Странно, но эта мысль почему-то меня успокоила. И если до этого я половину дороги молча вопрошал себя — какого черта, собственно, делаю и зачем сюда забрался, то теперь на смену мандражу и сомнениям пришло поистине олимпийское спокойствие. Пусть я всего лишь один из сотен князей, служащих российской короне, даже не глава рода — наследник. Пусть мне всего семнадцать с половиной лет и еще вчера я ночевал под открытым небом, греясь у остывающего мотоциклетного двигателя — меня не выставили за порог ни ее светлость герцогиня из дома Водемон, ни сам Жозеф Бонапарт.

А значит, и господину президенту тоже придется смириться с нарушением регламента — и выслушать все, от начала и до конца. В конце концов, я не просто так проделал весь этот путь из мятежной Лотарингии через океан — и через половину Америки, до Вашингтона из солнечной Флориды. Я — Александр Горчаков, уполномоченный представитель своей страны, личный друг императора Павла, его ум, воля и слово. Тот, кто имеет право принимать непростые решения.

И не так уж важно, как к этим решениям отнесется его величество. Это будет потом.

— Мы приехали, князь. — Суворов жестом велел водителю остановиться неподалеку от центрального входа. — Господин президент готов принять вас… разумеется, одного. Нам с сударыней предложат чай.

В голосе посла прорезалось едва скрываемое недовольство — видимо, его светлость уже успел сообразить, что за закрытыми дверями кабинета свершится что-то весьма значительное. Пожалуй, мне на месте Суворова бы тоже было обидно оказаться за бортом событий подобного масштаба… Впрочем, вполне возможно, его сожаления на самом деле того не стоили. От некоторых моих решений определенно стоило держаться подальше.

Всеми правдами и неправдами.

Я не стал дожидаться, пока водитель обойдет машину — сам открыл дверь и выбрался наружу. В вечернем полумраке Белый дом выглядел гостеприимно и почти уютно: колонны, аккуратно подстриженная зелень и гладкая лужайка. Но обманываться не следовало: за американским радушием наверняка скрывалась если не ловушка, то уж точно — осторожность. У двери дежурил всего один человек в штатском, но я насчитал еще двоих на балконе. Скорее всего, их было не меньше дюжины — просто агенты умели хорошо прятаться.

Местная служба безопасности не бросалась в глаза — но это вовсе не значило, что ее не было вовсе.

— Красивое место, — негромко проговорил Суворов. — Не подумайте, князь, я люблю Петербург, и едва ли с ним сравнится хоть один город в этой стране, но… Хм, кажется, в Вашингтоне какие-то перебои с электричеством.

Все огни Белого дома — не только в окнах, но и подсветка, и даже фонари вдоль дорожки — вдруг запульсировали с тихим жужжанием, становясь то чуть тусклее, то снова яркими. Так и не выключились — видимо, страшная штуковина, способная на мгновение вобрать в себя целый океан энергии, находилась слишком далеко отсюда. Но все же достаточно близко, чтобы я успел почувствовать. Не ее саму — скорее отзвук накопленной силы, настолько могучей, что мой Дар каким-то чудом зацепил ее даже в будущем времени.

Да, я, черт возьми, знал, что случится.

— Поднять Щиты! — заорал я.

И раскрыл над головой магический купол. Настолько крепкий и плотный, что он уже почти утратил прозрачность, и Белый дом за ним превратился в размытый контур. Но даже этого сейчас почему-то казалось недостаточно. Впрочем, и Хельге, и Суворову не пришлось ничего объяснять: они оба среагировали почти одновременно, выставляя защиту.

Которая не продержалась и секунды. Небо над головой вспыхнуло и рухнуло на плечи такой тяжестью, что я не выдержал и рухнул на колени. Щит за мгновение выбрал весь резерв до капли и с жалобным стоном лопнул, а за ним отключились и два других. Если бы таинственный враг чуть ошибся, чуть сбил прицел, от нас остались бы в лучшем случае три холмика пепла на выжженом асфальте дорожки.

Но смертельную мощь готовили для другого. Окна Белого дома полыхнули огнем, выплевывая осколки стекол и разлетевшиеся в щепки рамы, а за ними не выдержал и камень. Колонны треснули, переломились и обрушились вниз, на расходящиеся от полукруглого балкона лестницы. Крыша провалилась и рухнула на уже несуществующий третий этаж, но два других продержались немногим дольше. Чудовищное пламя беспощадно пожирало все, до чего могло добраться — а все остальное сносило волной жара.

Силуэты двух людей на балконе попросту растворились в нем, а охранника у входа снесло куском колонны и отшвырнуло на десяток шагов. Меня тоже отбросило, но не так сильно — только до лужайки, по которой я изрядно проехался на спине. Кости не пострадали — похоже, я даже почти не ушибся, зато пыли наглотался столько, что несколько мгновений лежал на земле, отплевываясь и зажимая ладонями слезящиеся глаза.

— Господи, что это было?.. — Чья-то рука схватила меня за плечо. — Вы живы, князь?!

Кое-как разлепив веки, я увидел склонившегося надо мной Суворова и чуть дальше — Хельгу. Она еще не успела подняться с земли, но выглядела вполне себе невредимой — похоже, первый удар я принял на себя, и моим спутникам повезло больше.

— Жив… кажется, — отозвался я, переваливаясь на бок.

Чужая то ли магия, то ли черт знает что еще ударила крепко, но мы уцелели. А вот моя аудиенция с господином президентом определенно накрылась медным тазом. Не знаю, где конкретно располагался кабинет для тайных совещаний, но вряд ли от него осталось хоть что-то.

Белый дом… Белый дом почти исчез. Неведомая сила, упавшая на него с небес, разрушила его чуть ли не до основания. Два верхних этажа исчезли полностью, а от первого остались только почерневшие остовы стен. Не просто обожженные огнем, а будто бы оплавленные и потерявшие форму, как наполовину сгоревшие свечи. По краям — в левом и правом крыле — уцелело чуть больше, а вот в середине, куда пришелся основной удар… За ломаную кромку развалин я заглянуть не мог, но почему-то не сомневался, что там все обстоит куда хуже. В эпицентре температура и мощь пламени наверняка срыли здания до самого фундамента — а то и еще глубже.

А от обитателей вряд ли осталось хоть что-то — даже кости.

Такое событие едва ли могло пройти без внимание местных властей. И пусть глава государства только что был обращен в пепел вместе со всей охраной и персоналом Белого дома — вокруг осталось еще достаточно суровых охранителей. И они, разумеется, уже начали работать. Где-то вдалеке завывали сирены, но шум машин, топот тяжелых армейских ботинок и крики слышались куда ближе. Сюда определенно спешило целое полчище вояк, полицейских и еще черт знает кого.

И я не собирался встречать всю эту братию лежа на лужайке.

— Ваша светлость… — прокряхтел я, хватаясь за протянутую руку Суворова. — Вот так, благодарю.

Господин посол не отличался богатырским сложением, но сил в худощавом теле все-таки было достаточно, и через мгновение я уже поднимался на ноги в свете автомобильных фар. Машины — три или четыре, а может, и больше, подъехали одновременно со всех сторон. Некоторые водители так спешили, что ехали не по дорожкам, а ломились по лужайке, напрямик — лишь бы поскорее добраться к развалинам Белого дома. И, подозреваю, имели на это соответствующие полномочия: я не увидел ни одной “мигалки”, и среди выскочивших мне навстречу людей все до одного были в штатском… хотя — какая разница?

— Стоять на месте! — В темноте за огнями фар хором лязгнул чуть ли не десяток затворов. — И поднимите руки так, чтобы я их видел!!!

— Спокойно, господа. — Я развернулся и замер, щурясь от света фар. — Вы ведь понимаете, что это не мы сде…

— Молчать! У меня тут дюжина парней, и каждый держит тебя на мушке, — прорычал в ответ чей-то голос. — Я знаю, кто ты такой и на что способен. И если кто-нибудь из вас троих хоть дернется, клянусь Богом, я проделаю в твоей голове дырку величиной с кулак.

Я осторожно потянулся вперед Даром. Родовая сила еще не восстановилась после того, как я полминуты назад принял на Щит часть удара, оставившего от Белого дома одни головешки — зато Источник уже исправно работал, наполняя резерв. Нарываться на драку определенно не стоило, но прощупать не в меру ретивого служителя закона я смог без особого труда.