— Макарка, а ты чего улыбаешься всю дорогу? — внезапно появившаяся уверенность, что окажись он здесь несколькими минутами раньше, то мог бы встретится с юной княжной, почему-то заставила Васю смутится, и он захотел отвлечь себя разговором, — Полчаса назад мы тебя водой отливали. Тебе вроде не до улыбок было.

— Да, так, — неопределенно сказал Макарка, — Ничего особенного.

— Ну, уж расскажи, — с нажимом поддержал Васю Аким. Он просто не мог упустить возможность вытянуть из Макарки хоть какие-нибудь сведения о подготовке пластунов. Макарка какое-то время шел молча, и Аким уже решил, что тот опять отмолчится, но он вдруг заговорил.

— Сотник Куч велел нам обернуться на зверя, а потом наложил боевое заклятье, — сказал он наконец.

— И как это? — спросил Аким. За прошедший месяц в лагере они уже не раз испробовали на себе боевые заклятия, но при этом никогда не находились в оборотне, а только в обычном человеческом состоянии.

— Да, как вам сказать, — продолжил Макарка, — Вы только не смейтесь, но как будто теряешь собственное «я», — просто сказал Макар и замолк.

Слова его не только никому не показались смешными, а скорее даже наоборот, пугающими.

— То есть как это?

— В тот миг у меня совсем не было никаких собственных мыслей. Когда Куч отдал приказ как можно скорее забраться на скалу, для моего волка-оборотка это было единственным устремлением, — Макарка немного помолчал, — Я даже толком не помню, как я лез на эту скалу. Просто раз и оказался там.

— Ну, дела! — сказал на это Аким, — Просто универсальный солдат какой-то.

Все привыкли к акиминым странным высказываниям, которые он объяснял вспышками озарений о прошлой жизни, поэтому «универсального солдата» пропустили мимо ушей.

— Да. Такие дела. Самое забавное в этом то, что если бы Куч приказал прыгнуть с этой скалы вниз головой, я бы прыгнул не раздумывая, — сказал Макар.

— Что подтверждает мой последний тезис, — важно сообщил Аким, — Хоть вы его и проигнорировали.

— Акима, — одернул его Вася, — Пожалуйста, говори по-русски. «Тезис», «прогнобировали» — что это за белиберда? Я не понимаю, в русском языке разве нет соответствующего слова?

— Я хотел сказать, что подтверждает мое последнее утверждение, хоть вы и не обратили на него внимания.

— Так-то лучше, — похвалил Вася, — Так что, Макарка, тебе это показалось забавным? Что по приказу Куча ты бы сиганул вниз головой?

— Ну, нет, конечно, не это. Просто, понимаете, в самом этом состоянии есть какая-то притягательность. Ты ни о чем не думаешь, и ты ничего не боишься, и ты ни о чем не заботишься…

Короткий Макаркин рассказ поразил всех, и оставшуюся дорогу они провели в споре о том, благо это или зло, описанное Макаром состояние оборотка под заклятьем, дающее с одной стороны свободу от сковывающего воздействия страха, с другой, делавшее бойца полностью подчиненным своему вожаку.

Жарче всех, само собой спорил Аким, постоянно поминая своего «универсального солдата». В какой-то миг он вдруг прервался на полуслове и замер с поднятым вверх пальцем от пришедшего ему очередного озарения. Все подумали, что он опять что-нибудь выдаст, но к общему удивлению до самой блинной он не произнес больше ни слова.

Когда они уже сидели в заведении Иваныча, уминая блины со сметаной, Аким торжественно достал из своей объемной котомки какой-то тяжелый сверток и бухнул его на стол.

— Есть у меня хорошая новость для нашего Коротка, — самодовольно объявил он.

Короток зарделся и горящим взором уставился на сверток, потянувшись к нему измазанной жиром рукой.

— Не так быстро, — Акима отодвинул сверток от Мышонка, — Сначала небольшое вступление.

Короток руку нехотя убрал, но взгляда от свертка не отвел.

— Итак, чтобы подобрать подходящее оружие для нашего Мышонка мне пришлось изрядно повозится и повспоминать различные виды вооружений со Старшей Сестры, — произнес Аким торжественно, — Вашему вниманию предлагается одно из самых смертоносных вооружений, какие видели небеса под названием «вуалятор универсальный».

Акима медленно развернул тряпицу и взглядам парней открылся тяжелый шипованный шар, соединенный с деревянной рукоятью куском короткой толстой веревки.

— Так это же кист… — радостно начал Вершок, но чья-то нога заботливо пнула его под столом, заставив заткнуться. Вася сделал страшные глаза и показал Вершку кулак. Вершок понял лишь, что ему велено молчать, хотя и не понял почему. Он пожал плечами и, потеряв к оружию интерес, потянулся ложкой к крынке со сметаной.

— Владей, — сказал Аким Коротку, пододвигая к нему «чудо-оружие».

Короток зачарованно его разглядывал. Он любовно поглаживал смертоносные шипы на шишаке, не замечая, как пальцы пачкаются в саже, не отмытой после обжига.

— Валя-я-ятор! — мечтательно протянул он.

— Название данного оружия, — вуалятор, произошло от французского «вуаля», что в переводе означает: «раз и готово», — сказал Аким и для наглядности примера добавил в виде стиха, — Не бойся ножа, а бойся вилки, один удар — четыре дырки!

Вершок, который все это время трескал блины, и, казалось, не обращал на происходящее никакого внимания, вдруг замер. Пораженный красотой стиха он сидел, уставившись на ложку в своей руке, а потом вдруг заговорил, подражая Акиму:

— Не бойся вилки, а бойся ложки, один удар и… один удар и… один удар и… — он так силился подобрать рифму, что на виске у него вздулась жила, однако крайнее умственное напряжение успеха не давало.

— Один удар, и нету «бошки», — докончил за него Аким.

Глава 15. Бартоло.

— Удачи тебе, волчица, — Ольха услышала за спиной запоздалый окрик Хухли, когда дверь за ней уже закрывалась. Она оказалась в обширной, но совершенно пустой прихожей, лишенной каких бы то ни было подсказок, куда тут можно идти случайному посетителю. Налево по коридору? Или направо? Или вверх по лестнице на второй этаж? По всему видно, на случайных посетителей здесь вообще не рассчитывали.

Она перешла на тонкое видение, что делала в первую очередь в незнакомой обстановке. Здесь, как и в здании академии витали тени заклинаний, хотя и не в таком обилии. Одно из них было совсем свежим, похоже даже еще действующим. Ольха решила проследовать за ним, потому что и это она обычно делала в первую очередь в незнакомой обстановке.

Она поднялась на второй этаж, потом по коридору налево, прошла мимо нескольких дверей, наконец, силовая нить заклятия привела ее к двери в тупиковой части длинного коридора. Табличка на двери отсутствовала. Она покрутила головой. Здесь вообще не было никаких табличек, никаких указателей, никаких стендов с расписаниями занятий, как будто это не учебное заведение, а частный дом.

Постучать или просто открыть дверь? Внезапно она ощутила неловкость за свое вторжение. Ее действия никак не походили на поступок воспитанной девушки, и появилось сильное желание развернуться и уйти. Чтобы успокоиться, она заставила себя сделать несколько медленных вдохов- выдохов. «Ты здесь по заданию самого князя. Черт побери, ты должна войти в эту дверь»- сказала она себе, взялась за ручку и потянула дверь.

Войдя, Ольха осмотрелась. Небольшая со вкусом обставленная комната. Вдоль стен полки с книгами, в середине стол, за которым сидел человек. Она сразу обратила внимание, что его оборотень — лис, и довольно старый. Человек в упор смотрел на нее. Она отметила, что взгляд у него колючий, но не враждебный, скорее любопытный. На столе перед старым лисом лежала засвеченная крупная монета, разливавшая по столу изображение какого-то двора. Со своего места она видела этот двор вверх ногами, но узнав стоящего столбом стража, которого только что так ловко обошла и спину удаляющегося Хухли, сообразила, что монета показывает двор перед входом в здание. Видимо, та монета, в которой заключен образ стража, пробуждаясь, не только включает самого стража, но и передает изображение на другую монету, находящуюся у Лиса. О передаче изображения с монеты на монету она раньше только слышала, а вот видела впервые. «Что ж, умно, — подумала она, — сразу знаешь, кто к тебе направляется».