Марку было одиннадцать, но уже года два он покуривал. Ему больше нравился “Кулз”, любимый сорт его бывшего папаши, но мать курила по две пачки “Вирджинии Слимз” в день, и в среднем за неделю ему удавалось позаимствовать штук десять – пятнадцать. Мать его много работала, жилось ей трудно, воспитывать сыновей было некогда, и, к тому же, ей в голову не могло прийти, что ее старший в одиннадцать лет уже курит.

От случая к случаю, ему перепадала за доллар пачка “Мальборо”, украденная воришкой Кевином, живущим через две улицы. Но в основном приходилось рассчитывать только на “Вирджинию Слимз”.

В тот день у него в кармане было четыре сигареты, и он вел своего брата, восьмилетнего Рикки, по тропинке в лес за стоянкой трейлеров. Рикки очень нервничал по поводу первого опыта курения. Вчера он застукал Марка, когда тот прятал сигареты в коробку из-под обуви под кроватью, и пригрозил рассказать матери, если старший брат не научит его курить. Они осторожно пробирались через лес к тому тайному месту, где Марк проводил часы в одиночестве, пытаясь научиться пускать дым кольцами.

Большинство ребят по соседству увлекались пивом и травкой, но Марк дал себе твердое обещание избегать и того и другого. Его бывший папаша был алкоголиком, который колотил свою жену и сыновей, и случалось такое, как правило, после обильных возлияний. Так что Марк почувствовал действие алкоголя на своей собственной шкуре. Опасался он и наркотиков.

– Ты что, заблудился? – спросил Рикки, совсем как маленький, когда они свернули с тропинки и начали пробираться через густые высокие заросли кустарника.

– Да заткнись ты, – ответил Марк, не замедляя шага. Когда их отец бывал дома, он либо пил, либо спал, либо измывался над ними. Слава Богу, теперь они от него избавились. В течение пяти лет Марк заботился о Рикки и сейчас чувствовал себя одиннадцатилетним отцом. Он учил его играть в футбол и кататься на велосипеде. Он рассказал ему все, что знал сам, о сексе. Он предупреждал его о наркотиках и защищал от шпаны. И он испытывал угрызения совести, приобщая его к такому злу, как курение. Но ведь это только сигарета. Могло быть значительно хуже.

Заросли кончились, и они очутились под большим деревом, с одной из ветвей которого свисала веревка. Вокруг была небольшая полянка, окруженная кустарником, за которым начиналась грунтовая дорога, ведущая за холм. Издалека доносился шум загруженного шоссе.

Марк остановился и показал на лежащее на земле бревно.

– Садись, – велел он, и Рикки послушно опустился на бревно и внимательно огляделся, как преступник, опасающийся полиции. Марк окинул его бдительным оком сержанта-инструктора и достал сигарету из кармана рубашки. Он держал ее большим и указательным пальцами и всем видом старался показать, что для него это дело привычное.

– Ты знаешь правила, – произнес он, глядя вниз на сидящего Рикки.

Правил было только два, и они обсуждали их десятки раз сегодня, и Рикки обижался, что Марк обращается с ним как с ребенком. Он посмотрел в сторону и сказал:

– Да, если я проболтаюсь, ты дашь мне взбучку.

– Правильно.

Рикки сложил руки.

– И я могу курить только одну сигарету в день.

– Опять правильно. И берегись, если я узнаю, что ты куришь больше. И если я поймаю тебя с пивом или наркотой, то...

– Знаю, знаю. Ты задашь мне взбучку.

– Точно.

– А ты сколько в день куришь?

– Только одну, – соврал Марк. Иногда действительно только одну. В другие дни – три или четыре, в зависимости от того, сколько их у него было. Он прикусил фильтр, совсем как гангстеры в фильмах.

– А одна в день не убьет меня? – спросил Рикки. Марк вынул сигарету.

– Очень нескоро. Одна в день – довольно безопасно. Но если больше, жди беды.

– А сколько мама выкуривает в день?

– Две пачки.

– А это сколько?

– Сорок.

– Ух! Тогда ей надо ждать больших неприятностей.

– У мамы полно всяких неприятностей.

– Сколько папа в день выкуривает?

– Четыре или пять пачек. Сотню в день.

Рикки слегка усмехнулся.

– Тогда он скоро помрет, ведь так?

– Надеюсь. Если учесть, что он постоянно пьян, да еще непрерывно курит, то вряд ли долго протянет.

– А как это – непрерывно?

– Это когда прикуриваешь следующую сигарету от предыдущей. По мне, хоть бы он по десять пачек в день курил.

– Я тоже так думаю.

Рикки взглянул на полянку и дорогу. Под деревом было тенисто и прохладно, но на открытом месте солнце палило вовсю. Марк сжал фильтр между большим и указательным пальцем и покрутил сигаретой перед губами.

– Боишься? – насмешливо улыбнулся он. Только старшие братья так умеют.

– Нет.

– А я думаю, боишься. Смотри, держи ее вот так. – Он помахал сигаретой перед носом Рикки, потом торжественно взял ее в рот. Рикки внимательно наблюдал.

Марк зажег сигарету, выдохнул небольшое облачко дыма и полюбовался им.

– Не старайся проглотить дым. Ты для этого еще не готов. Вдохни легонько и выпусти. Ну, давай.

– Меня не стошнит?

– Стошнит, если будешь глотать дым. – Он в порядке демонстрации дважды быстро затянулся и выдохнул. – Видишь? Совсем просто. Потом я научу тебя затягиваться.

– Ладно. – Рикки, нервничая, протянул большой и указательный пальцы, и Марк осторожно вложил в них сигарету.

– Валяй.

Рикки сунул обслюнявленный фильтр в рот. Рука у него тряслась. Он слегка потянул дым и тут же выдохнул его. Потом еще раз. Дым не попадал дальше его передних зубов. Еще разочек. Марк внимательно наблюдал, надеясь, что он закашляется и посинеет, потом его вырвет, и он никогда не будет курить.

– Проще простого, – гордо сказал Рикки, с восторженным удивлением разглядывая сигарету. Рука все еще тряслась.

– Да уж чего сложного.

– Вкус какой-то странный.

– Ага. – Марк уселся рядом с ним на бревно и достал из кармана еще одну сигарету. Рикки торопливо пускал дым. Марк зажег свою. Так они молча сидели под деревом и наслаждались курением.

– Весело, – заметил Рикки, покусывая фильтр.

– Замечательно. Только почему у тебя руки дрожат?

– Вовсе нет.

– Точно, точно.

Рикки не обратил на его слова внимания. Он наклонился вперед, поставил локти на колени, набрал в рот дыма и сплюнул, совсем как Кевин и другие мальчишки, живущие по соседству. И ничего сложного.

Марк сложил губы колечком и попытался пустить дым кольцами. Он рассчитывал таким образом произвести впечатление на брата, но кольца не получилось, и дым скоро рассеялся.

– Я думаю, тебе еще рано курить, – сказал он. Рикки озабоченно попыхивал сигаретой и сплевывал, явно получая удовольствие от такого гигантского скачка в направлении возмужания.

– А тебе сколько лет было, когда ты начал? – спросил он.

– Девять. Но я был более взрослым, чем ты.

– Ты всегда так говоришь.

– Потому что это правда.

Они сидели рядом на бревне под деревом и мирно покуривали, разглядывая травянистую поляну, расстилающуюся перед ними. Марк и в самом деле был куда более взрослым в том возрасте, в котором находился сейчас Рикки. Он был более взрослым, чем любой, ребенок в его возрасте. Он всегда был взрослым. Когда ему было семь лет, он ударил отца бейсбольной битой. Хотя о последствиях было неприятно вспоминать, по крайней мере этот пьяный идиот перестал колотить мать. До того он бил их часто, и Дайанна Свей даже искала защиты и совета у своего старшего сына. Они утешали друг друга и строили планы, как выжить. Вместе плакали после побоев. Договаривались, как защитить Рикки. Когда ему исполнилось девять лет, Марк уговорил мать подать на развод. Он вызвал полицейских, когда отец, уже после того как ему предъявили бумаги о разводе, явился домой пьяным. Мальчик давал показания в суде, рассказав о побоях, издевательствах и пренебрежении отцовскими обязанностями. Он вел себя как взрослый.