— Вызываю Тихую заставу, — уже громче произнес Верес.

— Желаю здравствовать, князь, — в горнице послышался немного искаженный помехами и будто плавающий голос связного, — Жду ваших приказаний.

— Я жду срочные сведения из Невина. Передай дальше на запад.

Связной отключился. Теперь понадобится некоторое время, пока связисты по цепи передадут его запрос. Нужно ждать.

Одна из особенностей нифрила, представляющая собой, пожалуй, наибольшее препятствие в его использовании, заключается в его нагреве при работе. Чем крупнее камень, тем быстрее и сильнее он нагревается. И хотя сам по себе нифрил является прочнейшим материалом, перегрев для него губителен.

Верес приказал камню перейти в спящий режим, оставаясь лишь частично пробужденным на прием. Это позволяло снизить нагрев. Князь бережно положил шкатулку в чашу с кубиками льда. Зал погрузился в дремотное молчание.

Через некоторое время в горнице послышался голос того же связного.

— Тихая застава вызывает князя.

— Слушаю

— Невинский писарь сообщает, что вчера в замке были двое княжеских посланников и спрашивали о человеке с охранной грамотой. Писарь ответил им, что в замок пока никого не прибывало. Посланники отправились его встречать. Доклад завершен. Связной Никита Решетни…

Князь отключил устройство, начавшее давать знак перегрева, просто захлопнув шкатулку. Скверные новости, если не сказать, плохие…

Верес сделал медленный глубокий вдох, поудобней устраиваясь в своем кресле. Он прикрыл глаза и привычно призвал оборотня. Через пару мгновений перед его мысленным взором предстал волк с очень крупной головой и полностью белым от седины мехом. «Отнеси меня в зал снов», мысленно приказал Верес. Седой волк тут же подхватил сновидческое тело князя и помчался огромными прыжками куда-то вперед и вверх к светящейся полной луне, единственному видимому образу в темном беспредметном пространстве сознания.

Волк мчался к луне с огромной скоростью, и ночное светило быстро приближалось, заметно увеличиваясь в размерах. Однако, по мере приближения оно меняло свои очертания, превращаясь в нечто иное. Наконец, преобразование закончилось, и то, что издали казалось луной, вблизи обернулось в каменное, залитое лунным светом куполообразное строение. Высокая крепостная стена придавала ему схожесть с замком. Зверь, разочарованный обманом, коротко взвыл, его стремление добраться до настоящей луны Вересу было не понятно, однако спросить об этом волка он не имел возможности. Волк не понимал человеческой речи.

Оказавшись перед распахнутыми воротами, князь отпустил оборотня и прошел за крепостную стену. Он оказался на обширной поляне, посеребренной лунным светом. Князь задрал голову. Настоящая луна висела высоко на небосклоне, освещая зал снов. Впрочем, настоящая ли? Если вдруг удастся погнать оборотня и к этой луне, не окажется ли и она каким-нибудь залом, где собираются уже не князья, а боги?

Князь в который раз подумал, что этот желтый кругляш обладает особой притягательной силой не только для его оборотня. Верес нехотя опустил взгляд и осмтрелся. Посреди поляны стояло внушительных размеров строение: белый купол, вознесенный к небу на сорока восьми белокаменных колоннах. На земле под куполом стоял огромный круглый стол, вокруг стола расставлено сорок восемь кресел для знаменных правителей этого мира. Если не считать замковой стены, огораживающей поляну по кругу, никаких других рукотворных предметов здесь больше не было.

Круглый переговорный стол пока был пуст, время заседания еще не наступило. Зато поляна вокруг стола не пустовала. Верес прибыл едва ли не последним. Знаменные правители Ниферии использовали каждое мгновение этого времени для политических встреч и переговоров. Верес внутренне усмехнулся. Расклад здесь виден как на ладони.

Два узла силы: с одной стороны, военный союз нифрилового хана, с другой, — кошачий альянс, возглавляемый тигриным королем Тайгаром. Невмешивающиеся, или как их принято называть, — особняки, перетекают между двумя этими узлами, как между полюсами, успевая извлекать пользу и там, и там. Верес придерживался политики невмешательства и не состоял в союзах, однако его невмешательство считалось весьма условным. В рамках подчиняющего договора, он вынужден был исполнять обязательства перед Азум-ханом.

Впрочем, в силу исторических и географических условий, а также и нравственных предпочтений, Верес почти никогда не имел дел с «Котами». Он направился к группе правителей, объединившихся вокруг нифрилового хана.

— Мое почтение славным князьям, — сообщил Верес, подходя.

Правители расступились, пропуская Вереса в круг.

— А, вот на ловца и зверь! — весело воскликнул правитель воинственного племени степных Мангустов Азум-хан и протянул Вересу руку для пожатия.

— И тебе здравствовать, Азум, — сдержанно ответил волчий князь.

— Как раз о тебе говорили, — довольно сообщил хан и потер ладони, — Ну, что скажешь, князь? Известно тебе, что на северном фронте наше положение сейчас не простое?

Азум-хан хлопнул по плечу стоящего рядом с ним царя Вепрей:

— Вакула стойко сражается, но не пора ли тебе оказать ему помощь по-соседски?

Сколько ты будешь держать свои свирепые стаи на цепи, как собак? Волк не может жить без свежего мяса!

Верес отрицательно покачал головой:

— Твой военный союз справится и без моей скромной помощи. Ты знаешь, мое население и так почти не прирастает. Нам сейчас не до войн.

— Я не узнаю тебя, Верес, — Азум-хан покачал головой в деланном непонимании, — Может ты просто засиделся и одряхлел в этой оболочке? Может пора прервать это воплощение? Через год возродишься в новом теле, еще через пятнадцать войдешь в силу и вынешь из скалы свое знаменное копье. И может быть тогда юная и горячая кровь молодого тела вернет тебе память о том, что тебя когда-то звали вожаком всех северных и восточных племен? А, Верес? Ты предъявишь право первородного на отнятые земли, а потом пойдешь и завоюешь новые! Сколько ты будешь морозить свое племя в этих забытых богами лесах?

Азум-хан оглядел собравшихся правителей, будто выискивая того, кто сможет растолковать, наконец, непонятливому князю столь очевидную вещь:

— Потому и не прирастает твой род, что ты загнал его на край мира, — подытожил он, — Пора что-то менять!

— А я и так все помню, Азум, — Верес усмехнулся, — Было время, когда я подобно быку впрягался за всех подряд, пока эти самые восточные племена не ударили мне в спину. Нет — нет. Я даже благодарен вам за это. Вы, тем самым, сняли с меня всякие нравственные обязательства, заменив их, правда, на обязательства вполне овеществленные. Что ж. Зато вы так же сняли и пелену морока с моих глаз. Мне больше нет дела до ваших склок. Я всецело занят только своим собственным народом. И меня это вполне устраивает.

Слова волчьего князя привели некоторых правителей в недоумение. Сам Азум-хан лично предлагает ему участие в военном союзе, признавая, что нуждается в его помощи, а тот отказывается, тогда как мог бы выторговать у хана самые выгодные условия. Впрочем, за Вересом давно закрепилась слава человека, который все воспринимает в черно-белом цвете, не признает полутонов и всегда говорит ровно то, что думает. Его и ценили за это и посмеивались над его прямотой. Оно и правда, трудно представить себе более неподходящего человека для дипломатических игр.

— Ну, и ладно, — Азум-хан неожиданно смягчился, — Знаю, Верес, что убеждать тебя бесполезно. Хоть ты и волк, а упрямей бараньего короля. Но за это я тебя и ценю. Если ты что-то сказал, то никогда уже от этого не отступишься. Твое слово всегда ценилось на вес нифрила.

Ох, не зря хитрый хан плел и про войну, и про нерушимое слово князя. Он явно давал понять, что неисполнение договора по поставке оружия даст ему право потребовать от Вереса еще больше людей в свое войско. Хан явно пронюхал, что Верес не успевает. Отправка оружейного обоза затягивалась. Князю отчаянно не хватало мастеров по обжигу, чтобы выполнить условия воинственного хана. Однако выказывать свои трудности Верес не собирался. Хан обязательно зацепится за любую возможность, чтобы вынуть из него душу. Вольно Азуму сравнивать волка с бараном, вот только сам он хоть и мангуст, а хватку имеет как у крокодила.