Я, правда, сама опасалась, хотя и не сказала этого Айлии, как бы это место действительно не оказалось во власти Тьмы, но ведь Утта ходила туда и вернулась, а колдунья никогда не рискнёт своим Даром, отправившись в обитель древнего Зла.
Дорога привела нас к двум башням-воротам. Они увенчивались фигурами кошмарного, устрашающего вида. Когда мы ступили между двумя столбами, на которых они скорчились, послышался оглушающий вой. Айлия вскрикнула и хотела было убежать, но я сумела удержать её и резко встряхнула, чтобы хоть часть её страха ушла, и она смогла бы выслушать меня. С таким устройством ворот я была знакома давно. Одни из ворот Эса были снабжены таким же. Звук производился ветром, проходившим через определённым образом вырезанные отверстия.
Не знаю, поверила ли она мне, но то обстоятельство, что я была невредима, а страшные создания всего лишь ревели, но явно не собирались спускаться и нападать на нас, успокоило её, и я снова потянула её за собой.
Как только мы прошли через ворота, бежать нам больше не требовалось, и я пошла медленно, хотя и не останавливаясь и не выпуская руки Айлии. В отличие от посёлка, здесь не было развалин, но, как и в Эсе, веяло глубокой древностью, будто прошедшие столетия легли на массивные камни тяжким грузом и вдавили их глубоко в землю. Сами камни не разрушились, они лишь покрылись паутиной вечного и неизменного существования.
Стены цитадели были очень толстые и, похоже, имели внутри помещения для прохода, закрытые с двух сторон решётками. Возможно, когда-то здесь жили стражники-нелюди, так как уж очень эти комнаты походили на клетки.
Затем мы вышли на мощёную дорогу, поднимавшуюся к высоким башням в центре этого города, окружённым дополнительным кольцом стен. Скорее всего это всё-таки был город, а не крепость, потому что между наружными воротами и замком в центре теснилось множество строений. Теперь они таращили на нас мёртвые глаза окон, разинутые рты дверей. То тут, то там между плитами мостовой пробивались высохшие стебли травы. Снежные сугробы дополняли мрачную картину запустения.
Все строения были одинаково серые, но более светлые, чем в Эсе. И над каждой дверью стоял знак, несказанно обрадовавший меня — он был ярко-голубого цвета, как те камни в Эскоре, поставленные для защиты от окружающего Зла. Поскольку здесь присутствовала такая охрана, значит, когда-то она защищала тех, кто, как я думала, жил здесь, следовательно, мы могли войти без страха.
Внезапно я поняла ещё одно: эта улица, которая полого поднималась ко вторым воротам, была мне почему-то знакома, как будто я давно ходила по ней, а теперь почти позабыла. Но как только мы дошли до вторых ворот, и я увидела вырезанный в голубом камне знак — перекрещённые меч и жезл — я вспомнила. Именно этой дорогой я шла во сне, когда видела, как маг открыл Врата в другой мир.
Теперь я не могла ни свернуть в сторону, ни остановиться, потому что нас потянуло вперёд. Я услышала, как Айлия испуганно вскрикнула. Тогда я обернулась и увидела, что её глаза застыли, и она идёт, как будто под принуждением. На меня оно тоже действовало; но, видимо, не так сильно, как на неё. Я приняла это за притяжение Сил — моей и чужой. По-видимому, тот маг, который когда-то работал здесь, оставил заряд энергии, которому невозможно было сопротивляться.
Мы убыстряли шаг, входили в двери, шли по коридорам, проходили через комнаты и холлы всё быстрее и быстрее. Мы почти уже бежали. Айлия не издавала ни звука.
Наконец мы вошли в высокий зал. Он казался живым, а не мрачным и мёртвым. Здесь не чувствовался груз бесконечных лет, и здесь ощущалось дыхание мудрости и энергии, такой сильной, что, казалось, весь воздух напоен ею.
На стенах ещё сохранились украшения, висели гобелены, хоть и потускневшие, но вытканные с необычайным искусством, местами на нас глядели то лицо человека, то морда чудовища, выглядевшие совсем живыми. Можно было подумать, что это не изображения, а зеркальные отражения, и в этих зеркалах отражаются создания, невидимо здесь присутствовавшие и вечно глядящие на своё отражение на поверхности ткани.
Вдоль стен стояли сундуки с резными крышками. Я узнала символы на них — именно они были записаны на свитках Утты. Кто знает, может быть, Утта как раз отсюда и взяла те два свитка. У меня появилось большое искушение подойти к ближайшему сундуку, открыть крышку и полюбоваться на сокровища, хранившиеся там, но я крепко сжала руку Айлии и повела её в медленный обход вдоль стен этого огромного зала, не рискуя выйти в светлую и пустую середину. У стен тоже было достаточно светло, чтобы разглядеть рисунки, сделанные на цветных камнях или на металлических полосах, которые покрывали большую часть стен.
В пол были глубоко врезаны инкрустированные пентаграммы, магические круги, большие или меньшие отпечатки сильнейших магических фигур. Они лежали чуть в стороне от нашего пути вдоль стен. Но за этими символами — ключами к великому знанию — виднелись и какие-то неопределенные расплывающиеся линии, как будто тот, кто продвигался к центру зала, продвигался и в своих познаниях и не нуждался более в конкретных символах в качестве провожатых. Одни из этих знаков я совсем не знала, другие лишь немногим отличались от тех, которые я видела раньше.
Здесь было что-то вроде школы для адептов Силы, вроде Обители Владычиц. Но здесь всё было настолько больше, в неопределённых линиях ближе к центру читались такие намёки, что работавший здесь, наверное, смотрел бы на колдуний, как на детей, делающих свои первые неуверенные шаги.
Ничего удивительного, что здесь ощущалась неувядаемая жизнь. Камни стен за гобеленами и камни под нашими ногами столетия за столетиями впитывали в себя излучения Силы и теперь испускали то, что так долго копилось в них.
Мы уже довольно далеко отошли от входных дверей, когда я заметила кресла, или, скорее, троны, потому что они стояли на возвышении с тремя ступенями и были вырезаны из голубого камня, с высокими подлокотниками и высокими спинками, на которых были нанесены глубокие тускло светящиеся руны. На среднем кресле лежал жезл мага, будто ненадолго оставленный хозяином, пока он куда-то ненадолго вышел.
На спинке этого трона был вырезан тот же символ, что и на воротах цитадели — жезл и меч. Это явно был трон правителя здешних земель — человека или более чем человека, при котором крепость обрела господство над всем этим краем.
Увидев трон, я вновь вспомнила детали своего сна. Маг сидел именно здесь, когда смотрел на появившиеся Врата. Что же случилось потом? Может быть, как гласят легенды, он прошёл через них, чтобы познать иные миры?
Сон вспомнился так отчётливо, что я попыталась заглянуть за трон, ища след Ворот, но там были лишь голые плиты, на них не было видно никаких символов, даже намёка на них. Может, хозяин этого зала действительно дошёл до такого совершенства, что не нуждался ни в чём для создания энергии? Я подумала о колдуньях и о Динзиле, достигавших высот такого искусства. Если мне доведётся когда-нибудь встретиться с хозяином этого среднего трона, я буду смотреться рядом с ним, как Айлия или Вахаи, наивной и беззащитной. Кроме того мне внезапно показалось, что я, кажется, могу вспомнить и понять, почему я лишилась своего Дара. И, вспоминая все свои познания и навыки, я осознала, что всё, чем я владела, было лишь первой страницей самых простейших рун для Мастера Ворот.
Поняв это, я вдруг почувствовала себя маленькой, усталой и испуганной, хотя зал и был по-прежнему пуст, а тот, перед кем я благоговела, давно исчез. Я глянула на Айлию — она, по крайней мере, была человеком, как и я сама. Она стояла, опустив руки, там где я её оставила. Её лицо выглядело странно пустым, и во мне вспыхнуло беспокойство: разве не я привела её сюда, в эту резиденцию Силы, которая всё ещё чувствуется и может повредить ей, ведь она не защищена, как я? Неужели я опять в своём упрямом эгоизме вновь сотворила Зло?
Я обняла её за плечи, заглянула в глаза и коснулась её мозга. Нет, это вовсе не гибель, чего я так опасалась, а нечто вроде сна. Я подумала, что этот сон — её защита, и что он, вероятно, будет продолжаться, пока мы остаёмся здесь, но вообще-то нам пора было уходить, пока эта накопившаяся здесь старая Сила не обратила нас в рабов.
