Впрочем, меня в любом случае интересовал трюм — туда я и направился. На мое счастье, британцы присматривали только за палубой, а в рубке и у лестниц никакой охраны не было. Так что я без особых усилий пробрался внутрь, а потом и спустился вниз, стараясь особо не греметь ботинками по металлическим ступенькам.

Саму “Титанию” я отыскал по копиям таможенных документов — а вот обшаривать трюм пришлось, что называется, вручную. Не то, чтобы он оказался таким уж огромным, но я понятия не имел, в каком из бессчетных деревянных ящиков окажется нужна мне игрушка… если она вообще еще здесь: пока мне попадались только какие-то бестолковые железки. То ли детали корпуса, то ли действительно что-то из области заводского оборудования, погруженного сюда только лишь для отвода глаз. Я не слишком-то хорошо запомнил чертеж, но блок управления или главный конденсатор энергии узнал бы непременно.

И не постеснялся бы уничтожить. Или уж точно искромсать Кладенцом так, чтобы хозяину — британцам, голландцам, американцам, канцлеру Каприви и даже самому черту — пришлось бы изрядно повозиться, восстанавливая драгоценную железку по чертежам.

Но пока мне не везло, хоть я залез уже чуть ли не в полтора десятка деревянных гробов. Часть оказалась пустой, часть заколоченной наглухо — их я пока пропускал, торопясь поскорее добраться до следующего ряда. Будто какая-то неведомая сила подгоняла меня, заставляла все быстрее и быстрее прыгать от ящика к ящику. Нет, никто не спешил в трюм поймать нарушителя, нигде наверху не верещала сирена тревоги, никто не кричал, не стрелял, не громыхал тяжелыми армейскими сапогами по лестнице…

Просто я был здесь не один.

И стоило мне ухватить саму мысль, как чутье тут же расцвело во всей красе — почти как тогда, в Страсбурге. Показало мне не то, чтобы весь план трюма с дверьми, лестницами, ящиками и проходами между ними… скорее сработало, как компас, совмещенный с индикатором.

Я еще не успел до конца понять, на кого охочусь — а ноги уже сами несли меня в нужную сторону.

Прямо, почти бегом, замереть… Хорошо, теперь — вперед, пока смотрит в другую сторону. Налево, снова прямо, напра… нет, отсюда непременно увидит, рядом дежурная лампа. Значит, еще дальше, обойти вот эту кучу стянутых ремнями коробок, за угол… есть!

Ботинки наверняка изрядно стучали по стальному полу, но я почему-то совсем не боялся, что меня заметят. Слишком уж второй незваный гость этого трюма увлекся обыском… прямо как я минуту назад.

Три легких шага, прыжок — и через мгновение я изо всех сил зажимал ладонью уже готовый завопить рот.

— Какого?..

— Тише, тише, фрайин! — прошипел я, кое-как уворачиваясь от прицельного удара коленом в пах. — Я отпущу тебя — только не вздумай орать!

— Бомон?! — Хельга выдохнула мне в лицо. — Какого черта ты здесь забыл?!?

— Тот же вопрос, дорогуша. — Я на всякий случай чуть сильнее прижал трепыхающееся горячее тело к ящику. — И прекрати дергаться — нас заметят!

— Уже заметили, болван! — Хельга кое-как освободила руку и указала куда-то мне за спину. — Слышишь?!

Тяжелые шаги грохотали по лестнице уже совсем близко — буквально за соседней дверью. И я едва успел утрамбовать Хельгу между двумя здоровенными ящиками прежде, чем в трюме зажегся свет.

— Вот сюда, джентльмены, — произнес мужской голос. — Мне кажется, или здесь был какой-то шум?.. Джонсон?

— Никак нет, сэр! Наверное, просто крысы.

Да, я уж точно сейчас не отказался бы стать размером с корабельную крысу — а лучше еще меньше, чтобы гарантированно удрать куда подальше и забиться в угол. Люди в форме королевского военно-морского флота Великобритании тащили мимо нас какие-то ящики с армейскими маркировками — похоже, с оружием или патронами. К счастью, никто даже не посмотрел в нашу сторону, но если бы хоть один из моряков некстати повернул голову, он непременно тут же увидел бы нас. Укрывшихся в тени между ящиками, скрюченных в три погибели — и все же достаточно заметных.

Как только шаги прогромыхали мимо, я тут же схватил Хельгу за руку, потянул, и через мгновение мы уже удирали в глубь трюма, проскользнув прямо за спиной здоровяка с офицерскими погонами.

— Проклятье… — выдохнула Хельга, вжимаясь спиной в какую-то бочку. — Какого черта здесь вообще происходит?!

— Понятия не имею, фрайин. — Я осторожно высунулся из-за угла. — И сиди тихо, черт тебя побери!

Моряки таскали ящики еще четверть часа — может, чуть меньше. В эту часть трюма так никто и не заглянул, и нас не заметили — но и выбраться не было никакой возможности. И только когда все ушли я, наконец, отважился выбраться из укрытия, сам пока не зная, что делать дальше: то ли продолжить поиск драгоценной железки канцлера, то ли поскорее убраться с “Титании”, то ли…

Мои размышления прервал протяжный металлический звук. Не слишком громкий — но тут же эхом отозвавшийся со всех сторон. Корабль будто выдохнул, а потом пол под ногами чуть покосился, и я скорее почувствовал телом, чем услышал, как механизмы в машинном отделении закрутились быстрее, приводя в движение винты. И это, конечно же, могло значить только одно:

“Титания” снялась с якоря и теперь выходила из дока в канал, ведущий прямо в устье Шельды — и оттуда дальше, в море.

— Scheisse, — простонала Хельга, уткнувшись лбом мне в плечо. — Мы в полном дерьме, Бомон.

— Бомон, что ты видишь? — Хельга попыталась оттеснить меня от иллюминатора. — Дай посмотреть!

— Милости прошу, фрайин. — Я вздохнул и чуть отодвинулся в сторону. — Но тебе вряд ли понравится.

Мы почти час просидели за ящиками в трюме. “Титания” набрала ход, но британские моряки вдруг продолжили таскать свои чертовы ящики — а потом уселись отдыхать. Видимо, спрятались от сурового капитана и принялись болтать: перемывали косточки командованию, королю Георгу, канцлеру Каприви, Жозефу Бонапарту… В общем, всем на свете. А когда самый голосистый вдруг принялся рассказывать о некой горячей вдовушке из Ливерпуля, я всерьез задумался прибить дюжину человек магией — лишь бы не слушать этот скабрезный бесконечный треп.

Хельга наверняка была со мной полностью согласна — но, разумеется, тоже терпела. Пока болтуны не вспомнили, что скоро завтрак, и не убрались наверх по лестнице. Выждав пару минут, мы осторожно двинулись следом. Конечно, не в камбуз или в кают-компанию, даже не на палубу — просто хотя бы немного повыше трюма. Туда, откуда можно было хоть как-то выглянуть наружу и понять, что вообще творится за бортом.

И картина за иллюминатором не вдохновляла — ничуть. Солнце еще только готовилось показаться над горизонтом, и все же снаружи уже стало достаточно светло, чтобы разглядеть и воды Шельды, и огни на берегу.

До которого было километра две, если не больше. Похоже, “Титания” не только успела выйти в широкое устье реки, но и набрала ход, и теперь шла прямо в открытое море. И даже если мы каким-то образом проберемся наверх, стащить лодку при свете дня можно даже не пытаться. А к ночи корабль будет уже…

Где угодно — я представления не имел, куда мы держим курс. И зачем британским морякам понадобилось тайком подменять экипаж и угонять “Титанию”. Невзрачную посудину из голландского Роттердама окутывал целый ворох тайн — и у меня было не так уж много способов их разгадать.

По-хорошему — только один.

— Пойдем, фрайин. -Я взял Хельгу за локоть. — Нам незачем тут оставаться.

— В первый раз не могу с тобой не согласиться, Бомон. Но как ты собираешься отсюда удрать?

— Никак. — Я пожал плечами. — Просто попрошу капитана высадить нас.

— Что?! — Хельга вцепилась мне в рукав и потянула, пытаясь развернуть. — Ты спятил?! Это же британцы!

— Именно, — усмехнулся я. — Ты сама говорила, что они не воюют с Рейхом — так что бояться нам нечего.

— Мы забрались тайком на их корабль! Знаешь, что обычно делают за такое?

— “Титания” принадлежит голландской судоходной компании. Так что у джентльменов из королевского флота едва ли больше прав находиться здесь, чем у нас с тобой. — Я неторопливо направился к двери. — Почему бы нам, в таком случае, не перекинуться парой слов за чашечкой чая?