«Он любит меня! — молнией мелькнуло у нее в голове. — Любит, иначе бы не сжимал в объятиях до боли, не проявлял такого нетерпения, не смотрел бы так — пристально, точно гипнотизируя. Кира права, он любит меня!»…

…Вадим провел рукой по ее волосам. Потом закурил, глядя в потолок.

— Детка, я… хочу что-то тебе сказать. Только не сейчас. Сейчас я слишком устал. Завтра. Ты потерпишь до завтра, хорошо?

— Конечно, потерплю, Вадик. Я могу терпеть ради тебя очень долго. Сколько нужно. — Она уже знала, что он хочет сказать. Она и сама собиралась сказать ему то же самое.

Время пришло. Оно диктовало свои условия, оно, как говорила Кира, все расставило по местам. Антошка заговорил, Вадим примирился со смертью Лики, а Валя забыла Тенгиза. Теперь впереди у них была новая жизнь, в которой они, все трое, будут связаны одной ниточкой, будут существовать друг ради друга и перестанут жалеть о прошлом. Навсегда.

— Ты иди тогда, Валюшка, — тихонько и мягко проговорил Вадим, — иди к себе. А я немного подремлю до ужина. Завтра, в это время ты уже все будешь знать. Все. — Он улыбнулся и прикрыл глаза.

Валя поцеловала его напоследок и скользнула с дивана на пол. Быстро и бесшумно накинула одежду, поправила волосы. У порога она обернулась, глянула на Вадима. Тот спал, уронив одну руку с дивана, а другой прикрыв лицо — последние свои слова он произносил уже в полусне.

— Спи, — шепотом сказала ему Валя, — мы оба все знаем. Давно знаем. Ни к чему и слова.

Блаженно улыбаясь, она шмыгнула за дверь и нос к носу столкнулась с Кирой.

— Где Вадим? — Та смотрела куда-то мимо Вали, озабоченная своими мыслями.

— Он задремал. Я не стала его будить, пусть отдохнет хоть чуть-чуть.

— Как это отдохнет? А ужин? Все уже готово, я приказала Наталье накрыть в гостиной. — Кира решительно взялась за ручку двери, но Валя отчаянно замотала головой:

— Нет, нет! Кира, не надо, не трогай его. Он очень устал.

— Но сама-то ты его трогала, и еще как, — неожиданно сердито проговорила та, но руку опустила и, ничего больше не сказав, быстро пошла вперед по коридору.

Валя на мгновение застыла, растерянная, потом поспешила вслед за Кирой. Догнала ее, тронула за плечо.

— Ты что, обиделась на меня?

— Вот еще, — фыркнула Кира. — Если уж тебе так не терпелось среди дня лезть к нему в постель, то пожалуйста.

— Но, Кирочка, сейчас уже вечер, а не день! — жалобно пошутила Валя, пытаясь вернуть расположение приятельницы.

В какой-то мере это ей удалось. Кира замедлила шаг, обернулась, лицо ее немного прояснилось, на губах возникла знакомая, ироническая улыбка.

— Эх, Валентина! Ты неисправима. Вся состоишь из сплошных порывов — то у окна дежуришь в течение часа, то мужиков насилуешь, не дав им выйти из душа. Одним словом, «есть женщины в русских селеньях»!

— Перестань издеваться, — засмеялась Валя, успокоенная тем, что Кира больше не сердится на нее, — слушай лучше, что сейчас было. Вадим обещал завтра сказать мне что-то очень важное.

— Ну вот, я же говорила! — произнесла Кира торжествующим тоном. — Поздравляю, от души поздравляю. — И тут же ворчливо прибавила: — А все-таки, не нужно было давать ему до ужина. Видит Бог, еда теперь пропадет понапрасну.

Она словно в воду глядела. Вадим, как накануне Валя, заснул на всю ночь и ни к какому ужину не появился. Женщины поели в одиночестве, а большую часть праздничных блюд пришлось поставить в холодильник, до утра. Затем Кира объявила, что должна отлучиться по делам.

Валя поднялась в детскую, покормила Антошку, уложила его. Затем разделась и легла сама. Она пыталась представить себе завтрашнее утро, то, как они с Вадимом встретятся. Как она выслушает его признание, как повторит точь-в-точь все его слова. А потом они оденут Антошку, посадят его в коляску и поедут гулять. Будут не спеша бродить по тихим улочкам городка, шуршать осенней листвой, строить прекрасные планы на будущее или просто молчать…

Валя сама не заметила, как начала дремать. В какой-то момент, перед тем, как окончательно провалиться в сон, ей показалось, что она отчетливо слышит за окном шум автомобиля. Затем глухо и отдаленно тренькнул входной звонок.

«Кира вернулась», — догадалась Валя, и тут же реальность стала расплываться, сознание наполнили причудливые, фантастические образы. Валя уснула крепким, здоровым сном счастливого и уставшего человека.

Она вскочила на рассвете, когда еще не было и шести. Чувствуя себя совершенно отдохнувшей, полностью восстановившей силы и бодрой, спрыгнула с постели. Проверила Антошку — тот лежал в кроватке, закинув за голову ручки с крепко сжатыми кулачками, и сладко посапывал.

Тихонько напевая себе под нос веселую мелодию, Валя отправилась в ванную. Приняла душ, умылась, затем, стоя перед зеркалом, тщательно расчесала волосы.

В половине седьмого при полном параде она вышла из детской и спустилась вниз. Дом еще спал, лишь в кухне горела плита — повар Валера уже начал готовить завтрак. Валя немного посидела с ним, поболтала о том о сем, дождалась семи и решила проведать Киру.

Комната той находилась на первом этаже, рядом с гостиной. Дверь, однако, оказалась заперта. Валя тихонько постучала — ни ответа, ни привета. «Спит еще, — разочарованно подумала она, — ну да, накануне поздно вернулась. Снова ездила куда-то, к матери, наверное».

Валя хотела уже отойти, но тут вдруг за дверью послышались шаги. Щелкнул замок. На пороге стояла заспанная Кира в халате, небрежно запахнутом на груди. Ее лицо без косметики выглядело еще более неинтересным и блеклым, непричесанные волосы редкими пучками торчали в разные стороны.

— Это ты стучала? — спросила Кира Валю осипшим со сна голосом.

— Я.

Она достала из кармана халата часики, долго, моргая, изучала циферблат.

— Господи, и чего тебе неймется в такую рань? Спала бы еще.

— Не хочу.

— А я — так очень хочу. — Кира широко зевнула, обнажая мелкие и крепкие зубы, и посторонилась, давая Вале дорогу: — Ну, проходи, раз пришла. Чего в дверях торчать?

Валя зашла в комнату. Постель была разобрана, Кирина одежда аккуратно висела на спинке стула. На столе лежала открытая «мыльница».

— Сегодня отдам печатать ваши с Антошкой карточки, — Кира кивнула на фотоаппарат, — хотела еще вчера, да не успела, закрутилась с делами.

— Это какие? — поинтересовалась Валя, давно потерявшая счет Кириным снимкам — та нащелкала уже пять или шесть пленок и заполнила фотографиями малыша два толстых фотоальбома.

— Как? Ты забыла? — возмутилась Кира. — Это августовские, с поездки в лес на шашлыки. Помнишь, там еще Вадим раздувает костер, а ты ему помогаешь?

— Помню, помню! — Валя весело засмеялась. — А говоришь, Антошкины карточки.

— Ну его-то там хоть отбавляй, — Кира сделала рукой пригласительный жест, — присаживайся, чувствуй себя хозяйкой. Ты уже завтракала?

— Нет еще.

— Почему? Не готово? — Кирино лицо посуровело.

— Все давно готово. Просто не хочется есть в одиночестве.

— Что значит «не хочется»? — строго заметила Кира. — Ты, милая моя, не для себя стараешься, а для ребенка. Обязана есть, и все тут.

— Ладно, сейчас пойду, — с улыбкой согласилась Валя и добавила, будто к себе самой обращаясь: — Интересно, Вадим уже проснулся?

— Нет, конечно, — тут же громко ответила Кира. — Он, в отличие от тебя, нормальный, и голову от любви терять не собирается. Встанет часов в восемь, не раньше.

— А я уверена, что он уже встал, — неожиданно для себя выпалила Валя, — вот уверена!

— Что ж, — Кира пожала плечами. — Пойди, убедись. А я покемарю еще с полчасика.

— Ладно. — Валя встала и направилась к двери.

— Про Антошку, гляди, не забудь, — вслед ей сказала Кира.

— За кого ты меня принимаешь?! — Валя рассерженно мотнула головой и выскочила в коридор.

Навстречу ей шла Нюта, волоча за собой тяжеленный моющий пылесос.