* * *

Кэл Сиссон вовсе не считал сидение в припаркованной машине в полночь-заполночь в центре Мемфиса делом увлекательным и безопасным, поэтому двери машины были заперты, а под сиденьем лежал пистолет. Приговором ему было запрещено ношение оружия, но машина принадлежала Джеку Нэнсу. Припаркована она была недалеко от Мэдисон-стрит за грузовым фургоном, в двух кварталах от Стерик Билдинг. Ничего подозрительного.

Двое полицейских в форме остановились в пяти футах от Кэла. Он взглянул в зеркальце и увидел другую пару. Четверо полицейских! Один из них сел на багажник, и машина закачалась. Разве кончилось его парковочное время? Да нет, он уплатил за час, а простоял не больше десяти минут. Нэнс уверял его, что работы на полчаса.

Двое других полицейских подошли к первым, и Кэл начал потеть. Его волновал пистолет, но хороший адвокат всегда сумеет доказать, что пистолет не его. Он просто сидел за рулем машины Нэнса.

Сзади остановилась полицейская машина без опознавательных знаков, и из нее вылезли еще четверо полицейских – двое в гражданской одежде и двое в форме. Восемь полицейских!

Один из них, одетый в джинсы и свитер, наклонился и поднес свою бляху к окну машины Кэла. Господи! Тридцать секунд назад он должен был нажать синюю кнопку рации, лежавшей на сиденье рядом, и предупредить Нэнса. Теперь слишком поздно. Полицейские появились слишком неожиданно.

Он медленно опустил стекло. Полицейский наклонился еще ближе, практически вплотную к лицу Кэла.

– Добрый вечер, Кэл. Я – лейтенант Бирд из полиции Мемфиса.

Он вздрогнул, услышав, что тот назвал его по имени. Постарался сохранить спокойствие.

– Чем могу вам помочь, лейтенант?

– А где Джек?

Сердце Кэла остановилось, и он облился потом.

– Какой Джек?

Какой Джек! Бирд оглянулся через плечо и улыбнулся своему напарнику. Полицейские в форме окружили машину.

– Джек Нэнс. Твой друг-приятель. Где он?

– Я его не видел.

– Надо же, какое совпадение. Я его тоже не видел. Во всяком случае, последние пятнадцать минут. Честно говоря, последний раз я видел Джека Нэнса полчаса назад на углу Юнион-стрит и Второй улицы. Он вылезал из этой вот машины. А ты уехал, и – смотрите, какой сюрприз! – ты здесь.

Кэл еще дышал, но с явным трудом.

– Не понимаю, о чем это вы.

Бирд открыл дверь машины.

– Вылезь-ка, Кэл, – приказал он, и Кэл послушался. Бирд захлопнул дверь и толкнул Кэла к машине. Четверо полицейских окружили его. Остальные трое смотрели в сторону Стерик Билдинг. Бирд стоял прямо перед ним.

– Слушай меня внимательно, Кэл. За соучастие во взломе и проникновении в помещение дают семь лет. У тебя уже было три приговора, ты у нас рецидивист, так что сам считай, сколько ты получишь.

Кэл весь трясся, так что зубы стучали. Он отрицательно покачал головой, как будто не понимал и хотел, чтобы Бирд ему объяснил.

– Тридцать лет. И никаких условных освобождений.

Он закрыл глаза и едва не упал. Дышал с трудом.

– Значит, так, – продолжил Бирд спокойно и жестко. – Нас Джек Нэнс не волнует. Когда он закончит с телефонами миссис Лав, он как раз попадет в руки парней, ожидающих его снаружи. Его арестуют, предъявят обвинение и со временем отправят в места не столь отдаленные. Но мы боимся, что он не будет слишком разговорчивым. Ты следишь за моей мыслью?

Кэл быстро кивнул.

– Но с тобой, Кэл, мы можем договориться. Ты нам слегка поможешь, сечешь?

Он продолжал кивать, только быстрее.

– Мы так решили: расскажи нам то, что мы хотим знать, и гуляй.

Кэл в отчаянии смотрел на него. Рот открыт, грудь ходит ходуном.

Бирд показал на переулок на другой стороне Мэдисон-стрит.

– Видишь тот переулок, Кэл?

Кэл бросил в сторону пустого переулка взгляд, полный надежды.

– Ага, – охотно подтвердил он.

– Он в твоем распоряжении. Скажи мне то, что мне нужно, и путь свободен. Договорились? Я предлагаю тебе тридцать лет свободы, Кэл. Не валяй дурака.

– Хорошо.

– Когда Гронк возвращается из Нового Орлеана?

– Утром, около десяти.

– Где остановится?

– Гостиница “Холидей” на Кроун-Плаза.

– Номер комнаты?

– 782.

– Где Боне и Пирини?

– Не знаю.

– Да ладно, Кэл, мы ж не идиоты. Где они?

– Номера 783 и 784.

– Кто тут еще из Нового Орлеана?

– Это все. Больше ни о ком не знаю.

– А еще кого-нибудь ждут?

– Клянусь, не знаю.

– Они собираются убить мальчика, членов его семьи или адвоката?

– Обсуждали, но определенных планов нет. Вы же знаете, я в таких делах не участвую.

– Знаю, Кэл. В какие еще телефоны собирались поставить подслушивающие устройства?

– Ни в какие. Только адвокату.

– А в доме адвоката?

– Насколько я знаю, нет.

– Значит, больше никаких подслушивающих устройств?

– Никаких.

– И никаких планов убийств?

– Нет.

– Если ты врешь, Кэл, я тебя достану, и ты получишь свою тридцатку.

– Клянусь, это правда.

Внезапно Бирд заехал ему в ухо и, схватив концы воротника, сжал ему горло. Рот Кэла открылся, в глазах стоял ужас.

– Кто сжег трейлер? – прорычал Бирд, сильнее прижимая его к машине.

– Боне и Пирини, – ответил он без малейшего колебания.

– А ты в этом участвовал?

– Нет. Клянусь.

– Еще поджоги планируете?

– Ничего об этом не слышал.

– Тогда какого черта они здесь делают, Кэл?

– Они ждут, прослушивают, ну, знаете, вдруг что-то понадобится. Зависит от того, что сделает мальчишка.

Бирд еще сильнее сжал ему горло. Оскалился и перекрутил воротник.

– Одна ложь, Кэл, и я здорово надеру тебе задницу, понял?

– Я не вру, клянусь, – визгливым голосом заверил его Кэл.

Бирд отпустил его и кивнул в сторону переулка.

– Иди и больше не греши. – Полицейские расступились, и Кэл пошел через улицу. Он все ускорял шаг, и вскоре они увидели, как он на полной скорости скрылся в темноте.

Утро пятницы. Еще только начало светать, а Реджи уже пила крепкий черный кофе в ожидании еще одного непредсказуемого дня в качестве адвоката Марка Своя. Утро было прохладным и ясным, каких много в сентябре, первый признак того, что жаркое и душное лето в Мемфисе подходит в концу. Она уселась в кресло-качалку на маленьком балконе и попыталась разобраться в событиях, произошедших за последние пять часов ее жизни.

Полиция позвонила ей в полвторого, сказав, что срочно надо приехать в офис, там что-то случилось. Она вызвала Клинта, и они вместе отправились в контору, где их встретили полдюжины полицейских, которые дождались, пока Джек Нэнс сделал свою грязную работу, и взяли его при выходе из здания. Они показали Реджи и Клинту три маленьких микрофона, установленных в телефонных трубках, и сказали, что Нэнс – неплохой специалист.

В ее присутствии они удалили передатчики и оставили их у себя в качестве вещественных доказательств. Они объяснили, каким образом вошел Нэнс, и несколько раз прошлись насчет отсутствия всяких мер предосторожности в ее офисе. Она ответила, что ее этот вопрос никогда не волновал. В офисе нет никаких ценностей.

Реджи проверила папки с делами, вроде все было в порядке. Папка с делом Марка Свея находилась дома, в портфеле, она предпочитала иметь ее при себе. Клинт исследовал свой стол и заявил, что, возможно, Нэнс интересовался бумагами в его столе. Но, поскольку в столе у Клинта большого порядка не было, он не мог этого утверждать с уверенностью.

Было ясно, что полиция знала заранее о визите Нэнса, но они не объяснили, откуда у них эта информация. Они облегчили ему попадание в здание – незапертые двери, отсутствие охраны и т.д. – и поставили десяток людей следить за ним. В данный момент он под стражей, но пока молчит. Один из полицейских отвел ее в сторону и по секрету шепотом сообщил ей, что Нэнс связан с Гронком, Боно и Пирини. Последних двух они так и не нашли. Из гостиницы они уехали. Гронк находится в Новом Орлеане, и за ним установлено наблюдение.