– Вон, мистер Финк, – сказал он грубо, показывая на дверь.

Цепляясь друг за друга, Орд и Финк устремились к двери. Стенографистка последовала за ними. Судебный пристав увел Марка. Когда он закрыл за собой дверь, Гарри расстегнул мантию и швырнул ее на стул. Взял свою тарелку и устроился перед столом, за которым сидела Реджи.

– Перекусим? – предложил он, разламывая бутерброд пополам и протягивая ей одну половину на салфетке. Она взяла колечко лука и принялась его задумчиво грызть.

– Ты позволишь мальчику давать показания? – спросил он с полным ртом.

– Не знаю, Гарри. А вы как думаете?

– Я думаю, Финк – засранец. Вот что я думаю.

Реджи надкусила бутерброд и вытерла рот салфеткой.

– Если ты ему это позволишь, – сказал Гарри, продолжая жевать, – Финк задаст ему очень точные вопросы насчет того, что произошло в машине с Клиффордом.

– Я знаю. И меня это беспокоит.

– Как мальчик ответит на эти вопросы?

– Честно говоря, понятия не имею. Я дала ему все, какие надо, советы. Мы подробно все обсудили. Но я не знаю, как он поступит.

Гарри глубоко вздохнул и посмотрел на чай со льдом, стоящий на его столе. Затем взял два бумажных стаканчика и наполнил их чаем доверху.

– Нет сомнения, Реджи, что он что-то знает. Зачем тогда ему было столько врать?

– Он еще ребенок, Гарри. Напуганный до смерти. Он услышал больше, чем нужно. Увидел, как Клиффорд вышиб себе мозги. Он здорово перепугался. Посмотрите на его несчастного братишку. Ужасно было все это видеть, и, мне кажется, Марк сразу понял, что может попасть в беду. Потому и врал.

– И я его не виню, – заметил Гарри, принимаясь за лук. Реджи надкусила соленый огурец.

– О чем вы думаете? – спросила она.

Он вытер рот и надолго задумался. Теперь ребенок находился в его распоряжении, стал одним из “детей Гарри”, и ему было решать, что для Марка Свея лучше.

– Если я предположу, что мальчик знает что-то очень существенное для расследования в Новом Орлеане, дело может пойти по-разному. Первое: если ты позволишь ему давать показания и он даст Финку нужную информацию, дело, с моей точки зрения, будет закрыто. Ребенок уйдет отсюда свободным, но жизнь его будет подвергаться большой опасности. Второе: если ты разрешишь ему давать показания, а он не захочет отвечать на вопросы Финка, я вынужден буду приказать ему говорить. Если он откажется, значит, он проявит пренебрежение к суду. Он не может молчать, если знает что-то важное. В любом случае, если в результате сегодняшнего слушания не будет получено удовлетворительных ответов от ребенка, я сильно подозреваю, что мистер Фолтригг сразу же начнет действовать.

Он получит повестку от Большого жюри о вызове Марка Свея в суд в Новом Орлеане, и только мы его и видели. Если он откажется говорить перед Большим жюри, федеральный судья его непременно обвинит в оскорблении суда, и, я думаю, его посадят в тюрьму.

Реджи кивнула. Она была с ним полностью согласна.

– Что же нам делать, Гарри?

– Если мальчишку заберут в Новый Орлеан, он полностью выйдет из-под моего контроля. На твоем месте я бы разрешил ему давать показания, но не советовал бы отвечать на самые важные вопросы. По крайней мере сейчас. Он сможет сделать это позднее. Завтра или послезавтра. Я бы посоветовал ему не поддаваться давлению судьи и держать язык за зубами, по крайней мере сегодня. Его вернут в наш центр для подростков, где он скорее всего будет в большей безопасности, чем где-нибудь в Новом Орлеане. Таким образом, пока ФБР не придумает что-нибудь получше, мы защитим мальчика от бандитов из Нового Орлеана, которых даже я боюсь. А у тебя будет время посмотреть, что будет делать мистер Фолтригг.

– Вы считаете, ему грозит опасность?

– Да, и если бы я так не считал, я все равно не стал бы рисковать. Если он сейчас все выложит, ему может не поздоровиться. Так что сегодня я его освобождать не намерен ни при каких обстоятельствах.

– Что, если Марк откажется говорить, а Фолтригг вручит ему повестку Большого жюри?

– Я его не отпущу.

Аппетит у Реджи пропал напрочь. Она отпила чаю из бумажного стаканчика и прикрыла глаза.

– Все это ужасно несправедливо, Гарри. Он заслужил лучшего отношения со стороны государства.

– Согласен. Предлагай, я слушаю.

– Что, если я не позволю ему давать показания?

– Я все равно не отпущу его, Реджи. Во всяком случае, сегодня. Может быть, завтра. Или послезавтра. Все слишком быстро закрутилось, так что я предлагаю двигаться осторожно и посмотреть, как поступит Новый Орлеан.

– Вы не ответили на мой вопрос. Что, если я не разрешу ему давать показания?

– Что ж, на основании имеющихся данных мне ничего не останется, как признать его малолетним преступником и отправить назад к Дорин. Разумеется, я могу отменить собственное указание завтра. Или послезавтра.

– Он не малолетний преступник.

– Может, и нет. Но он что-то знает и отказывается говорить, таким образом препятствуя свершению правосудия. – Он надолго замолчал. – Что он знает, Реджи? Если ты мне скажешь, мне будет сподручнее помочь ему.

– Я не могу сказать, Гарри. Сами знаете.

– Разумеется, – улыбнулся он. – Но совершенно ясно, что знает он порядочно.

– Видимо.

Он наклонился вперед и коснулся ее руки.

– Послушай меня, дорогая. Наш маленький дружок в большой беде. Давай его из нее вытащим. Не будем торопиться, пусть он сидит там, где ему не грозит опасность и где мы правим бал, а пока поговорим с ФБР насчет их программы обеспечения безопасности свидетелей. Если они пообещают это Марку, равно как и его семье, он сможет выложить все эти ужасные секреты и быть в безопасности.

– Я поговорю с ним.

Под пристальным наблюдением судебного пристава, сурового мужчины по имени Грайндер, они снова собрались и заняли свои места. Финн испуганно оглядывался по сторонам, не зная, что делать – стоять, сидеть, говорить или залезть под стол. Орд вертел перстень на пальце. Бакстер Маклемор отодвинул свой стул по возможности подальше от Финка.

Судья допил остатки чая и подождал, пока все успокоятся.

– Для протокола – бросил он в направлении судебной стенографистки. – Миссис Лав, я хочу знать, будет ли Марк давать показания.

Она сидела в футе за спиной клиента и смотрела сбоку на его лицо. Глаза его были все еще мокры.

– В данных обстоятельствах, – сказала она, – у него нет выбора.

– Так как – да или нет?

– Я разрешу ему давать показания, – сказала она, – но я не потерплю оскорбительных вопросов мистера Финка.

– Ваша Честь, пожалуйста...

– Тихо, мистер Финк. Вспомните правило номер один. Не говорите, пока к вам не обратятся.

Финк метнул яростный взгляд на Реджи.

– Дешевый прием, – огрызнулся он.

– Прекратите, мистер Финк, – остановил его Гарри.

Все смолкли.

Неожиданно судья улыбнулся.

– Марк, ты можешь оставаться на своем месте, рядом с адвокатом, а я задам тебе несколько вопросов.

Финк подмигнул Орду. Наконец-то мальчишка будет говорить. Дождались.

– Подними правую руку, Марк, – произнес судья, и Марк медленно повиновался. Правая рука, как, впрочем, и левая, дрожала.

Пожилая дама встала напротив Марка и привела его к присяге по всем правилам. Он сел и подвинулся к Реджи.

– А теперь, Марк, я задам тебе несколько вопросов. Если ты не поймешь, о чем я тебя спрашиваю, можешь посоветоваться со своим адвокатом. Понял?

– Да, сэр.

– Постараюсь, чтобы вопросы были простыми и ясными. Если тебе потребуется перерыв, чтобы поговорить с Реджи наедине, миссис Лав уведомит меня об этом. Ясно?

– Да, сэр.

Финк повернул свой стул в сторону Марка и сидел, как голодный щенок в ожидании кормежки. Орд покончил с ногтями и приготовил ручку и блокнот.

Гарри секунду полюбовался своими записями и опять улыбнулся мальчику.

– Вот что, Марк. Расскажи мне, как именно вы с братом нашли в понедельник мистера Клиффорда.