Шкатулка из красного дерева перекочевала из моей видавшей виды рабочей сумки на старый алтарь. Неважно, сколько бы захотела тень древнего бога: по словам Илюхи, из «аккумулятора» можно было черпать вёдрами, там останется океан. Теперь, когда ещё один кусочек паззла встал на место, стал ясен и план Анны — «запитать» саму Полночь, дать сердцу замка столько энергии, сколько нужно, и сверх того. Починить сломанное, вернуть былое могущество. Тем более под руку так удобно подвернулся новый хозяин…

В целом я не был против этого плана, не считая того, что Князь в Жёлтом окончательно на меня обозлился. Только вот способ доставить треклятую шкатулку в замок оставался неясен. Илюха предупредил, что неизвестное божество, дремлющее на равнинах Йхтилла, не способно перенести меня в Полночь — только в родной мир, да и то, портал скорее всего будет нестабильным.

Впрочем, это волновало меня меньше всего.

Призрачная фигура протянула к шкатулке полупрозрачную длань, и я зачарованно уставился на медленно открывающуюся крышку. Зазвучала мелодия — сперва тихая, но нарастающая с каждой секундой. Она отдалённо напоминала музыку хаоса, что гремела на балу солнцестояния, но лишённую той чудовищной, сумасшедшей власти. Она подхватывала и освобождала, и я почувствовал, как накопившаяся усталость покидает тело, сменяясь сверхъестественной бодростью.

Но для забытого божества музыка сделала гораздо больше. Бестелесный дух налился красками: белым, и зелёным, и ярко-синим, и торжествующим оттенком морской волны. Шум моря и крики чаек стали громче, отчётливей, они встроились в музыку шкатулки, переплелись с ней, образуя единое целое. На миг пространство исказилось, и передо мной стояла ослепительной красоты богиня, как Афродита, рождённая из морской пены. В следующий миг её не стало, но на её месте в ткани реальности сиял разрыв, из которого дул свежий бриз. Бриз, несущий солёные капли.

Я шагнул вперёд, не закрывая глаз — и был подхвачен этим сиянием, ведущим к ветру и свободе. Я успел увидеть — или, скорее мне показали — как на месте руин древнего храма вздымается громадный водяной смерч, вспарывающий и рассеивающий туман, бросающий вызов даже далёким чёрным звёздам. Мне оставалось лишь беззвучно пожелать ему удачи, прежде чем я окончательно не покинул туманный Йхтилл.

Надеюсь — навсегда.

Телефон звонил и звонил, неприятно вибрируя в кармане, но умолк, как только у меня хватило сил его нащупать. Он же вроде отключался ещё там, в автобусе? Или заряд вовсе не сел, а сказывалось влияние чуждого мира?

Я открыл глаза и рывком поднялся, не обращая внимание на сопутствующую этому головную боль. Утро постепенно вступало в свои права, солнце только-только начало подниматься над горизонтом. Шкатулка из красного дерева лежала рядом — снова закрытая. Море ласково шумело, подбираясь к моим ногам, рассвет на побережье был совершенно изумительным. Немного дальше по береговой линии виднелся какой-то город, кажется, курортный, но, чтобы понять лучше, до него ещё требовалось дойти. Я вернулся домой. С одним малюсеньким нюансом.

Чтож, я и в самом деле не уточнял, куда именно на Землю меня закинуть, и винить за это стоило лишь самого себя. Возможно, у пробудившегося божества даже не было других вариантов.

Телефон снова требовательно зазвонил. На этот раз я успел вытащить его из кармана и ответить на вызов.

— Да?

— Виктор, нам необходимо встретиться. Желательно сегодня.

Я сразу вспомнил этот сухой надтреснутый голос, в котором никогда не звучало ничего кроме равнодушия. Если бы мне каким-то невероятным образом удалось познакомить Богданова с Кас, они бы нашли друг в друге достойных собеседников.

— Владимир? — на всякий случай уточнил я.

— Да. Приношу извинения за ранний звонок, — в его голосе не слышалось ни грамма сожалений.

Можно было бы задать вопросы заранее, по какому делу планируется встреча, и не собирается ли Богданов повторить своё старое предложение, в котором я всё ещё не находил интереса. Но прекрасное море никуда не делось, и не оставляло попыток подобраться к моим зимним ботинкам, так что пришлось отступить. Как буквально, так и фигурально.

— Владимир, я согласен, но лишь на одном условии.

— Каком же?

— Вы оплатите мне билет на самолёт.

Мне крупно свезло в третий раз — телепорт вёл всё-таки на территорию России, а не каких-нибудь Мальдив. Черноморское побережье, где я раньше не был ни разу, хотя и здорово наслышан. До ближайшего города с аэропортом пришлось добираться автобусом — с некоторой опаской — и через каких-то четыре часа я окунулся в неласковую зиму родного города. Больше всего мне хотелось поехать прямиком к Илюхе и нормально поговорить на наболевшие темы, но на выходе из аэропорта меня встретил знакомый громила из свиты Богданова. Слово надо держать, так что я безропотно сел в предоставленный чёрный «мерс» и позволил отвести себя к месту встречи.

Предыдущий разговор, на щекотливую тему «прости, что пытался тебя убить», Богданов провёл в своей машине. Интересно, где пройдёт новый? У него дома — например, в огромном и хорошо охраняемом особняке за пятиметровым забором? В дорогом офисе в центре, на сороковом этаже новейшего небоскрёба? Меня устраивал любой вариант… точнее, я так думал, пока «мерс» не затормозил напротив огромного завода в центре полузаброшенного индустриального района. Хоть тресни не помню, что на нём раньше производилось — то ли бытовая техника, то ли детали для истребителей. В любом случае, процесс остановился лет тридцать назад и с тех пор никто не пытался его возобновить. Здание-зомби откровенно разваливалось, практически на глазах, грозясь однажды рухнуть с концами и потащить за собой добрую треть района.

Идеальное место для съёмок фильмов ужасов и бандитских боевиков. И я как будто в главной роли и там, и там.

— Прошу прощения, это не шутка? — подчёркнуто-вежливо уточнил я у гиганта, который за какие-то пару секунд успел выбраться с места водителя и открыл для меня дверь.

Ответа на такой вопрос не предполагалось, и тем удивительней было, что я его получил.

— Если бы.

Сложно это представить, но внутри завод оказался ещё «веселее», чем снаружи. Большую часть станков отсюда вывезли, но часть так и оставили ржаветь, не сподобившись даже разобрать на металлолом. Здесь пахло пылью, крысами и машинным маслом, а свет едва проникал через щели в досках, кое-как приколоченных поверх разбитых окон. Впрочем, вскоре к запахам примешался ещё один — свежей крови.

Я не боялся. Разучился ещё давно, до полного погружения в Полночь, и уж тем более не видел смысла после путешествия по Йхтиллу. Чем меня здесь могут напугать, кучей громил с пушками? Снайпером в тёмном углу? За время полёта и поездки я отлично отдохнул, затянул все раны и был готов к новым сражениям. Если Богданов всерьёз решил меня устранить, его ждёт потрясающе неприятный сюрприз!

Хотя что-то мне подсказывало, что ситуация была куда сложнее.

Запах крови усиливался, пока за очередным поворотом мы не вышли на расчищенный участок с плохо затёртыми бурыми пятнами совершенно однозначного происхождения. Я поднял вопросительный взгляд на своего проводника, но не успел открыть рот, как тот снова неохотно выдал ответ:

— Слишком много «двухсотых». Не успели почистить.

Похоже, мой новый знакомый когда-то служил, и скорее всего в горячих точках. Раньше мне это в голову не приходило, но, если задуматься — неудивительно.

Несмотря на мрачную и даже угрожающую обстановку, никаких карательных отрядов и скрытых снайперов по дороге не встретилось. Вскоре мы подошли к основанию длинной металлической лестницы, у которой дежурили двое скучающих «братков», комплекцией лишь слегка уступающих моему проводнику. Отсюда было видно, что лестница вела в отгороженный кабинет — скорее всего когда-то принадлежащий начальнику цеха. Меня пропустили, трое громил остались снизу.