– Что с ремонтом? – наконец оторвался от груды сокровищ господин Тристан. – Когда тритоны готовы приехать для латания наших дыр?

Секретарь, державший в руках гроссбух, смущенно замялся и опустил глаза:

– Пока с этим сложно. Мы даже часть мелких камней придержали для возможной оплаты – но не хотят сюда. И не говорят толком ничего, бормочут что-то невнятное. Чем-то им Лортано не угодил.

– Именно наш город?

– Непонятно. Я во время торгов слухи пособирал, много ведь желающих приехало на аукцион. Похоже, не только у нас с морским народом проблемы. Еще в нескольких местах их не видно. А причину никто не знает.

Смахнув пот господин мэр нахмурился:

– Да? И что нам делать?

Секретарь лишь пожал плечами – типа, мое дело маленькое, я цифры проверяю и сплетни в клюве регулярно приношу. А голову ломать – это пускай повыше черепушка болит.

– Так... А знаешь что, пошли-ка на завтра приглашение нашему новому капитану, который камни добыл. Как его там? Ностро? Пусть заглянет в обед... Он как раз вроде приценивался еще к маленькой подлодке, что-то про перспективы соловьем разливался.

– Кого еще позвать? – оживился крючкотвор, делая пометку в крохотной записной книжке.

– Пока хватит. Хочу одну идею обкатать. Если сработает, то мы еще капитанов пригласим. Пока же хватит и этого...

За прошедшие две недели Виталий не просто обжился на новом месте, а буквально сумел пустить корни. Во-первых, он нашел в соседней таверне подработку. Старик Таторе продал туда свой пивоварный агрегат, а вот руки прикладывать перестал. Поэтому Виталий с его умением разобрать-собрать и заставить работать пришелся более чем ко двору. И по хозяйству не отказывался легкое притащить, тяжелое перекантовать. Платили за все бесплатной кормежкой два раза в день и корзинкой с перекусом на вечер. А за отремонтированные краны и запаянный пивопровод даже отсыпали чеков. Похоже, скоро можно было ожидать гонцов из местной ремонтной гильдии. Мастером вряд ли кто признает, а в подмастерье могут и записать.

Сам Таторе привел себя в порядок и теперь большую часть времени пропадал в порту. Возвращался часто навеселе, но уже до невменяемого состояния не упивался. Старик восстанавливал старые связи, общался со знакомыми и буквально расцветал на глазах, окунувшись в привычную ему атмосферу. Порт, как могучее городское сердце, прокачивал через себя поток грузов, продовольствия и распределял пока еще тонкий ручеек новых жителей, которые потянулись на волне слухов. Новые рабочие места, новые перспективы – мэр Тристан старался на славу, раздавая бесконечные обещания и предлагая кредиты на развитие. Похоже, не зря в его предках числили воллов – торговаться и расписывать светлое будущее он умел отлично. Особенно, когда мог свои слова подтвердить звонкой монетой.

Вечерами Виталий закончил приводить в порядок свой угол в пристрое, законопатил щели и обзавелся нехитрым имуществом. Набитый водорослями новый матрас, постельное белье, шершавый плед. На столе стопка книг, доставшаяся в наследство от прежнего владельца. На полках посуда.

Но самым большей своей удачей бывший водолаз считал знакомство с младшим сыном трактирщика, который с бандой малолетних сорванцов обычно носился по всей округе. После того, как пацану вернули его любимый отремонтированный кораблик, с Виталием стали здороваться. А когда он собрал и подарил деревянного паяца на ниточках – то вообще стал своим парнем для Арта. И теперь вечерами Виталий сидел вместе с мальчиком за дальним столом, где тот тыкал пальцем в раскрытые книги и находил знакомые буквы, из которых на пару пытались собирать слова. Попутно великовозрастного ученика натаскивали в разговорной речи и объясняли в меру взаимного понимания – как устроен окружающий мир.

Этим вечером напротив устроилась девушка – невысокая брюнетка в старенькой куртке, заляпанной маслом. Краем глаза отметив грязную полосу на щеке и въевшуюся черную пыль на руках, Виталий без сомнений зачислил незнакомку в мастеровые. Но пялиться лишний раз не стал – с его талантами получалось быстрее находить общий язык с ребятней, чем с противоположным полом. А уж с местной элитой – механиками – можно было даже и не пытаться сходиться поближе. Засмеют. Да и цену себе знают.

Поэтому когда на раскрытые страницы упала тень, Виталий поднял глаза и удивился. Соседка уже закончила ужин и сейчас стояла рядом, разглядывая чертеж паровой машины в разрезе.

– Твое?

– Мое, – согласился водолаз.

– Продай, – предложила незнакомка. Отметила упрямо нахмуренные брови и повторила: – Продай. Тебе это все равно ни к чему.

– Выучу. В хозяйстве пригодится, – не согласился Виталий.

Девушка взяла книгу, пролистнула несколько страниц, посмотрела переплет и вернула обратно на стол.

– Дорого стоит, мог бы подзаработать.

И не дождавшись ответа, развернулась к выходу.

Сидевший рядом Арт жарко задышал в ухо:

– Ты что! С нее бы легко дикую жемчужину бы содрали! А ты бы себе другую книгу нашел, какая тебе разница?

– Вот если найду дешевле, то сначала куплю на замену, а потом эту продам. А пока, давай продолжим. Вот это – что за буква?..

На следующее раннее утро пришлось разбираться с колесом у тележки зеленщика. Пока снял, пока чуть подправил ось, пока все жиром промазал и колесо обратно пристроил – время уже к завтраку. Но только Виталий разогнул спину, как к нему шагнули двое крепких ребят в официальных зеленых сюртуках. Вроде бы еще Таторе говорил, что местную полицию так нарядили при старом начальстве и теперь собирались обновлять потертый гардероб. Когда это будет – неизвестно, а вот по его душу господа хранители закона уже пришли.

– Каппа? Водяной у старика Таторе?.. Нож, заточку или что еще в карманах – долой. И пошли с нами. У господина полицмейстера к тебе вопросы есть.

Аккуратно выложив раскладной нож на край тележки, Виталий двинулся к выходу со двора. По дороге мимо как раз пробегала веселая ватага и водолаз успел крикнуть удивленному Арту:

– Старика найдешь, скажи, что постараюсь вернуться к вечеру!

Топавший позади один из конвоиров хмыкнул себе под нос:

– Это вряд ли.

На этой радостной ноте над крышами домов наконец-то вскарабкалось солнце и начался новый день.

За Каппой пришли лишь на следующее утро. Но в целом ощущения от работы полиции были в целом положительные. Обращались в меру вежливо, даже ужином накормили. Ну и сам задержанный не буянил, неприятностей для полицейских и старенького надзирателя не доставлял. Поэтому по почкам никто палкой не бил и гадостей в спину не шипел. В обшарпанную камеру доставили, утром из нее же добыли — и под ясны очи руководства.

Господин полицмейстер сидел за большим черным столом, по углам заваленным стопками серой бумаги. Подняв красные от усталости глаза на доставленного, Шугерт почесал жесткую щетину на квадратном подбородке и буркнул:

– Садись, водяной. На пару вопросов ответишь и будешь свободен.

Дождавшись, пока Каппа устроится на скрипучем стуле, начальник полиции отхлебнул пахучее варево из чашки и сморщился:

– Третьи сутки народ барагозит, никак не успокоится после выступления мэра. Очень уж зажигательные речи господин Тристан наловчился произносить. Про прекрасное будущее, про повышение зарплат для государственных служащих, про новый найм в порту. Правда, работников что-то толком не видать, да и переселенцы когда еще подтянутся. А упившихся на радостях босяков утихомиривать приходится нам... Ладно, это лирика.

Подцепив один из листов, Шугерт пробежал по строчкам пальцем и начал спрашивать:

– Как давно у Таторе обитаешь?

— Две недели.

– Работаешь где?

— В пивной рядом.