– Правый торпедный – пли!

Каппа уходил все ниже, стараясь не зацепить край обрыва. В зеленом отблеске люминофорных фонарей мелькали булыжники, слабо похрустывал под давлением корпус. Наверное, вот сюда, впереди как раз видно крохотную песчаную проплешину, вполне под его размеры. Рукоятку газа обратно, подрулить плавниками и...

Торпеда отреагировала на резко стихший шум согласно простейшему заложенному алгоритму. Если шум уменьшается – ты уходишь от цели. Подрыв. И воду сотряс еще один тяжелый удар, заставив акустика убрать приоткрытые наушники:

– Есть попадание. Шумов лодки больше не наблюдаю.

Ганс потянулся и отдал новый приказ:

– Самый малый. Пройдем над местом, послушаем еще раз внимательно. Затем назад. Водолазу готовиться к выходу. Надо проверить, что за идиотов притащило к нам на вечеринку.

Через два часа подводный корабль ушел с места атаки. Судя по обломкам, обе дефицитные торпеды потратили на местных рыбаков и собирателей, которые хотели снять все ценное с потопленных раньше кораблей и просто оказались в неудачное время в неудачном месте. Но бедолаги больше Ганса не интересовали. Ему осталось вернуться на базу, пополнить припасы и со свежим экипажем уйти на последнюю точку, где его ждали сокровища.

Дзинь – равнодушно оповестила о себе очередная капля.

“Нау” лежал на боку, уткнувшись носом в каменную осыпь. Приличная глубина, чтобы попытаться подняться самому. Но беда не приходит одна. Взрыв не только приложил крохотную лодку о камни. Взрывом повредило самодельные механизмы, которые столь старательно приделывала Перлита к чужому каркасу. И теперь система для затопления лодки не работала. А без этого стравить воздух и попытаться открыть верхний люк – без вариантов. И баллонов хватит еще на сутки, не больше. После чего у Каппы появится свой персональный гроб.

Но больше, чем собственная смерть, на сердце давила картина, которую водолаз успел навсегда запомнить: яркие солнечные пятна на дне, мешанина водорослей и опускающиеся на них тела. Одно за другим. Те, кого он взял с собой и не смог защитить от неизвестной угрозы.

Дзинь – судьба продолжала отсчитывать последние минуты. Дзинь...

Окружающий мир медленно покачивался. Сквозь звон в ушах пытались пробраться чужие шорохи, скрипы. Но Каппа с трудом смог лишь приоткрыть глаза, пошевелить руками уже не хватало сил.

В слабо освещенный носовой иллюминатор заглядывал огромный глаз. Он таращился на человека, который скрючился в кресле пилота. Затем огромная туша медленно двинулась в сторону, мелькнули ленты присосок и “Нау” снова поглотила тьма...

Сознание возвращалось медленно. Вместе с ним вернулись и ощущения от окружающего мира. Жесткая циновка, на которой лежал водолаз. Легкое покрывало с терпким запахом водорослей. Тугая повязка на груди. И еле слышный стрекот и пощелкивание сбоку, будто кто-то наигрывает себе любимую мелодию на кастаньетах.

Каппа повернул голову и посмотрел на двух маленьких тритонов, которые мастерили из горы кубиков пирамидку, переговариваясь друг с другом на неизвестном наречии. Заметив, что раненный очнулся, один из подводных “строителей” исчез в овальной двери, второй же подобрался поближе, достал из чашки с водой губку и смочил растрескавшиеся губы.

— Спасибо, – прошептал Каппа. Похоже, умереть ему не дали. Понять бы еще – почему и кто.

Такую раскраску гребня водолаз видел раньше. И характерные отметки шрамов на боку. Поэтому Каппа вздохнул и произнес, стараясь не опускать глаза:

– Здравствуй, отец моего друга. Прошу принять мою вину за смерть его. Не уберег от подлого нападения.

Тритон долго молчал, разглядывая чужака, но все же решил ответить, блеснув в слабом освещении острыми зубами:

— Мой сын жив. Охотники возвращались с провала и подобрали его. А потом и тебя... Хотя общий совет все еще раздумывает, стоит ли вмешиваться в войну не способных дышать.

Каппа сглотнул комок в горле и попытался повернуться к отцу Оксы, несмотря на боль в боку:

– Жив? Надеюсь, он поправится?

— Поправится... Расскажи, что произошло в море.

Делая паузы между словами, водолаз описал случившийся конфликт:

— Мы пришли осмотреть место гибели моего корабля, для которого я доставал камни. Нырял на подаренной твоей семьей лодке, Окса страховал сверху. Еще на поверхности был дом с припасами для отдыха. Кто-то уничтожил сначала моих людей сверху, затем гнался за мной до большой глубины и там уже второй торпедой добил “Нау”. Я упал на откос, повреждения не дали выйти наружу и всплыть. К сожалению, противника не видел.

— Понятно... Иногда в водах других кланов ходит чужой охотник. Большой подводный корабль. Много людей и тех, кто не боится опускаться на дно. Ищут старые обломки. Убивают каждого, кто попадется им на глаза. Они же атаковали твой корабль много дней назад.

— Они? Капитан Ностро считает, что это его выстрел взорвал паровой котел.

— Толстый капитан мудр, но тут он ошибается... Чужаков называют “Черным грызгаром”. Мы стараемся не попадаться им на пути, у нас нет желания терять воинов в этой схватке.

Каппа стиснул кулаки:

– Я сам найду гадов и утоплю! Даже если подводный народ не станет мне помогать в этом, я все равно поквитаюсь! Пролитая кровь должна быть отомщена. Мы не пираты, мы мирные рыбаки и фермеры. Нам придется дать отпор, иначе скоро бандиты и на города начнут нападать.

Тритон замолк, разглядывая человека. Затем чуть подался вперед и зашипел:

– Мой сын ручался за тебя. Ты принес дары, ты помог моему городу решить многие проблемы... Если бы не твои старания, мы так бы и сидели во тьме. А полученные камни позволили отремонтировать многое, часть докупить у соседей... Совет не может запретить моей семье уйти на новые земли. Новые деревни рядом с твоим городом — это хорошее место. И ты прав, если не отвадить хищников, то вряд ли нас ждет счастливая и сытная жизнь... Мы поможем тебе подготовиться к охоте. И ты найдешь “Черного грызгара”. И выпустишь ему кишки... Готов ли ты пройти через страх и боль для этого?

Водолаз со стоном опустился обратно на циновку:

– Дай мне собраться с силами, я порву им глотку.

-- Тогда твое время пришло...

Данко только-только успел убрать со стола бумаги и начал выставлять многочисленные миски, как в пристрой зашел Ярый и замер рядом с распахнутой дверью. Поставив очередную плошку, Данко повернулся к другу:

– Что застыл, как неродной? Уха стынет. С утра свежую рыбу взял и... Что случилось?

– Каботажник пришел. Выловили по пути доску с названием “Гарпунер”. Помнишь такое?

Бородатый ушкуйник слепо нашарил табурет и опустился на него.

– Конечно помню. Кто-то из твоих ватажников подшутил, для плавающей базы Каппы имя придумал и лично намалевал.

– Так вот. Нет больше ни “Гарпунера”, ни “Нау” с нашим водяным. Капитан каботажника говорит, что чуть мусора на поверхности еще по волнам носит, но даже крупных обломков не осталось.

– Кто мог на них напасть?

– Без понятия... Все рыбаки и охотники утверждают, что у нас тихо сейчас в округе. Ни пиратов, ни чужаков. Я к хвостатым зашел, но те тоже ничего не слышали.

Устроившись по другую сторону Ярый стукнул кулаком по загудевшей столешнице и глухо спросил:

– Что Перлите скажем? Она как знала, рвалась с Каппой вместе...

Но Данко уже засобирался: