— Вы правы, все просто. Одно вы не учли, полковник. Вы забыли, что моего могу атаки зовут Грач-ловкач, подчеркиваю это, ЛОВКАЧ. Проявите мужество и осознайте это, — Вепрь вернул полковнику его собственные слова.

Полковник начал догадываться, что его провели. Он развернул то, что считал захваченным знаменем. Морок развеялся, и полковник понял, что держит в руках обычную грязную тряпку.

* * *

— У них не знамя, а тряпка какая-то, — Аким разглядывал снятый с флагштока стяг Красных Собак, — Одно что дикари.

— Да, ладно. Ну, потрепанное, выцветшее, — заступился Вася, — А все ж какое-никакое, а воинское знамя. Прибери его, Акима, отнесемся с уважением.

— Я ж разве спорю, — Аким бережно свернул знамя и покосился на собравшуюся в развалинах толпу, — Вась, а вот это все как понимать теперь?

Действительно, чтобы посмотреть на низложение знамени Красных Собак, здесь собрались все окрестные нелюди. Помимо гоблинов пришли лесные древесники, кикимы, ведущие земноводное существование, и даже чухи откуда-то взялись. Теперь они все ликовали и подбрасывали в воздух шапки, у кого эти шапки были, конечно.

— Да уж, — Вася покривился, — Такого я не ожидал. Боюсь, Акима, про нашу стычку с Собаками знают теперь, наверное, даже в средиземье.

— Можешь в этом не сомневаться, — заверил Аким, — И знаешь, сдается мне, что мы теперь не просто дезертиры, а еще и государственные преступники.

— Это еще почему?

— А ты посуди сам. Наш князь мог и раньше этих Красных Собак вымести отсюда поганой метлой. Но он этого не делал и сто лет их здесь терпел. А ведь Азум-хан не знает, что князь здесь ни причем, на кого он по-твоему подумает?

— М-да. Хан подумает на нашего князя. Ты прав, Акима, получается князя мы крепко подставили.

— Вот и я о том.

— Вот, морока нифрильная. А что же нам оставалось-то? Не могли же мы за местных нелюдей не заступиться.

— Вась, я ж разве спорю? Поступить по-другому мы не могли. Но надо думать, что делать.

— А я знаю, что делать, — Вася достал из-за пазухи тряпичный сверток, — На вот, крепи к флагштоку?

— Это откуда у тебя? — у Акима округлились глаза, — Это же наше ротное знамя!

— Грач отдал, когда мы с Гусями бились.

Аким мог и возмутиться, что Вася скрыл знамя от остальных, но делать этого не стал, понимал, что делал он так не от недоверия. Когда они подняли над крепостью ротное знамя, Аким спросил:

— Я вот чего не пойму. Мы подняли знамя роты Вепря, так?

— Ага, — подтвердил Вася, глядя на развевающееся полотнище.

— Но ведь Вепрь и вся рота, если и живы, то сейчас в плену у Гусей, так?

— Ага.

— И на кого теперь подумает Азум-хан?

— Полагаю, Акима, хан на Гусей и подумает. Чего еще ждать от предателей?

* * *

Наутро Ольха, рассчитавшись с постоялым двором, заехала на причал за дядей Лешей. Матерый ее уже поджидал, гарцуя на вороном жеребчике. Она провела полночи в переживаниях, забыв спросить, доводилось ли ему раньше ходить верхом, а теперь у нее отлегло от сердца, в седле он держался более чем уверенно.

Она думала отправляться, не откладывая, но тут на палубу вышел сам князь, решив дать личное напутствие, она спешилась и направилась ему навстречу.

— Собралась? — спросил Верес.

— Так точно, — ей захотелось ответить по-военному.

— Вот что, девочка, — князь нахмурился, будто бы не одобрял такой ее боевой задор, — Я хочу, чтобы ты помнила. Это не то задание, ради которого стоит рисковать. Понятно?

— Так я это…

— Знаю я как ты «это», — проворчал князь, — Учти, этих Красных Собак я и сам на обратном пути собирался выгнать из крепости. И то, что кто-то сделал это до меня, я расцениваю как добрый знак. Так что, не так уж важно, выяснишь ты, кто их перебил или нет. Ясно?

— Ясно, князь.

— Ну, тогда в добрый путь. А к миссии с военнопленными отнесись с серьезностью, — дождавшись ее утвердительного кивка, князь развернулся и пошел в свою каюту.

Стояло раннее утро, улицы были еще пустыми, и из Ойсбурга они выбрались довольно быстро.

— Ольха, — спросил ее дядя Леша уже на тракте, — Ты расстроена чем-то, или мне показалось?

— Да так, задумалась.

— Ну? — дядя Леша смотрел выжидающе.

— Из нашей столицы мы тоже тогда вдвоем с Ясенем выезжали. Ну, он тоже порученец, как и я.

— А что случилось с ним?

— Ничего не случилось, — она вздохнула, — Просто я уже несколько месяцев его не видела. Мотается где-то по восточным лесам. Даже связи с ним нет.

— Ну, даст бог, свидишься.

* * *

Миха спешился, чтобы получше разглядеть следы:

— Свежие, — сообщил он через минуту, — Не ранее сегодняшнего утра, восемь конных и две повозки.

— Третий отряд за сегодня, — задумчиво сказал Ясень, — Лисы затеяли какое-то великое переселение?

— Учитывая, что они кочевники, я бы скорее решил, что Лисы собираются на войну, — возразил Миха, — Вот только, судя по количеству повозок, на эту войну они тащат все свое добро, включая детей и женщин.

— Тогда это должна быть довольно странная война.

Миха хмыкнул и запрыгнул в седло.

— Как бы то ни было, нам остается только идти следом, — сказал он.

— Знаешь, Миха, мы с тобой так давно мотаемся за этими Лисами, что мне кажется будто я знаком с тобой всю жизнь.

— Это верно, — Миха кивнул, — Мы уже и на восток прогулялись и теперь обратно на запад идем. И горы эти мне как родные стали. Давно уже Лисы нас петлями водят, но я чую, теперь не долго им от нас бегать.

— Откуда такая уверенность?

— Теперь я знаю, куда они направляются. Ты слышал о лисьем о городе?

— Я думал, это сказки.

— Нет, что ты. Скоро убедишься.

Миха оказался прав. Через час они въехали в небольшую окруженную холмами долину, сплошь уставленную шатрами из звериных шкур.

— Это и есть лисий город? — удивился Ясень, — Больше похож на кочевое стойбище.

— А чего ты ждал от лисов? — Миха рассмеялся, — Они же и есть кочевники.

Они въехали в долину и неторопливо двигались по ее окраине. Здесь было много народу, занятого привычным бытом. На кострах готовилась еда, сновали женщины, бегали дети. На них никто не обращал внимания. Но при этом ощущался настрой скорого пути, будто бы Лисы и впрямь готовились к великому переселению.

— Что будем делать? — Миха щурился и поглядывал по сторонам, — Искать здесь наших «дружков», все равно что иголку в сене.

— Для начала нанесем визит вежливости их барону. Я ж как никак княжеский порученец, а Лисы наши союзники. Так что, положение обязывает. Ты со мной?

— А ты уверен, что мы потом от этого барона выйдем живыми? — решил уточнить Миха.

— Совершенно не уверен.

— Тогда с тобой, конечно.

— Не сомневался в твоем ответе. Только сначала мы свяжемся с князем при помощи твоего замечательного устройства. Помнится, мы недавно видели речку. Она ведь нам подойдет?

— Вполне, — подтвердил Миха.

— Вот и ладно. Если мы придем к барону не просто так, а с посланием от князя, то может убивать нас он поостережется.

— Дело говоришь, — согласился Миха и развернул коня, — Возвращаемся к речке.

Глава 38. Подготовка обороны.

Такого оживления в окрестностях Северграда не наблюдалось больше ста лет, с тех самых пор как вступил в действие подчиняющий договор. Сюда стеклись сотни нелюдей, все как один пожелавших принять участие в восстановлении крепости. Уговоры на них никак не действовали. Тогда Вася попросил гоблина Чачу собрать всех местных старейшин, и в итоге имел с ними разговор, в котором на пару с Акимом попытался донести до них степень опасности, которой они себя подвергают.

— Вы поймите, — говорил он, — Мы пошли против воли Азум-хана, нам он этого не простит и пришлет сюда воинов. Очень много воинов, чтобы вернуть себе крепость.

— Хан злопамятный. Хан жадный. Хан ничего никому не отдает, — соглашались старейшины, — У хана много воинов.