Чёрные воины вскочили, выхватив мечи и вглядываясь в то место, где исчезло чучело. Потом главный и ещё один бросились вверх по склону. Двое оставшихся внизу подошли друг к другу, не открывая взгляда от скал.

Я быстро прополз вниз до следующего камня и снова прикинул расстояние до своей цели. Если бы мне удалось на мгновение чем-то отвлечь внимание оставшихся внизу, я бы подхватил Орсию, и, может быть, мы успели бы скрыться в кустах. Настал решающий момент…

Я снова издал крик, на этот раз — подобие команды, невнятно прозвучавшей со склона, — и, выскочив из своего укрытия, кинулся к Орсии — бесшумно, так как под ногами был дёрн. Но те двое повернулись и увидели меня. Один что-то крикнул, и они двинулись ко мне, держа наготове мечи. Я крутнул над головой мешок и запустил его в того, что был дальше, а ближний бросился на меня, и я вступил с ним в поединок, ожидая, что вот-вот подоспеет второй воин. К счастью, второй не появлялся, и я сосредоточился на одном противнике.

Он хорошо владел мечом и был в кольчуге, что давало ему явное преимущество. Но у него не было такого учителя, как салкар Откелл, не имевший себе равных в боевой выучке, потому что владеть оружием салкарские моряки учатся на вздымающейся палубе корабля, где требуется особое мастерство.

Потому я вскоре вонзил меч в горло моему противнику — у него не было кольчужного шарфа, какие мы носили в Эсткарпе. Кроме того, его явно смутило то, что я сражался левой рукой.

Я оглянулся на второго меченосца и увидел, что он лежит ничком без движения. Трудно было поверить, что мой мешок мог так сильно оглушить его, но я не собирался это выяснять. Подхватив Орсию, я бросился через кусты к реке. Позади слышались крики — двое, поднимавшиеся по склону, бежали назад — вниз.

Добравшись до реки, я убедился, что глубина здесь действительно гораздо больше; из воды нигде не высовывались полуобсохшие камни, и дна не было видно. Я набрал в лёгкие побольше воздуха и нырнул, увлекая за собой Орсию, надеясь, что в воде она сразу придёт в чувство.

С сильным всплеском мы ушли под воду, и я потащил Орсию туда, где вдали, упёршись в противоположный берег, покачивалось на воде упавшее дерево — под ним можно было укрыться. Держа Орсию, я почувствовал, как бьется её сердце у меня под рукой. Чтобы сделать вдох, мне пришлось на мгновение высунуться из воды, и я заметил щель между разбухшими от воды корнями.

Подплыв под них, я нашёл положение, в котором мог, припав лицом к щели, дышать. Орсию я держал обеими руками, чтобы её не унесло течением; ствол дерева сверху скрывал нас от глаз врага.

Я не видел, что происходит на берегу, и не знал, пустились ли те двое за нами в погоню, но понимал, что они могут обнаружить нас, если мне не хватит воздуха.

В таком положении я был слепым и глухим, и поэтому решился на то, что в этих местах было отнюдь небезопасно — мысленно позвал:

— Орсия!

Ответа не последовало.

Я усилил мысленный поток, хотя хорошо понимал, что враг может нас обнаружить:

— Орсия!

Мой мозг уловил какое-то трепетание, совсем слабое, но у меня появилась надежда, и я попробовал в третий раз:

— Орсия!

Страх… страх и ненависть выплеснулись в ответ на мой зов. Орсия начала вырываться, и я едва удержал её.

— Орсия!

Я уже не просто звал, а требовал, чтобы она узнала меня. Наконец она перестала вырываться…

— Кто… кто это?..

— Не двигайся! — я вложил в этот приказ всю властность, на какую был способен. — Мы прячемся в реке. Наверху нас ищут.

Я почувствовал, как ощупью двигается её мысль — слабо, замедленно:

— Ты… Кимок?..

— Да.

— Они выследили меня… хотели вернуть… Они узнали…

— Что ты спасла меня? Зачем они хотел вернуть тебя? Чтобы судить?

— Нет… уже судили, пока меня не было… Наверное… решили отдать меня вместо тебя.

— Твои сородичи?!

Мысль её постепенно окрепла и теперь лилась почти непрерывным потоком:

— Страх властвует их умом, Кимок. Не знаю, чем их запутал враг. Они теперь на всё способны.

— Если кроганы собирались отдать тебя, тогда почему…

— Почему напали на Орфонса и Оббо? Не знаю. Может быть, сарны и те, с кем вёл переговоры Ориас, не в ладах между собой. Это обычное дело, Кимок: союзы между тёмными силами держатся недолго, сегодня — союзник, завтра — враг.

— А кто такие сарны?

— Вооружённые отряды, которые объезжают эти предгорья. Говорят, они служат кому-то из Великих, который не совсем ушёл из этого мира, и неизвестно, из чьих уст получают указания их командиры. Постой-ка…

Теперь распоряжалась она, а мне оставалось только ждать. Я дышал через маленькую щель в корнях и по-прежнему ничего не видел, но почувствовал, как напряглось тело Орсии.

Ждать приближения врага вслепую — всё равно, что со связанными руками готовиться к бою. Орсия прервала общение со мной, и я решил, что она направила свою мысленную энергию на обнаружение опасности, но не был в этом уверен.

Вода заплескалась, качнула меня и, обдав лицо, попала в нос. Я поперхнулся, ловя ртом воздух. Это не было естественное волнение реки. В любой момент нас могли пронзить мечи врага.

Орсия с силой сжала моё плечо, предостерегая от малейшего движения и не прибегая к мысленному контакту. Минуты казались часами, наконец вода успокоилась.

— Ушли пока, — осторожно сообщила Орсия. — Но поиски они не прекратят.

— Путь свободен?

Я не знал, как она определила, что враги ушли, но понимал, что она в этом уверена.

— Ты не можешь всё время плыть под водой, — ответила Орсия.

— Зато ты можешь! Плыви. При мне меч, меня не так-то просто взять, — я старался говорить так же уверенно, как она.

— Глубокие места расположены ниже по течению. Им это известно, и они будут ждать нас там.

— А выше по реке фасы наполовину перегородили русло. Там совсем мелко, — добавил я. — Может быть, всё-таки лучше плыть по течению?

— Ты забываешь, что мои соплеменники тоже охотятся за мной. Безопасно только там, где они не бывают; я как раз направлялась в такие места, да по пути меня поймали.

— ??

— Там, где на нас напали сарны и фасы, река мелкая, но выше по течению она сужается и снова становится глубже, а затем частично течёт по подземному руслу. Кроганы туда не заглядывают, сарны вряд ли пойдут вверх по течению, а фасы, хоть и обитают под землёй, но есть места, которых и они боятся. — Она помедлила. — Я нашла один заброшенный туннель, прорытый в незапамятные времена. На нём лежит заклятье, но оно ослабело от времени, и тот, у кого сильная воля, преодолеет его. Зато фасы с визгом ринутся прочь, потому что это заклятье наложено человеком и запечатлено огнём и воздухом. И сарны тоже не сунутся туда, даже если найдут вход, потому что он защищён магическим словом. Не знаю, что ждёт нас внутри, но доступ туда для нас открыт.

— Но ведь придётся двигаться вверх по течению через мелководье, — напомнил я.

— Да, по направлению к Чёрной Башне.

Простой смысл её ответа не сразу дошёл до меня. Я вздрогнул.

— Тебя это пугает? — недоумение Орсии было так же очевидно для меня, как для неё — мой испуг.

Тогда я рассказал ей о Лоските, Читающей-Судьбу-По-Песку, и о трёх уделах, которые она мне предрекла.

— И всё-таки я уверена, другого пути у тебя нет, — ответила Орсия. — Похоже, Чёрная Башня притягивает тебя с колдовской силой. Знать, не в твоей власти повернуться спиной к той, кого ты ищешь, даже если ты считаешь, что бегство от неё спасёт вас обоих. Слишком тесно вы связаны друг с другом. Ты увидишь Чёрную Башню, но твоя судьба после этого совсем не обязательно совпадёт с предсказанием Лоскиты. До меня доходили слухи о Каменном Саде Лоскиты и об её магии. Но на этой земле нынче нет ничего неизменного и определённого, ибо в незапамятные времена здесь было нарушено равновесие. Мы живём одним днём и не заглядываем в будущее: то, что впереди, может не раз измениться, прежде чем мы достигнем его.