Обе карты были рекомендованы к испытанию на самой территории Центрального Казахстана. Спорящим сторонам оставалось согласиться и терпеливо ждать.

Работу казахстанских металлогенистов отличал ряд практически выгодных моментов. Например, на их карте были выделены и оконтурены по степени перспективности три категории площадей: явно промышленные, требующие производства первоочередных геолого-поисковых работ; площади с благоприятными геологическими признаками, требующие планомерных исследований; и, наконец, площади со слабыми и неясными рудными признаками, требующие пока планомерной геологической съемки.

И вот геологи — люди, отличающиеся чисто практическим подходом к делу, без долгих раздумий взяли на прицел первую категорию — площади явно промышленные. В первый же год разведки поисковики обнаружили новые месторождения. Они нашли более сорока крупных металлоносных массивов гранитоидов. Этот факт имел в дальнейшем огромное теоретическое и практическое значение...

Карта, созданная в стенах Института геологических наук, отличалась и конкретной детализацией прогнозов. Она определенно говорила, в каком районе, в слое какой эпохи развития структуры искать тот или иной металл. Указывались промышленные оруднения железа и марганца, меди и свинца, молибдена, вольфрама, олова.

Итак, сатпаевская карта точно и подробно отвечала на жизненно важные, вечные вопросы геологов: что и где надо искать. «Нетрудно видеть, — писал Каныш Имантаевич, — что к_о_м_п_л_е_к_с_н_о_с_т_ь, (подчеркнуто К.И.Сатпаевым), п_о_л_н_о_т_а в сборе всех первичных наблюдений и фактов, к_о_н_к_р_е_т_н_о_с_т_ь  в их анализе, о_б_ъ_е_к_т_и_в_н_о_с_т_ь в обобщениях и, наконец, к_о_л_л_е_к_т_и_в_н_о_с_т_ь в творчестве — вот методологические принципы нашей работы... Метод этот вкратце можно определить как метод комплексной структурно-региональной металлогении».

Окончательные итоги этого долгого научного спора были подведены в Алма-Ате в декабре 1958 года. На первое Всесоюзное совещание металлогенистов собрались более 800 специалистов из 120 научных и производственных коллективов. В обсуждениях приняли участие все главные руководители геологической службы страны и геолого-географического отделения АН СССР. Прибыли гости из-за рубежа. На рассмотрение ученым было предложено около двадцати прогнозных металлогенических карт, составленных многими коллективами для различных районов страны. Казахстанские геологи, помимо апробированной карты, представили на обсуждение семь докладов (два из них принадлежали Канышу Имантаевичу). Коллектив ВСЕГЕИ выступил на совещании с четырьмя докладами.

Форум геологов страны длился целых пять дней.

Сам факт проведения такого представительного совещания в Алма-Ате говорил о главенствующей роли казахстанской школы геологов в решении проблем металлогении. Как и ожидалось, участники сессии обсуждали в основном результаты деятельности алма-атинских и ленинградских ученых. Обе работы по своему масштабу и значимости представляли наибольший практический интерес. Первая объединенная научная сессия по металлогеническим и прогнозным картам, отмечая отставание отдельных исследователей от практических задач поисковых работ, в своем решении записала, что «...возникает опасность чрезмерной унификации представлений об общих закономерностях размещения месторождений полезных ископаемых, а также опасность излишней схематизации таких представлений». Фактически это было серьезное предостережение в адрес некоторых ученых-геологов.

В выступлениях, которые были солидарны с идеями казахстанской школы геологов, звучала еще одна ценная и немаловажная для Сатпаева мысль. Четче, чем другие, ее сформулировал секретарь геолого-географического отделения АН СССР академик Д.И.Щербаков:

«Хотелось здесь остановиться еще на одной особенности развития геологической науки, — говорил академик. — В поездках по Союзу мне в последние годы приходилось не однажды замечать перемещение передовой научной мысли из центра в самые отдаленные края... Особенно за последние десять лет сильно возрос уровень научных и практических учреждений на местах. Нам следует учесть эти обстоятельства, иначе недолго ошибиться. Прошли времена, когда можно было ехать из центра в командировку и выдавать простые азбучные истины за новость... Пора нашим центральным научно-исследовательским институтам сделать соответствующие выводы из этой приятной правды жизни...»

В том же 1958 году группе геологов во главе с К.И.Сатпаевым была присуждена Ленинская премия за металлогеническую прогнозную карту Центрального Казахстана.

В сущности, прогнозная карта стала венцом, итогом долгой работы, начатой Сатпаевым за тридцать лет до этого в окрестностях Джезказгана. Главенствующая роль Каныша Имантаевича в этом деле также была бесспорной. Это дало основание некоторым участникам первого обсуждения работы при ее выдвижении на соискание премии предложить в качестве автора одного президента Академии наук Казахстана.

Но тут восстал сам Каныш Имантаевич. Поднявшись с места, он, как свидетельствуют очевидцы, напомнил, что работа велась всем коллективом института с деятельной помощью казахстанских геологов.

Металлогеническая наука и, в частности, дело составления прогнозных карт значительно продвинулись вперед со времен Сатпаева, но своим сегодняшним стремительным развитием она обязана трудам первого казахского академика и его сподвижников. И мы с полной уверенностью говорим, что дело, которому посвятил свою жизнь Каныш Имантаевич Сатпаев, живет и будет жить долго...

С тех пор как Каныш Имантаевич вновь был избран президентом Академии наук республики, забот у него прибавилось. Снова, как и прежде, много времени уходило на многочисленные заседания, на решение неотложных текущих дел. Научный центр Казахстана стал теперь широко разветвленным, многоотраслевым коллективом. Одних научно-исследовательских институтов было около тридцати. В них трудилось более десяти тысяч сотрудников, которые разрабатывали множество проблем различных отраслей науки. Президенту необходимо быть в курсе всех этих разработок или знать хотя бы основные из них. Ведь в их числе есть и такие, которые нельзя решить без его личного вмешательства. Да и сам Каныш Имантаевич, понимая важность того или иного исследования, постоянно справляется о его ходе. То вызовет к себе научного работника, то неожиданно сам появится в лаборатории. Его интересует все, вплоть до самочувствия исследователя. И всегда окажет необходимую помощь. Приходилось ему заниматься и такими делами, которые вовсе были далеки от науки.

Тем не менее Сатпаев выбирал часы для самозабвенных занятий геологией. Он хорошо знал, над чем работает в каждый данный момент любой сотрудник руководимого им Института геологических наук. С самого начала директорства в институте у него сложилось правило: один раз в году совершать обход всех лабораторий для беседы с каждым из работников.

После нашумевших дискуссий по прогнозным картам школа казахстанских металлогенистов, основанная и руководимая Канышем Имантаевичем, завоевала авторитет и симпатии научной общественности страны. Алма-Ата превратилась в своеобразную Мекку геологов — со всех концов страны приезжали специалисты, чтобы ознакомиться с методикой составления прогнозных карт. С той же целью прибывали ученые из Чехословакии, Польши, Болгарии, КНР, Индии, Албании.

Глава школы и его коллеги получили немало приглашений посетить дружественные институты или выступить с докладом на различных совещаниях и конференциях, посвященных проблемам металлогенической науки. Сатпаева избрали заместителем председателя бюро Национального комитета геологов Советского Союза, он стал членом редколлегии журнала «Советская геология». А в 1957 году введен в состав международной комиссии по составлению металлогенической карты мира.

Но слава и известность мало волновали всегда скромного Каныша Имантаевича — ему ли не знать, как все это преходяще. Зато он хорошо понимал, что главное в жизни — труд, честный, кропотливый труд на благо Родины. Академик по-прежнему совершал частые геологические поездки по родной степи.