Танцующим шагом она ворвалась в кухню. Денис с пакетами поплелся за ней.

– Он мне это платье купил, как тебе? – Ассо повертелась перед Матвеем, и у него закружилась голова.

Платье было ей к лицу. На нем цвела весна, многочисленные цветы перемигивались, перетекали один в другой. Материал казался шелковистым и мягким. От Ассо и пахло весной, пьянящим ароматом природы, триумфально возвращающейся к жизни. Волосы взметнулись и обнажили тонкую шею и полуоткрытые плечи. Это было почти невыносимо.

– Очень красиво, – сказал Матвей. – Я смотрю, Велемир тоскует по силуэтам своей юности.

– В смысле?

– Стиль New Look. Пышная юбка и все такое. Не обращай внимания. Тебе очень идет. Так ты провела день с Велемиром?

– Мы ходили в ресторан, прямо с утра, – сообщила счастливая Ассо. – Ресторан – это когда ты сидишь, вокруг роскошно и тебе приносят всякую вкусную еду.

– Мы знаем, что такое ресторан, – пробурчал Денис.

– А я не знала. Это очень вкусно! И все тебе приносят, только ешь. Потом мы поехали по магазинам. Он мне все купил. Он показывал, что мне может подойти, я примеряла, и он покупал. Я вам сейчас все покажу.

– Не надо, – в один голос воскликнули мужчины.

– Э… ты же устала, – пояснил Денис, потрясая пакетами. – И мы устали. Потом как-нибудь. Платье отличное, останься пока в нем.

– И я тренировалась! Он мне сказал тренироваться, я тренировалась и на студии, и в ресторане, и в магазинах, и везде. И я приехала на такси и за него не платила, потому что у меня уже хорошо получается! Велемир мне специально денег на такси не дал, сказал, чтобы я попробовала обойтись своим обаянием, и у меня все получилось!

Денис кинул на Матвея страдальческий взгляд.

– Положи уже эти покупки куда-нибудь, – скомандовал Матвей. – Давай чай пить. Узнала что-нибудь о пропадающих детях? Или все забыла, пока наслаждалась гламурным образом жизни?

– Что? – снова переспросила растерянная Ассо, и ему стало неловко за свой сухой тон.

Глупышка не виновата в том, что она совершенно не ориентируется в нашем мире. Понятно, что у нее сейчас все вызывает замешательство и восторг. А тут еще Велемир со своими золотыми и платиновыми банковскими картами и отработанной десятилетиями белозубой улыбкой. У кого угодно крышу сорвет.

– Я не забыла, – не дождавшись расшифровки, сказала Ассо и схватила один из кусков пиццы. – Я спросила. Он не знает.

– Руки надо мыть, когда с улицы приходишь. И перед едой. Положи пока пиццу и иди помой руки. А ты, Денис, положи пакеты.

Матвей потер лоб. Отцовский тон давался ему легко, слишком легко.

Наутро Денис поехал на работу, а Ассо с Матвеем остались.

– Знаешь что, – задумчиво сказал Матвей, стараясь не смотреть на русалку. – Тебе нужен мобильный телефон. И паспорт тебе нужен. Предположим, пропуск тебе Велемир сделал за красивые глаза, но на работу без паспорта даже он тебя не устроит. А зарплату без официального оформления на работу тебе платить не станут. Сейчас заедем и купим мобильник и симку на мой паспорт, а потом придется наведаться к моему отцу.

Обычно кромешники справлялись с подобными вопросами самостоятельно, регистрировались как прибывшие у Матвея и дальше шли по накатанной, но Ассо почему-то свалилась ему на голову и с тех пор ничего не происходило само собой.

– Прекрасно, – обрадовалась Ассо. – Твой папа человек? Или кромешник? Ты тогда говорил, я не поняла или забыла.

С утра она вырядилась в новый брючный костюм, такой белый, что глаза слепило. Она открыла висячий шкафчик и достала вазочку с шоколадными конфетами.

– Кромешник. Именно поэтому мы к нему и поедем. Пей свой чай, у меня много дел.

– А кто? Кто именно, какой породы?

Матвей медленно достал свой сотовый и положил на край стола.

– Догадайся, – сказал он сдержанно. – Я вчера говорил с мамой пропавшей девочки, она человек, она и то сразу догадалась. Вот смотри, это называется мобильный телефон. Мы по таким разговариваем друг с другом. Собирайся, сейчас поедем в магазин и купим тебе такой же, и ты мне сможешь позвонить. И всем, кому захочешь и кому дашь свой номер. Сможешь, например, вызвать такси и так далее. Подумай, может быть, тебе еще что-то нужно.

– Нет, – легкомысленно отозвалась она, – мне Велемир все купил. Гляди вот, какие сережки!

Она наклонилась к нему и продемонстрировала переливающиеся водопады из стразов. Они очень выигрышно смотрелись на фоне темных волос. Впрочем, сказал себе Матвей, Велемир мог купить ей бриллианты, а не стразы.

– Очень красиво.

– Как будто капельки воды! Он, наверное, тоже скучает по нашему подводному царству, да, Матвей?

Матвей покачал головой.

– Откуда мне знать. Но он же не уходит домой, остается здесь. Значит, не слишком скучает.

– Это потому что если он уйдет не просто в гости, а пробудет там три дня, то он сюда уже больше не вернется. У нас такие порядки. Оказывается. Я и сама не знала. Как-то странно все, да, Матвей?

– Да. Ну ты готова? Поедем.

С утра Матвею пришлось звонить отцу и согласовывать визит, поэтому он меньше всего был настроен на долгие разговоры. Да, он первый раз слышал, что кромешникам достаточно трех дней в родной стихии, чтобы никогда уже не вернуться в мир людей. Да что там, он даже не знал точно, как это выглядит у его отца – что считать этой родной стихией, если он огнедышащий змей. Змеи летают, могут жить под землей и, наверное, даже под водой, если лох-несское чудовище было кромешницей, которая позволила увидеть себя в первозданном виде. Куда мог бы вернуться Анатолий, если бы ему надоело жить среди людей? В жерло вулкана?

Ассо вспомнила о вопросе, когда они сели в машину и выехали со двора.

– Понимаешь, – сказала она, – я знаю, конечно, какие вообще бывают кромешники, я же не дура. Но мы не ходили друг к другу в гости, когда я жила дома. Мы же в воде живем. Поэтому… Когда я увижу твоего папу, я сразу пойму, но ты – другое дело. Ты же серединка на половинку.

– Деликатно выражаясь, – оценил Матвей.

– Ты… – она перебила сама себя. – «Деликатно выражаясь»? А как бы ты сам себя назвал?

Она повернулась к нему, но он смотрел на дорогу.

– Ну как бы я себя назвал… обычно говорят «неполнородные дети», реже «полукровки». Мне приходилось слышать выражения типа «побочный продукт», поскольку кромешники неизбежно рожают ребенка, если намерены остаться в мире людей.

Ассо поерзала на сиденье, потом положила руку ему на локоть.

– Это же не мы придумали, – сказала она извиняющимся тоном. – Хочется же пожить полной жизнью, понимаешь?

Матвей пожал плечами. Казалось, ее рука жжется даже через плотную куртку, которую он сегодня надел.

– Разве было бы лучше, если бы ты совсем не родился?

– Я не знаю. Наверное, лучше бы не было, это если смотреть с моей точки зрения. А с точки зрения мамы и с точки зрения папы – возможно, было бы и лучше.

– Ну ладно, ерунду ты говоришь, – отмахнулась Ассо и наконец убрала руку с его плеча. – Ты меня со своей мамой тоже познакомишь?

Он хмыкнул. Наивная русалка не представляла, в каком контексте эту фразу обычно используют люди.

– Думаю, незачем. Давай мы лучше музыку послушаем. Ты что предпочитаешь?

Матвей бросил на Ассо быстрый взгляд. Ее глаза расширились.

– Можно прямо в машине слушать музыку? – переспросила она, едва ли не прыгая на сиденье. – Правда?

– Правда.

Боже правый, если бы они были не в машине, она, возможно, набросилась бы на него с поцелуями.

– Я не знаю, что я предпочитаю, – высказалась она наконец. – Я просто мечтаю слушать музыку. И может быть, играть, а может, петь. Знаешь, у нас под водой с этим вообще плохо.

– Об этом я не подумал.

– Но о музыке там ходят легенды.

Матвей поразмыслил.