Анни слабо кивнула, но ничего не сказала.

Они какое-то время помолчали. Первой заговорила Анни:

— Она наладила с ним контакт. С Финном. Я уверена.

— Как?

— Не знаю. Но он заговорил. Оказывается, он жил в каком-то саду…

— Ага. — По спине Фила побежали мурашки. — «Сад» — это название коммуны, которая… исчезла много лет назад.

— Я об этом не знала. Но он сказал, что жил там. В саду.

Фил попытался скрыть отчаяние, сквозившее у него в голосе.

— А где этот «Сад», он не говорил? Не описывал его?

— Говорил, что он сделан из… металла. Весь из металла.

— Металла? В смысле? В помещении?

— Он сказал, что всегда находился в помещении. Никогда не бывал на улице. Поэтому он и боялся больницы. Представляешь, ни разу не был на улице… Он этого, конечно, не смог сказать, но мы догадались.

— Господи…

— Ага. Сказал, что они по свету понимали, когда ложиться, а когда вставать.

— По свету?

— Мы поняли, что это было какое-то искусственное освещение.

— И он был… под землей? А где это было, вы не поняли?

Анни покачала головой и поморщилась: это нехитрое движение отозвалось адской болью.

— Нет, он просто сказал, что… часто слышал кашель. Постоянно кто-то кашлял. Похоже, там никто долго не задерживался.

Фил пытался осмыслить услышанное. Мир вокруг вращался, словно волчок.

Он снова взглянул на Анни. Похоже, разговор отнял у нее силы. Она почти спала. Он не хотел бы помешать ее выздоровлению.

— Я, наверное, пойду, — сказал он.

Она кивнула ему сквозь сон.

— Но скоро обязательно вернусь.

— И Микки приведи.

— Хорошо.

Он встал, не зная, как попрощаться: пожать руку, поцеловать в лоб? Как показать, что она ему небезразлична? Он легонько сжал ее кисть в своей. Она улыбнулась и погрузилась в дрему.

А он ушел.

Уже по пути к парковке он вспомнил, что целый день не проверял голосовую почту. Достал телефон, набрал нужный номер…

…И с безумными глазами помчался к машине.

— Вызывали?

Марина прошла вслед за Глассом в его кабинет и остановилась у стола. Он уселся, взглянул на монитор компьютера и раскрыл перед собой папку. «Хочет показать, кто тут начальник, а кто подчиненный», — поняла она. Но у нее не было времени на эти хитрые игры.

Гласс молчал.

Она взглянула на часы и повернулась к двери.

— Вы, судя по всему, заняты, я зайду потом.

— Нет-нет, — тотчас откликнулся он. — Это срочно.

Она снова повернулась к нему. Подождала. Формулировки, которые он выбирал, не внушали оптимизма.

— Присядь.

— Я постою. Меня ждут неотложные дела.

Гласс вынужден был признать свое поражение, пускай и неохотно.

— Как хочешь. Марина, ты знаешь, как я тобой восхищаюсь. Ты блестящий специалист. Прекрасно выступила на брифинге: проницательный, обоснованный доклад. Я знаю многих полицейских, которым штатная должность психолога кажется излишеством, баловством, но сам я к их числу не принадлежу. За психологией будущее, это несомненно.

Он откинулся на спинку кресла, давая понять, что речь окончена. Марина расценила это как сигнал.

— Спасибо.

«Но есть одно но, — подумала она. — Весь этот трогательный спич — всего лишь подготовка к одному но».

— Тем не менее, — сказал он.

A-а, не «но», «тем не менее». Она удивленно вскинула бровь, но Гласс не следил за ее мимикой.

— Боюсь, в данный момент я не могу с тобой сотрудничать. Она вспыхнула как спичка, но тут же обуздала себя. Надо локализовать пламя гнева, пока не начался полномасштабный пожар.

— Почему же?

Он недоуменно развел руками, как будто это было ясно и ребенку.

— Потому что ты живешь с Филом. Ты в группе риска.

Гнев все же прорывался наружу отдельными языками пламени.

— Что-что? Потому что я живу с неугодным вам человеком? Интересно, а мужчине вы бы такое посмели сказать?

Гласс был искренне озадачен.

— А это тут при чем?

Она подошла ближе к столу и угрожающе нависла над Глассом.

— Вы бы никогда не сказали ничего подобного мужчине, потому что понимали бы: он сможет принимать решения независимо, не советуясь со своей женушкой. Я же, в вашем представлении, на независимость не способна.

— Я не говорил…

— По-моему, это попахивает сексизмом. И я уверена, что профсоюз со мной согласится.

Гласс стушевался. Он явно не рассчитывал на подобный поворот событий. Перевес был на стороне Марины. И она продолжала склонять чашу весов.

— Вы ставите под сомнение мои профессиональные навыки? Я не выполняю свои обязанности на должном уровне?

— Нет, что ты…

— Вот именно. Тем более вы сами сказали, что удовлетворены моей работой. Сказали — и тут же отстранили меня от расследования. Если вы считаете, что я не справляюсь со своими обязанностями, то пожалуйста, но…

В этот момент открылась дверь и в кабинет вошел Микки. Он сразу почувствовал напряжение.

— Извините, я зайду позже.

— Можешь не уходить, Микки. Наш руководитель только что отстранил меня от расследования.

— Что?

— Я, видите ли, нахожусь в группе риска. Дело не в моей работе — дело в том, что я живу не с тем мужчиной. Это, вероятно, снижает мою производительность труда.

Гласс встал из-за стола. Он явно сердился.

— Я только сказал…

Микки не дал ему договорить.

— Нет. Извините, сэр, но вы не правы.

Гласс не поверил собственным ушам.

— Что? Что ты сказал?

— Марина — чрезвычайно ценный работник, сэр. Незаменимый член команды с безупречным послужным списком.

— Мы можем нанять другого психолога, если ты…

— Мы пробовали, сэр. Ни к чему хорошему это не приводило. Я лично не хотел бы работать ни с каким другим психологом.

— Вы оспариваете целесообразность моего решения, сержант Филипс?

— Боюсь, что так, сэр.

— Как ваш непосредственный начальник я…

— При всем уважении, сэр, этим расследованием руковожу я. Вы сами меня назначили. И как руководитель я хочу, чтобы Марина осталась. Она, повторюсь, слишком ценный кадр.

Гласс готов был испепелить их обоих взглядом. Марина видела, как обычная злость в его глазах превращается в ненависть. У него задрожали руки. Можно было лишь догадываться, что он сейчас хотел бы сделать.

Ярость не давала ему говорить. Он молча обогнул свой стол и вышел из кабинета. Они видели, как он пересек главный офис и скрылся в дверях. Ему явно хотелось хлопнуть ими, но двери, к сожалению, были створчатые.

Оба какое-то время молчали.

— Спасибо, — наконец сказала Марина.

Он вздохнул с облегчением и улыбнулся.

— Да не за что. Я не позволю ему лишить меня еще одного друга.

— Это хорошо.

— Ну, тогда за работу.

Марина отсалютовала ему.

— Так точно!

И вернулась за рабочий стол.

— Это здесь. Вот он.

Фил остановился на тротуаре перед домом Донны Уоррен. С ним был Дон.

— Кажется, никого нет, — сказал он.

— Ага. — Фил подошел к двери. — Но я все же постучу на всякий случай.

Он позвонил Дону сразу же, как только прослушал голосовую почту.

Он поверить не мог, кто оставил ему сообщение.

— Привет, — говорила она с явной неловкостью в голосе. — Это… Роза Мартин. Детектив-сержант Роза Мартин, если еще помнишь такую. Думаю, все-таки помнишь. Точнее, уже детектив-инспектор. — Вздох. — Если это вообще было настоящее повышение… Короче, мне надо с тобой поговорить. Насчет Гласса. Брайана Гласса. Он сейчас твой главный инспектор. — Опять пауза, чтобы подобрать нужные слова. — Не доверяй ему. Серьезно. Не доверяй ему. За ним такое числится… И у меня есть доказательства. Я сейчас держу их в руках. Это… Короче, ты не поверишь. Тут такое написано… — Снова вздох. И смешок. — А я не могу поверить, что звоню тебе. Тебе, подумать только! Если учесть, как я тебя ненавижу, говнюка эдакого… Ну, ты и сам об этом знаешь. Это ни для кого не новость. Но ты хотя бы честный. И тебе я могу доверять. А мне сейчас нужен человек, которому я могу доверять. — Пауза. Потом она продолжила, заикаясь и сомневаясь в каждом слове: — И ты, в конце концов, спас мне жизнь. А я тебя так и не поблагодарила. А потом как-то… В общем, я отвлеклась. — Голос снова окреп. — Слушай, это очень важно. Если я тебе больше не позвоню, поезжай по этому адресу. — Она продиктовала адрес. — Там будет Донна. Донна Уоррен. Она обо всем расскажет. А еще у нее будет книжка — вернее, тетрадь. Дешевая синяя тетрадка. Обязательно прочти ее. А я сейчас ему позвоню. Глассу. Дам ему возможность объясниться. Сдаться. А если не получится…