— А такие вообще существуют? — мрачно усмехнулся Джонсон. — Все время думал, что в двадцатом веке этим миром правит всемогущий доллар. Или российский золотой рубль — как вы понимаете, князь, валюта не имеет зна…

— Есть вещи и подороже хрустящих зеленых… или не зеленых бумажек, — улыбнулся я. — К примеру — власть как таковая. Я много думал обо всем этом, господа — не так давно времени у меня было предостаточно. Но выводы… боюсь, вы посчитаете меня или безумцем, или трусом, или кем-то еще похуже.

— Прошу вас, князь. — Джонсон махнул рукой. — За этот день мы повидали слишком много, чтобы удивляться хоть чему-то. А уж такому человеку, как вы, уж точно нет нужды доказывать свое мужество или благоразумие. Хвала Господу, я лично был свидетелем и тому, и другому.

— Я весь в нетерпении, — добавил Кеннеди. — Последние месяцы в округе Колумбия напоминали черт знает что. Надеюсь, что вы сможете пролить хоть немного света на все это дерьмо.

— Не уверен. — Я вздохнул и чуть прикрыл глаза, собираясь с мыслями. — Но все-таки попробую… Как вы уже успели заметить, джентльмены, наши “друзья” везде действуют по одной и той же схеме. Особенно в старушке-Европе. И нередко их жертвами становятся правящие династии и наделенная магическим Даром аристократия. И даже открытое противостояние на уровне государств — война Российской Империи и Священной Римской Империи германской нации — на деле имеет примерно ту же подоплеку. — Я сделал многозначительную паузу и продолжил: — Столкновение интересов Одаренных и родов и… чьих-то еще. Но эти люди определенно готовились к самому худшему — и готовились уже давно. Чего стоит только небывалый рывок вооружений за последние два десятка лет или около того.

— Вы хотите сказать?.. — задумчиво протянул Кеннеди.

— Подумайте сами, джентльмены. — Я с негромким хлопком опустил ладони на стол. — Сам по себе характер военных действий говорит о многом. Веками основой военного потенциала моей страны была могущество Одаренных. А немецкая армия, в свою очередь, полагается на самые передовые технологии, которые только существуют в мире. Панцеры, дирижабли, автоматическое оружие, аэропланы… не говоря уже о численности от нескольких сотен тысяч до чуть ли не миллиона человек — мне приходилось слышать разные цифры. Сложно не признать, что враги оснащены куда лучше, чем армия его величества императора Павла.

— Вряд ли такие мысли были бы особенно популярно в Петербурге. — Джонсон невесело усмехнулся. — И уж точно немногие бы посмели высказать их вслух.

— В таком случае, я — один из этих немногих, господин президент. — Я пожал плечами. — В конце концов, глупо отрицать очевидное. Разумного же человека отличает от всех прочих умение наблюдать — и делать нужные выводы. Саму по себе эту войну можно воспринимать как предтечу… или, с вашего позволения, некий срез, проекцию грядущих событий. Столетия магия Одаренных выполняла роль абсолютного оружия. Но последние годы фактически привели к паритету сил. Появилось оружие, способное бросить вызов могуществу аристократов… Думаю, вы понимаете, о чем я, джентльмены.

— И кто-то решил пустить его в ход, — пробормотал Джонсон. — Но кто именно, князь?

— Выбор не так уж велик. Для создания подобных технологий нужна и научная, и производственная база целой страны. И не первой попавшейся: достаточными ресурсами обладают Россия, Соединенные Штаты, Великобритания, германский Рейх… — Я на мгновение задумался. — И, возможно, еще Франция. Но монархии с ныне здравствующими династиями нет смысла даже рассматривать. А значит, остаются…

— Немцы, черт бы их побрал, — сердито буркнул Кеннеди.

— Вполне возможно. — Я не слишком-то хотел продолжать скользкую тему, но особого выбора у меня уже не осталось. — И все же германской армии, при всей ее мощи и оснащении, в этой истории отведена лишь роль железного кулака. Который непременно сомнется об Россию — рано или поздно. Единственная страна, которая лишь выиграет от войны в Европе — это…

— Блестяще! — Джонсон одним махом опрокинул в глотку остатки виски и громыхнул стаканом об стол. — Вот уж чего мне точно не хватало — это обвинений в заговоре! Особенно после того, как эти ваши парни едва не угробили нас всех.

— У меня и в мыслях нет обвинять вас, господин президент… собственно, как я уже и говорил. — Я покачал головой. — Впрочем, речь даже не об этом. Сейчас куда важнее не отыскать какое-то там тайное логово заговорщиков, а не дать им добиться своей цели. Мне плевать, кто нам противостоит — американские толстосумы, Рейх, османы, британцы, французы или сам Дьявол — войны на Багамах нельзя допустить! Любой ценой, джентльмены. Любой.

— Согласен! — Кеннеди едва не выскочил из кресла. — Господин президент, послушайте — сейчас уж точно не время…

— Я не собираюсь спорить Бобби. Конечно же, ты прав… вы оба правы. — Джонсон устало потер глаза ребром ладони. — Я лишь хочу спросить — можем ли вы рассчитывать на вашу помощь, князь?

— Разумеется, сэр. Я сделаю все, что в моих силах. Но для начала… — Я откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. — Для начала предлагаю обсудить мои условия.

— Условия? — Джонсон удивленно приподнял брови. — Нет, конечно, мы не сомневаемся, что любой труд, любые усилия и уж тем более любые риски должны быть оплачены. Разумеется, князь. Но вам не кажется, что сейчас…

— Нет, господин президент, — вздохнул я, — не кажется. И именно сейчас — хотя бы потому, что потом лучшего момента нам уже не представится. Я надеюсь, все здесь понимают, что речь пойдет не о какой-то личной выгоде?

— Думаю, да… То есть — конечно же, да, князь.

Кеннеди закивал, всем видом выражая полное и абсолютное согласие. Но от моего внимания не ускользнуло, как оно тут же подобрался — как змея перед смертельным броском… и вместе с тем настороженно, будто ожидая от меня какого-то опасного трюка. Джонсон даже не дернулся: то ли уже выпил достаточно виски, то ли просто куда лучше умел держать себя в руках. Внешне его лицо не изменилось никак — но я почувствовал, что и господин президент тоже не ожидал от меня ничего подобного.

Только что передо мной сидели… нет, еще не друзья, конечно же — но, можно сказать, соратники. Одному я буквально спас жизнь, вывезя из полыхающего Вашингтона у себя за спиной. Второй бесстрашно шагал на грохотавшие в темноте томми-ганы, сжимая в руках крохотный, почти игрушечный револьвер — бок о бок со мной. А сейчас я вдруг на мгновение почувствовал себя запертым в клетке с двумя хищниками. Пусть не слишком кровожадными — и все же весьма зубастыми… и, что куда хуже — хитрыми. Другие в большой политике Соединенных Штатов попросту не выживают.

Впрочем, как и везде.

— У меня нет сомнений, что вы весьма состоятельный человек, князь, — продолжил Кеннеди. — И именно поэтому, боюсь, ваши требования могут оказаться… весьма необычными. Или вовсе невыполнимыми.

— Очень надеюсь, что нет, сенатор. — Я пожал плечами. — Уверен, вы оба уже понимаете, во что мы ввязались — а значит, поймете, почему мне нужны гарантии. Не для себя лично, разумеется — только для моей страны.

— Разумно, — кивнул Джонсон. — И какого рода… гарантии вас интересуют?

— Для начала — создание политического союза. Обстановка в Европе сейчас накаляется до предела, и одному Богу известно, что может случиться дальше. И поэтому особенно важно, чтобы вы… — Я перевел взгляд на Кеннеди. — Или вы, уже как будущий президент — подписали пакт о ненападении. И заверили, что Соединенные Штаты никогда и ни при каких обстоятельствах не будут участвовать в войне против Российской Империи.

— Едва ли это возможно, князь. — Кеннеди сдвинул брови. — Вы не можете не помнить, что наша страна пока еще является частью Британского содружества. А значит, президент подчиняется королю Георгу. Во всяком случае — формально.

— И именно поэтому я даже не стану пытаться требовать военного союза, — закивал я. — Но невмешательство вам вполне по силам, разве не так?