали со спины. Я всё ещё был сильнее, но держался на честном слове, потратив последние пули, полагаясь лишь на мощь «Зверя» и вариативность «Метаморфа». Храмы сливались в сплошную цепь неудач, каждая передышка оказывалась чуть длинней предыдущей. Илюха строго-настрого запретил засыпать, сны в Йхтилле были под абсолютным контролем Князя, но сколько ещё я мог держаться? Воздух снаружи храмов постепенно холодел, туман сгущался, почти физически мешая идти вперёд. Луны над шпилями города угасали одна за другой — сейчас там оставалась последняя, едва заметная в желтоватой дымке. Мысли о том, что нужно было выбрать любой из других вариантов, пытались пробраться мне в голову, но я безжалостно выкидывал их назад. Нельзя сомневаться, сомнения подтачивают силы не хуже крылатых чудовищ. Время ещё есть. Время ещё…

Низкое свинцовое небо содрогнулось и словно лопнуло, разбилось на миллионы осколков, бесшумно и оглушительно одновременно. И каждый из этих осколков сиял, источал невыносимый, невозможный чёрный свет, пронзающий насквозь туман, траву, землю, меня. Свет говорил со мной, убеждал поднять глаза и взглянуть на него напрямую, застыть и питаться его лучами, раствориться в нём целиком, отдаться во власть Йхтилла.

Илюха был прав, это ни с чем нельзя было перепутать.

Я бросился вперёд, швырнув внезапно непослушное тело под свод нового храма. Мне повезло — здесь была целая крыша, не пропускающая внутрь кошмарные лучи. Несколько минут я просто лежал, бездумно переводя дыхание. Без сожалений о прошлом, без прогнозов на будущее. Затем так же бездумно встал, подошёл к алтарю с отбитыми углами — но определённо целому.

Минута, чтобы связаться с дремлющей душой давно забытого божества. Пять секунд, чтобы отдать свою кровь в жертву алтарю.

Через три секунды пришёл ответ.

— Шкатулка у тебя с собой?

— Что?..

— Вик, не держи меня за идиота. Она к тебе «прилипла» или нет?

— Не быкуй, я просто не сообразил. Прилипла, блин, лежит в сумке. И не спрашивай, как уцелела сумка, сам гадаю.

— Забей на сумку. Тебе объяснили принцип работы шкатулки?

— Чтобы мне, да кто-то что-нибудь объяснил⁈

— Ясно. Короче, по сути, это аккумулятор, только очень магический и жесть какой замороченный. Ты оттуда силу не достанешь, хоть тресни, но если сможешь подключить к нужному «устройству», то оно заработает. Смекаешь дальнейший курс действий?

— Ты уж лучше разжуй, как для тупого. А то все только и делают, что кормят меня намёками, и меня от них давно уже тошнит.

— Справедливо. Смотри, сперва тебе понадобится алтарь…

Призрачная фигура, что стояла передо мной, не имела мужских или женских черт. Только запах, отдалённый запах свежего ветра и солёной воды, а также почти неразличимый шум волн и крики чаек. Может, когда-то это было божество морского бриза? Сколько оно томилось здесь, под безумным чёрным небом, веками погружаясь в землю чужого мира?

Я нашёл в себе силы встать и отвесить лёгкий поклон. Помедлив, фигура кивнула в ответ.

— Мне нужно домой, — язык еле ворочался во рту, слова выходили с ощутимым трудом. — На Землю. Взамен даю силу — столько, сколько сможешь взять.