Занавески были опущены, телевизор выключен, и, когда Карен вышла, притворив за собой дверь, никто из Свеев не пошевелился. Рикки сменил положение и теперь лежал головой на одеяле, а ногами на подушке. Он не спал, но весь последний час смотрел пустыми глазами в потолок, не двигаясь и не говоря ни слова. Это было нечто новое. Марк и Дайанна сидели рядом на раскладушке, подобрав под себя ноги, и шептались по поводу таких вещей, как одежда, игрушки и посуда. У них была страховка от пожара, но Дайанна не знала, как много она получит.

Говорили они тихо. Пройдет еще много дней или даже недель, прежде чем Рикки можно будет узнать о пожаре.

В какой-то момент, приблизительно через час после ухода Реджи и Клинта, когда прошел первый шок, Марк принялся размышлять. В темной комнате, где больше нечего было делать, думалось легко. Телевизор они включали только тогда, когда этого хотел Рикки. Если им казалось, что он спит, они опускали занавески на окнах. Дверь была постоянно закрыта.

Марк сидел на стуле около телевизора и ел засохшее шоколадное печенье, когда ему внезапно пришло в голову, что пожар вовсе не был случайностью. Еще до пожара человек с ножом каким-то образом проник в трейлер и взял портрет. Он собирался помахать ножом и портретом перед носом Марка Свея и навсегда заставить его замолчать. И ему это удалось. Что, если пожар является еще одним напоминанием от человека с ножом? Трейлеры горят легко. А в четыре утра никого на улице нет. Он это знал по собственному опыту.

От этой мысли у него как бы комок застрял в горле, а во рту пересохло. Дайанна ничего не заметила. Она пила кофе и гладила Рикки.

Марк какое-то время переваривал эту мысль, потом пошел к столику сестры, где Карен показала ему утреннюю газету.

Догадка была такой страшной, что она прямо обожгла ему мозг. Но после двухчасовых размышлений он пришел к окончательному выводу, что это был поджог.

– За что мы получим страховку? – спросил он.

– Надо позвонить агенту. Если я правильно помню, у нас два страховых полиса. Один на трейлер, его оплатил мистер Такер, и по второму мы заплатили за содержимое трейлера. Взносы за страховку должны были входить в квартирную плату. Мне кажется, дело обстоит таким образом.

Ее слова сильно обеспокоили Марка. У него в памяти запечатлелись воспоминания о разводе, когда мать была не в состоянии дать сколь либо вразумительные показания относительно финансовых дел семьи. Она просто ничего не знала. Его бывший папаша платил по счетам, держал у себя чековую книжку и заботился о налогах. За последние два года дважды отключали телефон, потому что Дайанна забывала оплатить счета. Или так она говорила, во всяком случае. Он же подозревал, что в обоих случаях у нее просто не было денег.

– Но за что точно мы получим страховку?

– За мебель, одежду, кухонные принадлежности. Так я думаю. Обычно страховка включает такие вещи.

Раздался стук в дверь, но дверь не открылась. Они подождали. Стук повторился. Марк приоткрыл дверь и увидел две незнакомые физиономии.

– В чем дело? – спросил он, чувствуя, что пришла беда. Ни сестры, ни охранники так далеко никого не пускали. Он открыл дверь пошире.

– Нам нужна Дайанна Свей, – сказал тот, что стоял поближе. Голос был довольно громким, и Дайанна пошла к двери.

– Кто вы? – спросил Марк, выходя в коридор. Справа рядком стояли два охранника, а слева – три медсестры. У всех были застывшие лица свидетелей чего-то ужасного. Марк встретился глазами с Карен и сразу же понял, что происходит нечто страшное.

– Детектив Нассар из полиции Мемфиса. А это – детектив Кликмен.

На Нассаре был костюм и галстук, а на Кликмене – черный спортивный костюм и сверкающие новые кроссовки. Оба были молоды, где-то немного за тридцать. Марк тут же вспомнил фильм “Старски и Хатч”, виденный им по телевизору. Дайанна открыла дверь и остановилась рядом с сыном.

– Вы Дайанна Свей? – спросил Нассар.

– Да, – быстро ответила она. Нассар вытащил из кармана бумаги и через голову Марка протянул их его матери.

– Это из суда по делам несовершеннолетних, миссис Свей. Повестка явиться в суд сегодня в полдень.

Держа бумаги в трясущихся руках, Дайанна пыталась разобраться, что к чему.

– Могу я взглянуть на ваши бляхи? – спросил Марк довольно спокойно, если учесть создавшиеся обстоятельства. Оба выхватили свои значки и сунули их в нос Марку. Он тщательно изучил их и ухмыльнулся Нассару.

– Славные кроссовки, – заметил он, обращаясь к Кликмену.

– Миссис Свей, – Нассар выдавил улыбку. – В повестке указано, что нам следует немедленно взять Марка Свея под стражу.

Две или три секунды все тяжело молчали, пока до них не дошло значение слова “стража”.

– Что? – закричала Дайанна, уронив бумаги. Эхо разнесло звук ее голоса по коридору. В нем было больше ярости, чем страха.

– Там все указано на первой страничке, – сказал Нассар, поднимая бумаги. – Приказ судьи.

– Вы что! – снова крикнула она, и это прозвучало, как удар хлыста. – Я не позволю вам забрать моего сына! – Лицо Дайанны покраснело, и ее тело, все сто пятнадцать фунтов, было натянуто, как струна. Мило, подумал Марк. Еще раз придется проехаться в патрульной машине. Когда мать снова закричала: – Сукин сын! – он попытался ее утихомирить.

– Мам, не кричи. Рикки услышит.

– Через мой труп! – заорала она прямо в лицо Нассару. Кликмен отступил, как бы предоставляя возможность Нассару разбираться с этой сумасшедшей женщиной.

Но Нассар был профессионалом. Арестовывал, наверное, уже тысячу раз.

– Послушайте, миссис Свей, я вас прекрасно понимаю. Но у меня приказ.

– Какой приказ?

– Мам, пожалуйста, не кричи так, – умолял Марк.

– Приказ судьи Гарри Рузвельта, подписанный около часа назад. Мы просто выполняем свою работу, миссис Свей. С Марком ничего не случится. Мы о нем позаботимся.

– Что он сделал? Скажите мне, что он сделал? – Дайанна повернулась к сестрам. – Кто-нибудь может мне помочь? – взмолилась она. – Карен, сделайте что-нибудь, прошу вас. Позвоните доктору Гринуэю. Не стойте так.

Но ни Карей, ни другие сестры не пошевелились. Полицейские их уже предупредили.

Нассар все еще пытался улыбаться.

– Если вы прочтете эти бумаги, миссис Свей, вы увидите, что в суд по делам несовершеннолетних было подано заявление, где говорится, что Марк является малолетним преступником, поскольку отказывается сотрудничать с полицией и ФБР. И судья Рузвельт назначил слушание на двенадцать часов. Вот и все.

– Все?! Ах ты засранец! Появляешься здесь со своими паршивыми бумагами, забираешь моего сына и заявляешь: “Вот и все!”

– Не так громко, мам, – попросил Марк. Он не слышал от нее таких выражений со времени развода.

Нассар прекратил улыбаться и дернул себя за ус. Кликмен почему-то смотрел на Марка так, как будто видел перед собой маньяка-убийцу, за которым они гонялись годами. Последовала длинная пауза. Дайанна продолжала держать Марка за плечи обеими руками.

– Я вам его не отдам!

Наконец Кликмен впервые открыл рот:

– Послушайте, миссис Свей, у нас нет выбора. Мы должны забрать вашего сына.

– Идите к черту! – огрызнулась она. – Вам прежде придется меня связать.

Кликмен был довольно неотесанным чурбаном, и на долю секунды он расправил плечи, как бы собираясь принять ее вызов. Затем он расслабился и улыбнулся.

– Да ладно, мам, я отправлюсь с ними. Позвони Реджи и скажи, чтобы пришла ко мне в тюрьму. Скорее всего она еще до обеда подаст на этих козлов в суд, а к завтрашнему дню добьется их увольнения.

Полицейские переглянулись с ухмылкой. Забавный мальчишка. Тут Нассар совершил серьезную ошибку, потянувшись к руке Марка. Дайанна сделала бросок не хуже кобры. Раз! Она съездила его по левой щеке и закричала:

– Не смей его трогать! Не смей его трогать!

Нассар схватился за щеку, а Кликмен машинально ухватил ее за руку. Она хотела ударить еще раз, но неожиданно развернулась, зацепилась ногой за ноги Марка, и они вместе грохнулись на пол.