— Как же так? Я же вам заплатил, — Фарадор попытался его остановить, — Вы не можете уйти. Как же так?

— Оплата будет зачтена в качестве неустойки, — вожак коротко поклонился Фарадору, — Вступайте в торговый союз, и наши мечи будут к вашим услугам. Желаю здравствовать.

Наемники ушли, будто привиделись на короткое время, будто и не было их здесь никогда. Одновременно с их уходом, Бенак и Такамон и своим войскам дали приказ отойти в сторону, а лисья конница перестроилась так, что стало ясно на чьей она стороне. Теперь девятьсот оставшихся бойцов Гоцека и Фарадора перед двумя с половиной тысячами противостоящего им войска смотрелись довольно жалко.

— А я ведь подзабыл, как это порой бывает весело, воевать вместе с князем Вересом, — царь Вакула не скрывал радости.

— Истину говорите, царь, — Карина тоже улыбалась, — Еще мечом никто не махнул, а наше войско, почти втрое уступающее противнику по силе, теперь точно также почти в трое его превосходит. Так только Верес и умеет.

— Рад, что не разочаровал Вас, — Верес усмехнулся, — Однако, видя вашу искреннюю радость, надеюсь, что смогу поднять вам настроение еще выше. Гусиный воевода недавно говорил, что кому-то придется сильно потесниться на своих землях. И, надо отдать ему должное, в этом был прав, ошибался он только на счет того, кому именно придется тесниться. Или вы все же предпочтете битву, воевода Гоцек?

— Глупец. Какой я глупец! — в сердцах выкрикнул Гоцек, — Говорил мне папаша, никогда не вставать на пути у красного князя. Эх, как же так, Фарадор? Вы говорили, что дело верное. Как же так?

— Не знаю. Слышите? Я не знаю, — лицо воловьего царя побагровело и исказилось гневом, он перевел полный обиды взгляд на Вереса, — Как, леший забери, вы умудрились, князь, все это обстряпать?

— А правда, князь, — вероятно впервые в истории Карина поддержала своего извечного врага Фарадора, — Как вам это удалось?

Глава 42. Северный передел.

— История не такая уж и короткая, но рассказать ее коротко я постараюсь, — Верес окинул взглядом и противников, и союзников словно обычных собеседников, — Оглядываясь назад, я понимаю, что не так это и просто, решить, с чего начать мой рассказ. А если не знаешь с чего начать, начинай с нифрила, когда речь идет о политике, он неизменно оказывается основой и причиной всего.

По условиям подчиняющего договора я многие десятилетия был ограничен в правах свободной торговли. Мои прииски давали немало мелкой монеты, которую я не имел возможности потратить. Даже спустить добытый нифрил с отвесных скал было немалой задачей. Поэтому нифрил скапливался, считай, что мертвым грузом. Мною был создан исследовательский отдел, куда были собраны наукари самого разного толка, в том числе и те, кто помнит свои воплощения на Старшей Сестре. Среди последних сильных мог не было, но зато, как однажды очень точно подметила королева Карина, эти люди иначе мыслят. К этому могу добавить, что они так же иначе относятся к нифрилу, и, что самое важное, находят способы иначе его использовать. Так появились первые разработки в области хранения и передачи данных.

Князь посмотрел на Карину:

— Я знаю, королева, вы потратили немало сил, чтобы найти причину появления в нашем мире выходцев со Старшей Сестры. Совершенно особое отношение этих людей к могии нифрила может стать возможным направлением для поиска.

— Я приму это к сведению, князь.

Верес кивнул и продолжил:

— Я стал искать возможности применения новых знаний, и однажды заговорил с черепашьим принцем Бонифаном. Едва услышав о моих исследованиях, принц сразу выказал огромную заинтересованность и даже подсказал пути применения и предложил сотрудничество. У нас состоялся тогда тот знаковый разговор:

— Так вы говорите, — сказал он тогда мне, — Что ваша нифриловая башня построена на недосягаемой вершине неприступной скалы?

— Даже если найдутся смельчаки, что попытаются туда взобраться, каким бы числом они туда не отправились, чтобы их остановить достаточно одного опытного воина. А круглогодичная низкая температура и сильные ветра исключают перегрев и разрушение нифрила.

— Да. Трудно придумать место более надежное для хранения чего-либо, а особенно для хранения данных.

— Что вы этим хотите сказать, принц? — спросил я его.

— Ну, я ведь не только торговец, но и банкир, — ответил мне Бонифан, — Вы бы знали, князь, какая это вечная головная боль — сохранение тайны счетов и вкладов клиентов.

— Понимаю.

— Ваша башня могла бы стать идеальным местом хранения данных. Только нужно придумать, как эти данные туда передавать и как их потом оттуда извлекать. Не лазить же для этого каждый раз на гору…

Так у нас с принцем Бонифаном родился этот проект. Он настоял тогда, что проект должен оставаться в совершенной тайне. И я с ним согласился. Действуя в соответствии с нашим планом, мы начали скупать по всему средиземью участки на возвышенностях, чтобы впоследствии поставить на них вышки. Через эти вышки мы собирались передавать данные на нифриловую башню как в накопитель.

Все шло прекрасно, пока однажды один из моих порученцев, доставлявший важные сведения, предоставленные для проекта Бонифаном, не был убит, а тайные сведения похищены. Проект оказался под угрозой провала. Принц начал на меня давить, ведь утечка или того хуже обнародование похищенных данных обернулись бы для него колоссальной потерей репутации. А поскольку сведения не уберег мой погибший порученец, то и вина за пропажу прежде всего ложилась именно на меня.

Я начал расследование, в котором первым подозреваемым должен был бы стать сам принц Бонифан. Я не рассказывал о проекте ни одной живой душе, даже своему ближайшему советнику, а, следовательно, похищение камня с данными мог подстроить только он. Но для этого нужно было ответить на один важный вопрос, зачем принцу что-то замышлять против меня? Ведь он был прекрасно осведомлен в невозможности захвата нифриловой башни, а без нее проект терял всякий смысл.

Вскоре, не без подсказки королевы Карины, в поле моего внимания попала Объединенная Косметическая Компания, которая, как выяснилось, точно так же скупала участки на возвышенностях. Это можно было счесть простым совпадением, если бы та же самая компания не оказалась замешана в готовящемся переделе областей влияния на севере, пообещав помощь царю Фарадору во вступлении в торговый союз средиземья.

— Признайтесь, царь, — Верес обратился к Фарадору, — Вы ведь до сих пор полагаете, что компания оказывает вам поддержку только лишь в обмен на ваше согласие открыть для нее рынки сбыта?

— А разве могут у торговца быть иные интересы, кроме самой торговли? — переспросил воловий царь с некоторым недоумением.

— Видите ли какая штука, — начал пояснять князь, — В том, чтобы открывать для сбыта именно северные земли косметическая компания не слишком-то была заинтересована. Ведь в этом случае рынки северных стран в равной степени открывались и для ее главного конкурента — Зерновой Компании. При том, что до этого «косметичники» и без того неплохо здесь торговали, используя порты и водные пути, и таким образом имели перед своим конкурентом явное преимущество.

— Я этого не знаю, — проворчал Фарадор, — Я не торговец.

— Полагаю на этом они и сыграли, воспользовались вашим неведением в этой области, — Верес продолжил, обращаясь уже ко всем присутствующим, — Однако, как бы не тешил свое самолюбие царь Фарадор, и он, да и все мы для Косметической компании всего лишь мелкие правители захолустных малообжитых земель. Я это понял, когда сам в последний раз побывал в столице средиземья. Увы, один только ойсбургский рынок превосходит по площади всю Северградскую крепость. А помимо рынка в Ойсбурге есть целые торговые улицы и кварталы. Туда течет нифрил со всего континента.

— Но вы же сами сказали, князь, что захватить нифриловую башню невозможно.

— Это и застило мне взгляд, — согласился князь, — Пока я не взглянул на дело шире. Захватить башню нельзя, зато можно перекрыть подходы к горе Белроге. Пока в севергадской крепости сидели воины Красной собаки и сама Белрога их не интересовала, я вполне спокойно отправлял на гору отряды, но что если бы крепость захватил царь Фарадор? И не только крепость с прилегающими землями, а и все предгорье?