Затем эта цельная панорама распалась как бы на отдельные картины, и мы стали свидетелями происходивших в стране перемен. Здесь тоже властвовали Мудрейшие, но их правление не было таким деспотичным, как в Эсткарпе, ибо Даром Силы владели не только женщины, но и мужчины.

Как проникло в эту страну зло? Оно явилось результатом благих намерений, а отнюдь не следствием чьих-то злостных устремлений. Неуёмные искатели знаний — хотя их и было совсем немного — начали производить опыты с Силой, которую, как им казалось, они хорошо освоили. Они делали одно открытие за другим, не замечая, что эти открытия, в свою очередь, незаметно влияют на них самих, изменяя не только мышление, но также душу и тело. Однако, если сначала они интересовались лишь тем, как можно использовать Силу, то впоследствии с неизбежностью заинтересовались самой её природой — чтобы стать всемогущими. Их не устраивали больше естественные, постепенные перемены, и они всему начали навязывать перемены моментальные. Ради самосовершенствования они начали проводить опыты над самими собой!

Мелькали годы. В стране множились братства ищущих совершенство — тех, кто посвятил себя проведению опытов либо над собой, либо над другими людьми и животными. Вскоре стали появляться на свет дети, не похожие на родителей, и животные, дотоле невиданные. Некоторые из вновь выведенных животных были удивительно красивы и к тому же могли приносить людям пользу. Но такие создания появлялись почему-то всё реже и реже. Чаще всего результаты опытов оказывались неудачными. Сначала явных уродов просто умерщвляли, но потом их надумали изучать и стали держать в клетках. По прошествии времени чудовищ начали выпускать на волю, предоставляя их самим себе, и некоторые из них вскоре погибали, а выжившие быстро размножались.

Люди же настолько обнищали духом, что стали приручать чудовищных тварей и использовать их в своих низменных целях. А вскоре ни создатели уродов, ни те, кто делал их своими ужасными прислужниками, не знали уже никаких пределов, верша злодеяния.

Неистовство зла затмило в стране свет добра. Лишь среди людей древней расы ещё нашлись те, кто не только не поддались этому буйствованию демонических сил, но и выступили против них, хотя это было похоже на попытку ковшом вычерпать воду из моря. Они потерпели полное поражение и могли сгинуть в болоте скверны, в которое превратился их родной край.

Некоторые из них считали, что лучше погибнуть, сражаясь с врагом, чем жить в мерзости под его началом; в смерти они видели спасение для духа. У них нашлись сторонники; люди семьями собирались в домах и расставались с жизнью, вызывая себе на погибель силы, никому не подвластные.

Но другие верили, что ещё не настал конец древней расе. Их осталось совсем мало по сравнению с воинством Тьмы. Зато среди них были те, кто владел Силой в такой мере, что демоны побаивались вступать в открытую борьбу с ними. И вот эти люди призвали собраться под своим водительством всех, кто мог решиться покинуть родину, дабы найти себе пристанище в других краях.

Надо сказать, что люди древней расы были прочно связаны с родной землёй — она питала их жизненной силой. Их никогда не тянуло в странствия, их не интересовали чужие земли — разумом и духом они стремились к иному. Покинуть родину для многих было равнозначно смерти. И всё-таки им не оставалось ничего другого, как уйти на запад, туда, где высились горы, за которыми они надеялись найти себе убежище.

Но им не позволили уйти спокойно — растлённые слуги Врага преследовали их днем и ночью. В стычках гибли и мужчины, и женщины, подчас целые семьи, однако, несмотря ни на что, беженцы оставались верны своему намерению. Они были вынуждены отбиваться от преследователей даже в горах. Преодолев же горы, люди последний раз обернулись назад, и затем вожди воззвали к Силе. Поднялся невообразимый хаос, горы заходили ходуном, а когда всё стихло, беженцы знали — непреодолимый барьер на века отделил их родину от земли, на которой они теперь стояли.

А на родине, покинутой ими, зло, не встречая преград, распространилось повсеместно. И всё же оно не стало полновластным хозяином в стране, хотя силы, сдерживавшие его господство, в первые годы никак себя не проявляли. Люди древней расы не взяли с собой ни одной твари, явившейся на свет в результате опытов; они пренебрегли даже созданиями, которые могли быть полезными. Между тем, некоторые из этих существ отличались не только красотой и силой, но и устойчивостью по отношению к дьявольской порче. Большинство из них ушли в глухие места, чтобы не попадаться на глаза демонам. А ещё в стране остались люди, предки которых жили на этой земле задолго до того, как на ней зародилась древняя раса.

Этих людей была всего лишь горсточка, однако своим духовным могуществом они внушали страх, и демоны их сторонились. Люди эти не боролись со злом, не старались в избытке творить добро, но они владели такими силами, о которых демоны и не ведали. Также удалившись в глухие места, народ этот со временем приручил искусственно созданных животных, но ничем особенно не утруждал их.

Время текло подобно быстрой реке. Демоны, опьянённые доступом к силе, дошли до полного сумасбродства, пользуясь ею. Новоявленные владыки мира начали навязывать друг другу свою волю, и в стране разразились междоусобные войны — с применением дьявольских средств. Распри безумцев продолжались столетиями, грозя соперникам взаимным уничтожением. В конце концов, в стране, расколотой на ряд владений, установилось равновесие враждующих сил, некое подобие мира.

Демоны, пресытившись опытами над естеством, избрали себе бесплотный способ существования и как бы погрузились в спячку. Те же, кто веками жил в глуши, вернулись на свои исконные земли и начали обживать их заново. Люди завладевали ими осторожно, стараясь не пробудить демонов, избегая какого бы то ни было противоборства с ними. Подобное сосуществование продолжалось так долго, что стало уже привычным образом жизни.

И вот в эту страну явились мы и нарушили установившееся в ней равновесие, нечаянно разбудив силы, в сравнении с которыми сами были пылинками на ветру.

Я открыл глаза — и встретил взгляд Кимока.

— Теперь мы знаем всё, — сказал он спокойно. — Но от этого не легче. Мы не можем выжить в этой стране. А какой прекрасной она когда-то была! Впрочем, почему — была? Она и теперь прекрасна…

Я мог понять его ностальгическую тоску по сказке, явившейся нам в полёте сквозь время. Вся моя жизнь прошла в предвестии кровавых побоищ. Я с малолетства знал, что живу в цивилизации, обречённой на скорую гибель. Наверное, поэтому в душе у меня тоже защемило от сказочного видения. Но ещё больнее было сознавать, что нам нет здесь места.

Каттея зашевелилась и открыла глаза. По её щекам текли слезы.

— Сколько там света и тепла! — прошептала она. — Если бы мы владели Силой, мы смогли бы перенестись туда…

— Если бы у нас были крылья, — проворчал я, — мы смогли бы улететь отсюда… — Я огляделся по сторонам.

Гнусные твари по-прежнему маячили за кольцом каменных столбов, служивших нам защитой, и было ясно, что они никуда не уйдут до тех пор, пока не убедятся, что мы умерли и больше не являемся угрозой их хозяевам.

Смеркалось, и хотя я не сомневался, что каменные столбы будут удерживать прислужников тьмы на расстоянии, я знал также, что с наступлением ночи нечисть набирает силу. К тому же мне хотелось есть, и я хорошо представлял себе, каково было Каттее и Кимоку. Оставаться под защитой камней, чтобы дождаться смерти? Нет, это было не по мне!..

Я подумал о скакуне. Шабр доставил меня сюда. Быть может, он способен и выбраться отсюда? Он мог бы, по крайней мере, напомнить о нас Дагоне, ведь она обещала чем-то помочь. Да, она хотела что-то предпринять, однако прошло уже немало времени, а на помощь никто не пришёл. Очевидно, ей не удалось уговорить владык — или владычиц. Я снова стал думать о том, как бы выбраться из этого места с помощью скакуна, но услышал слабый голос Каттеи.