Напротив большого дверного проема стояло мраморное возвышение. На возвышении стояло покрытое балдахином кресло, выгравированное и отделанное как трон, и на бархатной подушке, подстеленной на сиденье, сидела тонкая фигура в усыпанной жемчугом одежде. На тюрбане розового цвета блестела большая золотая брошь в форме руки, держащей кинжал в форме пламени. Лицо под тюрбаном было овальным, светлокоричневым, с маленькой остроконечной черной бородой. Конан предположил, что этот человек с дальнего востока, Вендии или Косалы. Темные глаза смотрели на кусок отшлифованного кристалла, лежащего на пьедестале перед человеком, кусок размером с кулак Конана, грубой сферической формы, но отделанный как большой драгоценный камень. Он сверкал с яркостью, не соответствовавшей освещению тронного зала, как если бы в его глубинах горел мистический огонь.

С другой стороны трона стоял гигантский кушит. Он был будто высечен из черного базальта, одетый только в шелковую набедренную повязку и сандалии, с широкой кривой саблей в руках.

— Кто это? — вяло спросил человек на троне у гирканцев.

— Киммериец Конан, мой властелин! — ответил с важным видом Захак.

В темных глазах появился интерес, перешедший в подозрительность.

— Как он пришел в Янаидар без предупреждения?

— Зуагирские собаки, которые охраняли лестницу, говорят, что он пришел к ним, клянясь, что его звал Маг Сынов Езма.

Конан напрягся, услышав этот титул, его глаза уставились на овальное лицо. Но он ничего не сказал. Бывает время и для молчания, так же как и для смелой речи. Его следующее движение зависело от слов Мага. Они могли заклеймить его как обманщика и погубить. Но Конан рассчитывал на то, что ни один правитель не прикажет убить его, не попытавшись выяснить, зачем он сюда пришел, и на тот факт, что мало кто из правителей целиком доверял своим подданным.

После паузы мужчина на троне сказал:

— Это закон Янаидара: Ни один человек не может подняться по Лестнице, если он не сделает Знака так, чтобы Часовые Лестницы могли его видеть. Если он не сделал Знака, нужно вызвать Стража Ворот, который побеседовал бы с чужаком, до того как он поднимется по Лестнице. О Конане не предупреждали. Стража Ворот не вызывали. Конан сделал Знак до того как подняться?

Антар вспотел, бросив ядовитый взгляд на Конана, и сказал голосом, резким от переживания:

— Часовой у трещины не сделал никакого предупреждения. Конан появился на утесе до того, как мы увидели его, хотя мы были бдительны как орлы. Он волшебник, который может делаться невидимым по своему желанию. Мы думали, что он говорил правду, когда сказал, что ты посылал за ним, иначе ему не был бы известен Секретный Путь…

На узком лбу зуагирца выступила испарина. Человек на троне казалось не слышал его голоса. Захак свирепо ударил Антара по рту открытой рукой.

— Молчи, собака, пока Маг не прикажет тебе говорить!

Антар пошатнулся, кровь потекла по его бороде. Он посмотрел убийственным взглядом на гирканца, но ничего не сказал. Маг вяло пошевелил своей рукой, говоря:

— Уведите зуагирцев. Держите их под стражей до дальнейших распоряжений. Даже если человека ждут, Часовые не должны позволить застигнуть себя врасплох. Конан не знал Знака, кроме того, он беспрепятственно поднялся по Лестнице. Если бы они были бдительны, даже Конан не смог бы сделать этого. Он никакой не чародей. Можете идти. Я поговорю с Конаном наедине.

Захак поклонился и повел своих сверкающих мечников между молчаливыми рядами воинов по обе стороны двери, ведя дрожащих от страха зуагирцев перед собой. Когда те проходили мимо Конана, то посмотрели на него горящим взглядом, полным ненависти.

Захак закрыл бронзовую дверь за ними. Маг сказал Конану поиранистански:

— Можешь говорить свободно. Эти черные люди не понимают иранистанского языка.

Конан, перед тем как ответить, удобно развалился на диване, стоящем перед возвышением, положив ноги на скамеечку для ног. Маг не показал удивления тому, что его посетитель уселся без приглашения. Его первые слова показали, что он часто общался с жителями Запада и ради своих собственных интересов терпел их непосредственность. Он сказал:

— Я не посылал за тобой.

— Конечно, нет. Но мне нужно было чтонибудь сказать этим глупцам, иначе пришлось бы их всех поубивать.

— Что тебе здесь нужно?

— Что бывает нужно человеку, который приходит в гнездо разбойников?

— Он может быть шпионом.

Конан грубо рассмеялся.

— Чьим?

— Как ты узнал Дорогу?

— Я пошел за грифами; они всегда приводят меня к моей цели.

— Они приводят; ты слишком часто кормишь их досыта. А что с кхитайцем, который сторожил трещину?

— Мертв; он не прислушался к голосу разума.

— Грифы следуют за тобой, а не ты за грифами, — прокомментировал Маг.

— Почему ты не предупредил о своем приходе?

— Но кем? Последней ночью в ущелье Призраков банда твоих глупцов напала на мой отряд, убила одного и похитила другого. Четвертый человек сбежал, так что когда поднялась луна, я пошел сюда один.

— Это были сабатинцы, чья обязанность — сторожить ущелье Призраков. Они не знали, что ты искал меня. Они приковыляли в город на рассвете, с одним убитым и большинством раненными, и клялись, что убили богатого вендийского купца и его слуг в ущелье Призраков. Очевидно, они боялись признаться, что удрали, оставив тебя живым. Они пожалеют о своей лжи, но ты не сказал мне, зачем ты сюда пришел.

— Чтобы найти убежище. Я поссорился с королем Иранистана.

Маг пожал плечами.

— Я знаю об этом. Кобад Шах перестанет досаждать тебе некоторое время, если не навсегда. Он был ранен одним из наших агентов. Тем не менее эскадрон, который он послал за тобой, все еще идет по твоему следу.

Конан почувствовал покалывание в затылке, вызванное таким волшебством.

— Кром! Ты хорошо осведомлен о последних новостях.

Маг слегка кивнул по направлению кристалла.

— Безделушка, но не бесполезная. Однако, мы хорошо храним свои секреты. Так что, раз ты знаешь о Янаидаре и о дороге в Янаидар, тебе должно быть сказал об этом один из наших Тайных Братьев. Это Тигр послал тебя?

Конан почувствовал ловушку.

— Я не знаю никакого Тигра, — ответил он. — Мне не нужно рассказывать секретов; я раскрываю их сам. Я пришел сюда, потому что мне нужно место, где я мог бы спрятаться. Я потерял расположение в Аншане, а туранцы проткнут меня, если поймают.

Маг сказал чтото постигийски. Конан, зная, что тот не стал бы менять язык их беседы без какогото умысла, сделал вид, что не понимает.

Маг заговорил с одним из негров и гигант вынул серебряный молоток изза своего пояса и ударил им в золотой гонг, висевший между гобеленами. Едва замерло эхо, как бронзовая дверь открылась настолько, чтобы пропустить стройного человека в скромной шелковой одежде, который склонился перед возвышением. По бритой голове в нем можно было узнать стигийца. Маг называл его «Хаза» и задавал ему вопросы на языке, который только что проверил на Конане.

— Ты знаешь этого человека? — спросил Маг.

— Да, мой лорд.

— Наши шпионы упоминали о нем в своих отчетах?

— Да, мой лорд. В последнем донесении из Аншана говорилось о нем. В ту ночь, когда твой слуга пытался казнить короля, до покушения, этот человек тайно беседовал с королем около часа. Затем он спешно покинул дворец и покинул город с тремя сотнями всадников, которых после видели на дороге в Кушаф. За ним была послана погоня, но догнали ли они его, или все еще ищут, я не знаю.

— Ты можешь идти.

Хаза поклонился и вышел, а Маг некоторое время размышлял. Затем он поднял голову и сказал:

— Я верю, что ты говоришь правду. Ты бежал из Аншана в Кушаф, где не чествуют друзей короля. Твоя враждебность к туранцам хорошо известна. Нам нужны такие люди. Но я не могу посвятить тебя, пока Тигр не проверит тебя. Его сейчас нет в Янаидаре, но он вернется к завтрашнему утру. Тем временем мне интересно было бы выяснить, как ты узнал о нашем сообществе и о нашем городе.