— Ну что ж. Я провела подробный анализ рисунков на подвальной стене и в доме по соседству. Я проверила их на соответствие с другими образцами в крупной базе данных и могу с уверенностью заявить, что это календари. — Она раздала фотографии. — Сначала я думала, что создатель этих календарей опирался на зодиакальные знаки, но потом поняла, что принцип тут другой, сезонный. — Она указала на нужный участок фотографии. — Видите? Это летнее солнцестояние. А это осеннее. И так далее. Календарь расположен на стене таким образом, чтобы равноденствие всегда оказывалось наверху. Если вы присмотритесь, то увидите, что под ним есть несколько других слоев. Это многолетний, как бы подвижный календарь. И ближайшее событие в нем всегда будет сверху.

— И когда же будет осеннее солнцестояние? — спросил Микки.

— Хороший вопрос, — сказала Марина. — Да прямо сейчас. Сегодня — последний день. И, исходя из того, что мы выяснили самостоятельно и что сказал нам мальчик — а сказал он, положа руку на сердце, немного, — могу вас заверить, что мы имеем дело с серийным убийцей.

Гласс отнесся к ее заявлению скептически.

— Мисс Эспозито, вы только не подумайте, что я ставлю под сомнение ваши расчеты и умозаключения, но все же вынужден спросить: вы в этом уверены на сто процентов?

— Да. На сто процентов. Я не привыкла разбрасываться подобными утверждениями.

— Безусловно. Но серийный убийца…

— Это не первый случай в моей практике.

Микки видел на ее лице смущение. И немудрено. Ей не хотелось обращаться к Глассу по имени: слишком фамильярно. Но по званию было бы слишком формально. Поэтому она предпочла обойтись вовсе без обращения.

— В общем, я знаю, о чем говорю.

— Какие у вас доказательства?

— Признаю, что косвенные. Но ребенка в клетке мы нашли как раз на солнцестояние. И подвал был явно подготовлен для совершения некоего ритуала.

— Пришли предварительные результаты анализа ДНК, — вмешался Эдриан. — На верстаке и инструментах обнаружена кровь.

— Спасибо, — сказала Марина. — Подвал был подготовлен для ритуального убийства. И, судя по календарю на стене, этот человек совершает подобные убийства регулярно. Четыре раза в год. Умножьте это на общее количество лет… — Она пожала плечами. — Получается самый что ни на есть серийный убийца.

— Но зачем он это делает? — спросил Гласс. — Какая ему от этого выгода?

— Не знаю. Это сложный вопрос. Само собой, он этим, прежде всего, наслаждается. Как бы они это ни объясняли, как бы ни приукрашали, в основе всегда лежит сексуальное удовлетворение. Но это еще не все. Календарь, инструменты… Думаю, он считает, что руководствуется какими-то высшими мотивами. Как только мы выясним, какими именно, поймать маньяка станет гораздо проще.

— Ясно, спасибо.

— И не забывайте, что время почти истекло, — добавила Марина. — Как я уже сказала, сегодня последний день осеннего солнцестояния. Финна похитили вчера вечером. Убийца должен во что бы то ни стало совершить жертвоприношение. Если мы хотим увидеть мальчика живым, надо поторопиться: времени у нас ровно до полуночи.

В комнате воцарилась тишина.

— Он подыскал себе другое место, — продолжала она. — Не Ист-Хилл, но что-то похожее. Найдете место — найдете и преступника. И, будем надеяться, мальчика тоже.

— А где нужно искать? — спросил Гласс.

— Этого я пока не знаю, но уже работаю над географическим профилированием. Посмотрим, что это даст.

— Если он убивает уже несколько лет, то где же тела? — спросила Джейн.

— Хороший вопрос.

— Мы прошлись с радаром по всей территории между домами, — сказал Эдриан. — Пока безрезультатно. Но мы продолжим поиски. Не могли же эти тела испариться.

— Спасибо, — сказал Гласс.

Марина села. Но Микки заметил, что она что-то утаивает. Он не осуждал ее за это, но хотел бы знать почему. В конце концов, он тоже не был предельно откровенен.

— Значит, ситуация такова, — сказал Гласс, подводя черту. — Поиски мальчика — наша первостепенная задача. Найдите машину. Найдите его. И остановите человека, который хочет причинить ему вред.

«Отлично сказано!» — ехидно подумал Микки.

— Я подал заявку на кадровое подкрепление, — продолжал Гласс. — Будем надеяться, ее рассмотрят до конца дня. Как вы все, должно быть, уже знаете, детектив-инспектор Бреннан временно отстранен от занимаемой должности. Я понимаю, что многих это шокировало, но поверьте: выбора у меня не было. Он отрицал всякую дисциплину, вел себя крайне неосмотрительно и мог подвергнуть риску все наше расследование, а то и ваши жизни. Боюсь, у меня не оставалось выбора.

Гласс притворно вздохнул, как будто это было самое трудное решение в его жизни. Микки не поверил ни единому его слову.

— Временным руководителем назначен детектив-сержант Филипс. Он будет лично отчитываться передо мной.

Микки не смог скрыть своего удивления.

— Вопросы будут?

Вопросов не было.

— Хорошо. Работы у нас непочатый край. Давайте постараемся спасти этому мальчику жизнь.

Все начали расходиться. Гласс остался сидеть за столом.

— Марина, можно вас на секунду? — окликнул Микки.

Марина кивнула.

Он еще не знал, о чем будет с ней говорить, но понимал, что разговор предстоит не из приятных.

— Привет.

Анни с трудом открыла глаза. На то, чтобы сфокусировать взгляд, ушло какое-то время, но когда ей это все же удалось, губы расплылись в слабой улыбке.

— Привет, — прошептала она и снова закрыла глаза.

Фил сел на стул у кровати. Три четверти стены в этой одноместной палате занимали окна. Спокойная, умиротворяющая обстановка. Воздух, свет. Полная противоположность темной пещерки Финна.

Филу сложно было подобрать наряд для этого визита. На работу он ходил в повседневной одежде, которую мог бы надеть и сейчас, но тогда почувствовал бы себя прогульщиком и обманщиком. Поэтому он пошел на компромисс: джинсы, кроссовки, куртка и футболка. Вместо рубашки и галстука.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он осторожным шепотом.

— Как будто меня подстрелили, — с улыбкой ответила Анни.

Фил улыбнулся в ответ.

— Больно?

— Не очень. — Говорила она медленно и неразборчиво. — Было бы гораздо больнее, если бы меня не накачали морфием…

Она снова улыбнулась и закрыла глаза.

В коридоре Фил успел перекинуться парой слов с медсестрой. Анни сразу отправили в операционную. Пуля прошла практически навылет, слегка задев лопатку. Осколки кости извлекли, рану зашили.

— Врачи говорят, важные органы не задеты, — пробормотала она. — Но когда пройдет наркоз, будет больно до чертиков.

— Так пусть еще вколют.

— И это совет от моего босса: больше морфия! — Она выдавила из себя короткий смешок. — Постыдился бы…

Ей, видимо, было трудно говорить. Фил молча ждал, пока она наберется сил для новой фразы.

Анни снова открыла глаза. Не без усилий. Лоб ее прорезала глубокая морщина.

— А где Микки? Почему он не пришел?

Фила тронуло ее волнение. Он знал, что эти двое ни за что не признаются в своих чувствах, столь очевидных для окружающих.

— Не знаю, мы не разговаривали. Может, он еще не в курсе.

— Не разговаривали? — Опять эта морщинка на лбу. — Почему?

— Анни, меня же отстранили от расследования. Ты забыла? Я на какое-то время перестал быть полицейским.

— Ах да, точно.

— Ах да, точно? И все? Я думал, тебя это хоть немножко обеспокоит.

— Я беспокоюсь. Ужасно. И ты наверняка бы это заметил, если бы меня не обкололи лекарствами.

Оба улыбнулись.

— Гласс… Он никогда мне не нравился.

— Вынужден согласиться.

И снова морщинка на лбу.

— Дженни Свон… Она ведь тоже была в палате. Он подстрелил ее первой. Как она?

Фил потер подбородок.

— Не очень. Я поговорил с медсестрой. Врачи борются за ее жизнь. Листер, может, и не очень удачно выстрелил в тебя, но к Дженни Свон он стоял ближе. Ей повезло меньше.