Вале стало смешно. В колледже подавляющая часть студентов была исключительно женского пола, парней можно было перечесть по пальцам, да и все они, пожалуй, чем-то походили на Кирилла.

Тетка заметила Валину ухмылку, сердито мотнула головой.

— Напрасно смеешься. Тебя только выпусти из дому.

Они поужинали, потом Валя засела за книги и сидела до глубокой ночи, поражаясь своему неизвестно откуда взявшемуся терпению.

Март и апрель пролетели стремительно, как во сне. В самом конце апреля были экзамены. Зачислили всех, но в отличие от ребят, Валя попросилась на вечернее отделение. Деньги, оставленные Тенгизом, таяли на глазах, и она уже вовсю искала работу.

Знакомая Евгении Гавриловны из поликлиники обещала поговорить со своей невесткой — та заведовала частным детсадом и могла замолвить словечко за Валю, чтоб ее взяли на первое время нянечкой. А там будет видно.

Поступление решили обмыть все в той же кафешке. Отказалась праздновать только Оля — у нее выходила замуж старшая сестра и нужно было бегать по магазинам и решать целую кучу организационных проблем. Остальные, сидя за столиком и потягивая джин-тоник, наперебой строили планы на будущее.

— Учиться всего два года, — мечтательно говорила Алка. — Закончу, в институт пойду. Говорят, сразу на третий курс берут.

— А я буду учить английский, — доверительно сообщила Ксюша, — возможно, еще и французский.

— Зачем тебе столько? — удивилась Валя.

— Затем. После колледжа найду себе место гувернантки. Буду бабки зашибать.

— Логопед и так неплохо зарабатывает, — заметил Кирилл.

— Ну и что? — парировала Ксюша. — Много никогда не бывает.

— Да тебе вообще работать не понадобится. — Алка хитро глянула на подругу. — Ты через год найдешь себе бизнесмена, он тебя всем необходимым обеспечит.

— Больно нужен мне твой бизнесмен! — Ксения пренебрежительно наморщила хорошенький носик. — Я и без него отлично проживу. Вообще, от мужиков только морока одна, а пользы на копейку.

Вали искоса, незаметно поглядела на Кирилла. Тот задумчиво потягивал свой джин-тоник и, казалось, не обращал никакого внимания на болтающую Ксюшу. Однако пальцы его нервно теребили бахрому скатерти.

«Бедняга, — сочувственно подумала Валя, — у него действительно нет никаких шансов. А Ксюшка — слепая дура, не видит, что мальчишка влюблен в нее до потери пульса».

— Сдать бы выпускные прилично, — перевела беседу в другое, более прозаическое русло, Алка. — Математичка — стерва обещала завалить меня, чего бы ей это ни стоило.

— Почему? — удивилась Валя.

— Да у нас с ней давний конфликт. Еще с восьмого класса. — Алка многозначительно хмыкнула.

— Она ее сына продинамила, — весело объяснила Ксюша.

— Как так?

— А вот так. Сынок ее, Пашка, учился в нашей школе, на два класса старше был. Он за Алкой ухлестывать стал, когда та совсем пацанкой была. То духи ей подарит, то колечко.

— Верно, — улыбнулась Алка. — Мне и ни к чему было. Меня бы мать убила, если б я такие подарки домой принесла. Я ему все назад отдавала. Пашка и рассердился. Не знаю, что про меня наговорил своей мамочке, только та налетела на меня в коридоре, как фурия. «Ты, — кричит, — сучка малолетняя! Потаскуха! Я тебя к директору, чтобы не соблазняла нормальных ребят». Это, значит, ее Паша — нормальный, который с тринадцати лет всех девок в школе перелапал.

— А ты что? — заинтересовалась Валя.

— «Что, что»? Известное дело, разревелась. Страшно же — к директору поведут. И стыдно, хотя, ей Богу, я ни в чем не была виновата. Математичка посмотрела на меня, как я слезы и сопли рукавом вытираю, плюнула, и пошла себе восвояси. С тех пор и ненавидит меня, больше тройки с минусом никогда не поставит. Мне б только ее экзамен пережить, а остальное — два раза плюнуть. — Алка залпом допила свой джин и глянула на часы. — Ой, братцы, а время-то — уже половина шестого. Завтра у нас химия нулевым уроком, а мне еще голову мыть и стираться. По домам, что ли?

— Можно и по домам, — согласилась Ксюша.

— Когда ж мы теперь увидимся? — расстроилась Валя, у которой никаких особых дел на вечер запланировано не было.

— Даже не знаю, — заколебалась Алка. — У нас со следующей недели каждый день экзаменационные консультации. Встретиться вряд ли удастся. Но мы будем созваниваться. Обязательно, правда, ребята?

— Конечно, — с готовностью поддержал Алку Кирилл. — Что касается меня, то я, может быть, и в гости зайду, когда поеду бабушку навещать. Так что, жди.

— Буду ждать. — Валя украдкой вздохнула, понимая, что счастливое время, когда она была не одинока, подошло к концу.

Что ж, ничего не поделаешь. Нужно устраивать свою жизнь, пойти работать, найти более взрослую, соответствующую ее возрасту компанию.

Валя тепло простилась с Кириллом и девчонками, села в троллейбус и поехала домой — радовать тетку, что она теперь студентка. Перед самой ее остановкой у троллейбуса соскочили «рога», водительница, немолодая, усталая женщина, долго прилаживала их, стоя на откидной лесенке. Половина пассажиров, не дождавшись, пока машина вновь тронется, вышла, благо метро находилось совсем рядом. В салоне осталось несколько человек.

На соседнем сиденье читал газету седой, благообразный старичок. Валя, от нечего делать, заглянула к нему через плечо и разочарованно зевнула. Сплошная политика, вот бы что-нибудь интересное было, из жизни эстрадных звезд, например, или, на худой конец, про любовь.

Старичок, почувствовав внимание к своей персоне, перестал читать и обернулся. Маленькое, сморщенное личико его расплылось в улыбке.

— Вы интересуетесь предстоящими выборами? — спросил он у Вали.

— Не совсем, — смутилась она. — Просто хотела поглядеть, что вы читаете. Скуки ради.

— Не скучайте, — обнадежил ее старичок, — мы скоро поедем. Вон, видите, уже заработал двигатель.

Троллейбус, действительно, закрыл двери и плавно тронулся с места.

— Вам далеко? — полюбопытствовал Валин собеседник, складывая газету.

— Нет. Следующая остановка.

— Надо же! — обрадовался он. — Я тоже на следующей выхожу. Мог и пешком дотрюхать, да лень. Годы не те. А вот на вашем месте я передвигался бы исключительно на своих ногах. — Старикан игриво подмигнул Вале и встал. — Не поможете мне сойти, а то подагра замучила вконец.

— Конечно, помогу. — Валя тоже поднялась.

Вдвоем они подошли к дверям. Троллейбус переехал перекресток и затормозил.

— Сначала вы, — улыбнулся старичок, пропуская Валю вперед.

— Хорошо.

Она дождалась, пока двери разъедутся, легко спрыгнула с подножки и протянула старичку руку. Тот оперся на нее и, кряхтя, спустился вниз.

— Благодарю. Могу даже газету подарить на память.

— Нет, спасибо, не стоит. — Валя засмеялась.

— Ну тогда удачи вам. Да, кстати, меня зовут Петр Петрович. Будьте здоровы. — Старикан приподнял надо лбом легкую, фетровую шляпу и, прихрамывая, заковылял по дорожке, ведущей от остановки к домам.

«Смешной», — вполголоса проговорила Валя, обращаясь сама к себе. Почему-то разговорчивый дедок ее развеселил, на душе стало не так тоскливо от расставания с друзьями.

«Ужасно смешной», — повторила она. Обернулась… и увидела Вадима. Тот стоял в двух шагах, под козырьком остановки и смотрел на нее в упор.

— Здравствуй, — запинаясь, проговорила Валя, оставаясь на месте, будто ноги ее приклеились к асфальту.

— Здравствуй. Приятно тебя видеть.

— Мне тоже.

Он подошел ближе.

— Как поживаешь?

— Ничего. Поступила в педагогический колледж.

— Да ну? — Его брови удивленно поднялись вверх. — Когда же ты успела?

— Только сегодня вывесили списки. Буду учиться на вечернем. На детского психолога.

— Здорово. — Вадим надолго замолчал.

Валя украдкой разглядывала его, стараясь унять прыгающее в груди сердце. Надо же! Это случилось. Она встретила его. Сколько раз мечтала об этом, и вот, ее мечты осуществились.