— Кутора так просто не расстаются с выбранной жертвой, — напомнил Кимок.

Твари действительно шныряли поблизости, сплачиваясь в кольцо вокруг нас. Они вылезали из кустов, прижимались к земле, и походили больше на змей, чем на теплокровных.

Кимока не нужно было предупреждать — он уже начал стрелять. Три зверя один за другим, подскочили вверх и закрутились на месте. Прекрасно. Только надолго ли нам хватит запаса игл? Вряд ли с помощью мечей и кинжалов мы сможем отбиться от этих вертлявых тварей.

— Я не могу с ними справиться! — крикнула Каттея. — Сила не действует на них…

— Похоже, что на них может подействовать только это!

— Я приготовился выстрелить. Но казалось, здесь всё было против нас — внезапно хлынул ливень. Однако на поведении хищников это никак не отразилось.

— Смотри, что это такое?! — крикнул Кимок в тот самый момент, когда я выстрелил. Я промахнулся, в бешенстве чуть было не рыкнул на него, но, глянув в сторону, увидел сквозь потоки дождя… человека, приближавшегося к нам на коне. Всадник вклинился между нами и стаей хищников. На миг нас ослепила белая вспышка. Создалось впечатление, что этот человек каким-то образом вызвал молнию и хлестнул ею, как кнутом, по бешеным тварям.

Огненный кнут ещё три раза хлестнул по земле, а всадник развернулся и скрылся в лесу. Над теми участками поляны, по которым прошёлся луч его странного оружия, подымались белесые струйки дыма: ничто больше не двигалось там.

Мы с Кимоком схватили Каттею под руки и молча побежали в сторону леса. Там, прижавшись друг к другу под большим деревом, мы стали ждать, когда кончится дождь.

— Это снова было проявление Силы, — шепнула мне Каттея, — и скорее доброе, чем злое. Но её посланник никак не откликнулся на мой призыв!.. — В её голосе звучала обида. — Почему?.. Послушайте… — Она обняла нас за плечи. — Я вспомнила… Быстрая вода… Если мы найдём место посреди быстрой воды и произнесём заклинания, мы будем в безопасности.

— Но ведь эти, как их… кутора — плавают, — возразил я.

— Пусть плавают, — ответила Каттея. — Надо найти островок на реке, там нас никто не тронет.

У меня не было никакого желания возвращаться к воде — с ней были связаны все предыдущие злоключения. Я бы охотней пустился разыскивать всадника…

— Идёмте же! — теребила нас Каттея. — Эта темень и дождь навлекут на нас здесь кучу бед, нужно найти безопасное место.

Её слова не убедили меня, но я знал, что спорить с ней бесполезно, да и Кимок молчал. Хорошо уже то, что мне удалось склонить её двигаться в ту сторону, где скрылся всадник.

По мере нашего продвижения лес становился всё реже, и вскоре мы вышли на дорогу, которая опять вывела нас к реке. Каттее нельзя было отказать в ясновидении: посреди вспухшей от ливня реки высился небольшой островок.

— Нам нужно поторопиться, пока вода не поднялась ещё выше, — сказал Кимок.

Каттея тут же вошла в реку, сразу оказавшись по пояс в воде. Течение сбивало её с ног, но мы с Кимоком подоспели к ней и помогли перейти брод.

Удивительно — сама природа создала здесь небольшую крепость: три скалы служили её стенами, а одна из них к тому же — хорошим возвышением для наблюдения. Скалы круто уходили в воду, и единственным доступом к островку была площадка, на которую мы так удачно выбрались. Только за ней и требовалось следить в том случае, если хищники продолжат преследовать нас.

— Это место не тронуто порчей, — сказала Каттея, — и я обещаю вам защитить его.

Из пучков травы она вытащила ветку ильбейна, смяла её, поднесла к губам и принялась петь заклинания, то и дело с силой выдыхая воздух на зажатый в руке цветок. Затем она опустилась на колени и стала натирать травой камни, по которым мы поднялись на островок. Вернувшись к нам, Каттея выглядела совсем измученной.

Ливень был сильным, но недолгим — вскоре он прекратился.

Мы не переставали думать о всаднике. Каттея уверяла нас, что он пользовался Силой, правда, как-то по-своему. Он не отозвался на попытку сестры установить с ним мысленный контакт, но это, на её взгляд, ещё не означало враждебности с его стороны. Услуга, которую он нам оказал, сама по себе говорила об его доброжелательности.

Из-за мрака и ливня мне не удалось разглядеть всадника как следует; я успел только заметить, что это, безусловно, был человек, а не какая-нибудь химера. Он прекрасно владел конем и в два счёта расправился с мерзкими хищниками.

Сознание того, что в этой стране держат лошадей, не давало мне покоя. С той поры, когда в четырёхлетием возрасте я оседлал первого пони, у меня никогда не возникало желания долго идти куда-то пешком. После того, как мы оставили своих коней по ту сторону гор, меня не оставляло чувство утраты. «Если в этой стране есть лошади, — сказал я себе, — нам следует ими обзавестись, и чем раньше, тем лучше. По крайней мере, мы не будем тогда опасаться этих мерзких кутор. Завтра нужно постараться выследить всадника и узнать, что за люди живут здесь…»

— Замри и не двигайся, — уловил я предупреждение Кимока.

Над рекой показалась какая-то большая птица. Сложив крылья, она ринулась вниз, но у самой воды расправила их и, описав в воздухе дугу, понеслась в сторону нашего островка.

Я моментально понял, что Кимок хочет её подстрелить. Мы потеряли тюк с мясом, когда отбивались от кутор, и нам предстояло лечь спать с пустыми желудками. Эта птица была довольно большой и могла бы утолить наш голод. Но стрелять в неё, пока она не окажется прямо над головой, не имело смысла — её унесло бы течением.

Кимок уже прицелился, как вдруг Каттея ударила его по руке.

— Не смей! — крикнула она.

Приблизясь к островку, птица круто скользнула вниз, села на один из валунов, образующих стены нашего прибежища, и стала бочком перемещаться по нему в нашу сторону.

Её оперенье было удивительным — оно искрилось, как водная рябь под лучами солнца. Клюв и лапы птицы были ярко-красными, а глаза — тёмными и большими. Она сидела, не двигаясь, и поглядывала на нас, будто ждала чего-то. У меня вмиг пропало желание употребить это существо в пищу.

Каттея наблюдала за птицей с таким же вниманием, с каким та, в свою очередь изучала нас. Затем сестра, размахнувшись, бросила в сторону крылатого гостя смятый лист какой-то из собранных трав. Птица вытянула шею и уставилась своими большими глазами на необычное подношение.

Её оперение заиграло ещё ярче. Сестра произнесла повелительным тоном какие-то слова и резко хлопнула в ладоши. Тотчас вокруг птицы возникло мерцающее облако, а когда оно рассеялось, мы увидели, что на камне сидит крылатое существо — но это была не птица.

— Фланнан!.. — прошептал я, не веря своим глазам.

Возможно, я ошибся, назвав это существо именем из мифологического бестиария. Но я был уверен, что это никакая не птица, ибо в облике этого существа проступали человеческие черты.

Лапы у него были, как у птицы — красными и когтистыми, но ближе к телу они утолщались. Само же тело очень походило на человеческое. Из-под крыльев торчали маленькие ручки с пятью пальцами. Шея, правда, была тонковата, зато лицо — почти человеческое, если не считать того, что вместо носа на нём красовался здоровенный клюв. Существо было покрыто перьями, отливавшими перламутром.

Оно топталось на месте, выставив вперёд ручки, как если бы боялось, что его ударят.

Фланнаны. Полуптицы-полулюди. Мне вдруг припомнились сказки о них, и я подумал, что, очевидно, в сказках не всё один вымысел. О фланнанах в них говорится, что они дружелюбно относятся к людям, но что это очень легкомысленные существа, которые ни на чём не могут сосредоточиться. Многие сказочные герои, прибегнувшие к их помощи, как правило, досадовали потом на них. Но им всё прощалось за то, что они никогда не связывались с силами зла.

Каттея вдруг издала негромкий звук, похожий на птичью трель. Фланнан подошёл к ней ближе и, запрокинув голову, выдал ответную трель. Сестра нахмурилась, чуть помедлила, собираясь ответить ему, но он прервал её продолжительной резкой трелью, в которой явно угадывалось раздражение.