Падение прекратилось. Он повис посреди пустоты. Одинокая искра света, посреди бескрайней тьмы безнадежности. Однако холод не потерял надежды на реванш, пытаясь пробиться сквозь непрочную скорлупу защиты. Тьма вокруг искры заклубилась, сгущаясь в уродливые мерзкие щупальца, которые принялись рвать и терзать оболочку защитного предела. Щупальца непристойно дрожали, отрывая от огня его души искрящие куски.

С каждым оторванным кусочком, он терял частицу своей сути, что-то бесконечно дорогое и невосполнимое. От ощущения безысходности, так часто посещавшего его за последний месяц, парень беззвучно взмолился всем возможным силам, прося их о помощи, ибо на пороге гибели не остается тех, кто не верит в бога.

Искра сути, неровно горящая во мраке, начала расползаться, охотно поглощаясь клубами тьмы, которые от каждого поглощенного сгустка крепли и росли.

В панике метясь внутри своего я, Мальцев пытался найти хоть какое-то оружие от этого воплотившегося кошмара. Нащупав внутри какую-то вещественно более твердую структуру, инородно оплетающую его сознание, он отчаянно рванулся, пытаясь освободить её, призывая хоть кого-либо на помощь. Структура отозвалась небольшим энергетическим всплеском, будто кто-то вдруг недоуменно откликнулся. Отклик в свою очередь не предвещал ничего хорошего. Каким-то внутренним чувством, он понял, что это будет едва ли не страшнее всего, что было ранее.

Печать, задрожав, притянула ставшее бессильным сознание. Тут же щупальца тьмы, словно почувствовав слабину, навалились снова, разрывая и поглощая сгустки света.

Тишину вокруг него вдруг потряс огненный всполох, откинувший на недолгое время клубы тьмы от беспомощной терзаемой жертвы. Тьма заревела, набухла и как будто бы стала менее плотной. Щупальца бессильно обвисли, отпустив уже оторванные части искры, которые поспешили соединиться с ядром.

Парень увидел, как печать разгорелась яростным красным пламенем, отгоняя клубы тьмы, нерешительно застывшие по краям освещенного пространства. С оглушительным рыком, из печати вырвалось ослепительно яркое пламя, гневно бурля и рассекая неосмотрительно оказавшиеся близко щупальца. У инфернального сгустка гнева выросли огромные когти и не менее громадная пасть, которыми он начал молниеносно бросаться в сторону громадного клубка тьмы и терзать его, вцепляясь и отрывая большие куски эфемерной плоти.

Меркнущим сознанием, Федор ощутил удовлетворение от акта свершившейся мести, жалея только, что она происходит без его активного участия.

Аргайл с удовлетворением оглядывал свои новые владения. Двухэтажный особняк с садом и прилегающей хозяйственной территорией в пятую часть лиги. Земля вокруг дома была огорожена ажурной решеткой, исполненной подземными мастерами. Стоимость её можно было сравнить с годовым доходом всего квартала ремесленников, в котором Аргайл еще совсем недавно имел лавку.

Это ли не признак успеха! С балкона второго этажа было прекрасно видно, как в саду и на придомовой территории суетливо мельтешат слуги, стремясь угодить строгим хозяевам. Чуть далее за ухоженными деревьями, виднелись крыши соседних особняков. Многие и пожиже и пониже.

Маг с удовлетворением похлопал ладонью по мрамору перил, ограждающих балкон. Надо признать этот демон умеет устраиваться. Ранее бывший адепт Зара не мог себе и представить такое количество денег, которое его семья теперь тратила за неделю. Он даже устроил своего младшего брата в Академию магов с полной оплатой обучения, включая откупные. После окончания Академии это обеспечивало самостоятельность в выборе мест работы.

А пища, которую они ели? Такую еду нечасто подавали и в дворянских семьях. Даже слуги, которые живут в левом крыле особняка, питаются лучше, чем питался он сам еще два месяца назад.

Благодаря демону, молодой хассит достиг большого прогресса в магии. И это не упоминая то, что в его доступе были остатки энергии хаоса, перепадавшей от хозяина. Может конечно эти крохи для демона ничего не значили, однако их с излишком хватало на производство мощных заклинаний. По силе, Аргайл уже достиг уровня магистра магии, конечно, если б можно было мерить силу количеством доступной энергии.

В то же самое время, используя заклинания демона, которые тот и не думал прятать от своего вместилища, Аргайл мог и сам справиться с магистром. Демоническая магия была слишком страшным оружием.

Можно сказать, что в жизни Аргайла произошли разительные перемены к лучшему. Знатные господа всех мастей теперь были рады свести с умелым магом хорошее знакомство. Да что там знакомство. Чопорные мамаши высокородных семей, помешанные на статусе, теперь мечтали пристроить за него своих дочерей. Приглашения сыпались даже на его младшего брата. Тот же совершенно одурев от количества раскрывшихся в одночасье для него дверей, ходил как во сне.

Мать впервые за десяток лет почувствовавшая вкус к жизни, всё свободное время пропадала в женских салонах, которыми славилась столица. Она поразительно быстро стала знатоком популярных новинок и теперь свободно ориентировалась в модных изысках аристократов.

Благодаря демону, семья Ватрис уровняла себя с аристократами. Это вышло настолько легко и просто, что он даже разочаровался. Всего-то и надо было - дать взятку секретарю Фиарской герольдии и невозможное свершилось. Простолюдин по происхождению, проснулся в одно утро дворянином. Ну и что, что секретарь после самой удачной в своей жизни сделки скоропостижно умер. Люди ведь умирают, такова их природа.

Да уж. Умирают. Лицо Аргайла окаменело, сроднившись с этим материалом по цвету и структуре. Многим пришлось распрощаться с жизнью. И умирали некоторые совсем не просто.

Не то, чтобы он жалел богатых купцов, или ночных разбойников. Однако такой смерти он не пожелал бы и врагу. То, как демон уничтожал этих несчастных, их вопли и стенания, каждый раз заставляло Аргайла содрогаться в спазмах страха.

Демон, вытягивал сущность разумных, выпивая энергетическую оболочку и лишая их возможности последующего перерождения. Конечно, молодой хассит не верил во все эти религиозные бредни насчет вечности душ и жизни после смерти. Для него все было категорично просто, умер - стал кормом для червей. Если это и есть перерождение, то ну его к Громасу. Но быть съеденным вживую...

Хорошо еще, что демону не так часто требовались души для насыщения. Обычно они выходили на охоту или покупали рабов раз в седмицу, в зависимости от настроения хозяина.

Ну вот! Помяни демона! Аргайл услышал нетерпеливый зов Повелителя. Хозяин предпочитал, чтобы теперь его звали именно так. Бывший адепт уже смирился со служением отродью Инферно, в конце концов, даже богам нужны слуги. Демон же по своей силе если и уступал им, то только самую малость.

В таком служении были и свои преимущества. Хозяин не требовал рабского поклонения, требовательность распространялась только на неукоснительное исполнение отданных указаний. А еще, он умел наказывать за неисполнительность.

Аргайл поежился. Как-то ему пришлось простоять статуей самому себе, целых двое суток. Он ярко помнил то отвратительное чувство беспомощности, когда тело словно заковано в окаменевший воздух и свободы хватает только на то, чтобы глотнуть очередную порцию воздуха. По какому-то только ему понятному юмору, демон использовал живую статую как подставку для конической митры убитого недавно жреца. Хозяин, почему-то привязался к этому побитому молью колпаку и в моменты воплощения, носил его по своей подземной келье.

На подземном этаже особняка, теперь творились дела, в которых сам Аргайл предпочитал не принимать участие по своей воле. Хотя это не всегда удавалось. Благодаря магии демона, они теперь были связаны посильнее двухголовых близнецов. Мысли его легко слышал демон, да и он сам ощущал отголоски эмоций повелителя.

Демон был явно чем-то недоволен. Старший сын рода Ватрис, поспешил вниз по лестнице. Сняв охранные заклинания с двери, для этого пришлось капнуть кровью на неприметную каменную пластину перед дверью в подвал, он попал в небольшую комнату с дверью из черного матового камня со светлыми прожилками - шерла. Такими же камнями, были выложены стены, пол и потолок подвала.