Я попытался прощупать улицу снаружи магией, но так толком и не смог. То ли сами стены старого дома оказались слишком толстыми, то ли сказывалась усталость: я полностью выложился меньше двух часов назад, а перед этим провел несколько дней за рулем байка. Дар отзывался неохотно, словно мне приходилось ворочать тяжелые камни, а не орудовать привычным инструментом — изящным и одновременно могучим.

А может, я просто забрался слишком далеко от родового Источника — и тот никак не мог дотянуться до меня и заработать в полную силу.

Кеннеди вернулся примерно через четверть часа. Мрачный, как туча — я без лишних слов понял, что дело плохо. Наверное, даже хуже, чем казалось сначала.

— Черт бы побрал их всех. Резервный номер службы безопасности не отвечает. Линия Пентагона занята, а федералы просто повесили трубку. В полиции сказали, что у них не осталось ни одной свободной машины, а радиостанции работают черт знает как… весь город будто сошел с ума! — Кеннеди сердито швырнул на диван что-то увесистое — скорее всего, телефонную книгу. — Конечно, рано или поздно я смогу дозвониться до военных, но одному Богу известно, сколько это займет времени. Наверняка нас всех прикончат куда раньше.

— И какого черта тебе понадобилось тащить меня сюда, Бобби? — проворчал Джонсон. — Из-за твоей конспирации те головорезы прикончат нас всех!

— Если мы не сможем прорваться. — Кеннеди в очередной раз выглянул за окно. — Но они наверняка перегородили все соседние улицы. А пешком нам далеко не уйти.

— Проклятье… и что же делать? — В голосе Джонсона вновь прорезались панические нотки. — У кого-нибудь здесь есть план?

— У меня. Кажется. — Я на мгновение задумался. — Впрочем, не уверен, что он вам понравится, джентльмены.

— Говорите, князь. — Кеннеди махнул рукой. — Даже самая безумная затея куда лучше, чем оставаться здесь и ждать, пока нас не прирежут, как индейку на День Благодарения.

— Окей. В таком случае просто помогите мне дозвониться до мотеля “Высокие сосны” в Бруквилле, — отозвался я. — И найти там парня по имени Гризли.

— Ты не обязана это делать, фрайин.

Я чуть ускорился и поймал Хельгу за локоть. Остальные уже ушли вперед, так что у нас появилась возможность перекинуться парой слов. Не то, чтобы наедине — но все же без лишних ушей. Я поймал себя на мысли, что мы уже несколько часов почти не разговаривали. Все это время она молча следовала за мной — и у Белого дома это вполне могло стоить ей жизни.

— Не обязана делать что? — поинтересовалась Хельга.

— Все. Рисковать жизнью ради меня или кого-то еще, драться… Да и вообще — выходить на улицу. — Я тряхнул головой. — Эти головорезы пришли не за тобой. Можешь остаться в доме до утра и уехать в посольство к Суворову. Уверен — как только мы выйдем, бояться здесь будет нечего.

— А кто тебе сказал, что я боюсь, Горчаков? — Хельга уперлась руками в бедра и склонила голову набок. — Разве так сложно заметить, что я не бегаю от драки?

— Эта будет похуже предыдущих, — вздохнул я. — И никак тебя не касается. Зачем рисковать головой из-за…

— Еще как касается! — Хельга не дала мне договорить. — Ты, кажется, забыл, что за дверью нас ждут мерзавцы, которые убили отца и втянули мою страну в войну. А враг моего врага…

— Твой друг? — Я покачал головой. — Может, и так. Но все равно это… это дурацкая затея, фрайин.

— Вся моя жизнь со встречи с тобой — одна сплошная дурацкая затея. — Хельга пожала плечами и улыбнулась. — И все-таки по какой-то причине мы оба все еще живы.

— Ну… нам везет, — усмехнулся я.

— Везение тут не при чем. Мы просто обязаны узнать, кто затеял весь этот спектакль, найти мерзавцев и остановить — раз и навсегда. — Хельга протянула руку и осторожно коснулась моей щеки. — И ты единственный, кому это здесь под силу. Не президент, не сенатор — только ты, Горчаков.

— Потому что я Одаренный?

— Потому что ты везучий и упрямый. А еще — потому что я все время прикрываю твою симпатичную задницу. — Хельга извернулась и легонько шлепнула меня чуть пониже поясницы. — Пойдем. И зададим им всем жару.

Отличный план. Примерно так я и собирался поступить — поэтому молча кивнул и зашагал дальше. По ступенькам вниз и дальше — через гостиную до входной двери, у которой уже собрались остальные. Кеннеди, президент Джонсон и около дюжины то ли охранников, то ли прислуги, то ли административных чинов… то ли всех понемногу. Некоторые из них выглядели не слишком молодо — и все же достаточно крепкими, чтобы держать оружие.

Арсенал, впрочем, оставлял желать лучшего. Трое или четверо раздобыли автоматические игрушки под кольтовский патрон сорок пятого-калибра — те самые томми-ганы с дисковыми магазинами. Один сжимал в руках помповый дробовик, еще у парочки были винтовки, но остальные вооружились пистолетами и револьверами.

Впрочем, какая разница? Чтобы пробиться через дворы на соседнюю улицу, хватит и моих собственных сил. А если нас зажмут между домов — не помогут даже самые лучшие в мире автоматические винтовки… да и вообще ничего не поможет.

На мгновение мелькнула мысль плюнуть на все и остаться в доме. Забаррикадировать двери, заделать окна и держать оборону, пока Кеннеди не вызовет сюда подмогу — полицейских, ФБР, армию… Хоть самого черта. Но чутье вряд ли ошибалось — и сейчас оно буквально кричало, что время работает против нас. Что бардак в городе утихнет в лучшем случае к утру, и когда верные президенту люди смогут сюда пробиться — найдут только трупы.

В том числе и наши с Хельгой.

— Вы готовы, князь? — Кеннеди взялся за дверную ручку. — Помните, что бы ни случилось, наша главная задача — прикрывать господина президента.

— И вас, сенатор? — усмехнулся я. — Доверьте это дело мисс Рихтгофен. Она отличный боец. А я попробую проложить нам всем дорогу.

— И попробуйте не поймать пулю, друг мой. — Кеннеди свободной рукой достал из кармана револьвер с коротким стволом. — Без вас мы не продержимся там и минуты.

Дверь скрипнула, и мы вышли наружу. Я первым — на тот случай, если бы нас сразу же принялись поливать из всех стволов. Но улица молчала, и даже мрачные силуэты возле автомобилей вдалеке не двигались, застыв в свете фонарей черными тенями. Угловатыми и плоскими, будто вырезанными из картона для какой-то театральной постановки.

Да чего уж там — я и сам чувствовал себя актером на сцене. Неопытным и бестолковым, но почему-то все равно угодившим на главную роль — а заодно и в режиссерское кресло.

Не знаю, какой план был у наших противников, и был ли вообще — наверняка они не ожидали от нас никаких подвохов. Немногочисленная гвардия Кеннеди могла окопаться в доме, или могла попытаться вывезти президента на одной из машин, припаркованных около входа. Но вместо этого мы быстрым шагом направились на другую сторону дороги, к переулку.

Мы шли в полумраке, и вокруг было так тихо, что я слышал только шорох одежды, стук ботинок по асфальту и чье-то тяжелое дыхание за спиной. Никто не кричал и не сбегался со всех сторон. Ночь не взрывалась грохотом и огнем из десятков стволов. И все же шагать через улицу оказалось… неуютно — мягко говоря. Всего пять-семь метров полностью открытого пространства на середине дороги — и все же их еще предстояло пройти. Я запоздало сообразил, что без труда мог бы погасить фонари хоть до самого перекрестка, чтобы нас не заметили и…

— Это ФБР! Всем стоять на месте!

Грозный окрик, усиленный каким-то устройством, прокатился между домов. Динамик хрипел, изрядно искажая звук, но я все равно узнал агента Форда — того самого, что чуть не устроил пальбу прямо у Белого дома. Видимо, Кеннеди не так уж сильно ошибался на счет заговора федералов… если вообще ошибался. Шагавший рядом со мной телохранитель на мгновение замедлил шаг и едва не споткнулся — видимо, один лишь звук имени грозной конторы имел над ним какую-то особенную власть.

— Не останавливайся! — прошипел я, хватая беднягу под локоть. — Идем быстрее!