— Ты ненормальный!

— В чём я не прав? Кстати, нам сюда, — завёл я в двери магазина девушку, разгорячённую спором.

Будь она сейчас в другом состоянии, и мне пришлось бы её сюда тащить за руку, или заносить, а так всё само по себе прошло.

— Солнышки, — обратился я к группе дам среднего возраста, встречающих покупателей у входа в женский зал, — Мне нужна ваша помощь. Нужно выбрать платье для девушки, и я хотел бы увидеть своего консультанта Бареса, работающего в мужском отделе.

Моё обращение, мой вид и пожелание были сродни успеху.

Мой костюмчик был опознан, и продавщицы засветились энтузиазмом.

Нам почти искренне заулыбались, и вскоре мы были окутаны их вниманием, а там и знакомый продавец подошёл.

— Чем-то могу быть полезен? — пробежался он взглядам по женскому персоналу.

— Барес, мне нужна собака, лучше две. Кто из этих дам умеет так вцепиться в клиента, чтобы он не ушёл без покупки? Цель — девушка. Она должна купить платье. Максимальный бюджет — пять — шесть золотых.

— Сейчас устроим, — как-то легко принял старший продавец поставленную задачу, — Тут таких четверо, но две матёрые.

Не знаю, как в этом спектакле распределились роли, но мне выпало быть судьёй и жюри в одном лице.

— Как? — вытолкнули дамы передо мной, рассевшемся в кресле, смущающуюся старосту.

— Очень плохо. Я вам дал красивую девушку, а вы мне привели не понять что.

— Это был её выбор, — тут же получил я ответ от одной из продавщиц.

— Это точно не покупаем. Показывайте следующее.

На этот раз Эмгана вышла сама.

— Интересный образ, — одобрил я, высоко задрав брови, — Молодая монахиня, обвиняемая в разврате, но так и не вставшая на путь исправления.

— Она нас не слушает, — сдала старосту другая дама.

— Эмгана. Просто доверься профессионалам. Не спорь с ними и покажи мне свой характер и красоту, — отдал я нужную установку, гнусно хихикая про себя.

Мало того, что люди в этом мире слегка наивны, так я ещё и попал в общество детишек. Многие их хитрости и замыслы могу читать, как открытую книгу.

На следующем выходе нас посетила Ледяная Королева.

Платье, с жемчужным отливом, подчёркивала всё, что нужно было подчеркнуть, и открывало то, что необходимо открыть.

— Берём! — однозначно отреагировал я, почувствовав стеснение в груди.

Однако в мою руку, потянувшуюся к кошельку, вцепились цепкие пальчики Эмганы.

— За платье я заплачу сама. Пусть мы — друзья, но это уже перебор, — прошипела она, уставившись мне в глаза.

— Нет проблем, — легко согласился я с ней, — В конце концов — это твой выбор и твоя покупка.

— А если я откажусь?

— Платье мне понравилось. Я всё равно его куплю.

— А если я его не надену?

— У нас в Академии много красивых девушек, а такое платье наверняка всего лишь одно… — договорить я не успел.

По моим глазам хлестнули косички, и почти тут же послышался звон монет, высыпаемых старостой на прилавок.

— Девушка пойдёт в этом платье, — подсказал я продавщицам, пытаясь продрать глаза.

Но нет, волосы, проехавшиеся по глазам, просто так не обошлись.

— Совсем ополоумел? — услышал я голос старосты, вытирая скупые мужские слёзы, — К нему ни туфли, ни сумочка не подходят.

— У тебя есть десять минут и две лучшие продавщицы в помощницах. Бегом!

Глава 11

Чтобы успеть в парикмахерскую нам пришлось поторапливаться. Эмгана опять нацепила на себя дурацкую накидку, и она мешала ей быстро идти, постоянно путаясь в ногах. Как бы то ни было, но дверь в местный салон красоты я открыл одновременно с боем часов на городской башне.

— Какая точность, — недовольно проскрипела лэра Энасти, но тут же заткнулась, оглядывая меня с ног до головы, — Это надо же было меня так провести. Вырядиться нищим, получить скидку, и лишь затем прилично одеться.

— Что за гнусные домыслы в мой адрес? У меня всё по-честному. Деньги на одежду я только вчера выиграл, а к вам заглянул, пока мне костюм подгоняли.

— Он ещё и в азартные игры играет, — никак не унималась старая калоша, неодобрительно мотая головой.

— Эмга, хоть ты ей скажи, что деньги я выиграл честно, поставив на себя в поединке со старшекурсником, — тряхнул я девушку за руку, которую до сих пор придерживаю, чтобы староста не удрала.

— Эмгана, — придушенно пискнула она, словно я её не за руку, а за горло ухватил.

— О, кстати, как вам девушка? По-моему, мечта настоящего мастера, не находите? — проигнорировал я и писк старосты, и скепсис владелицы салона, который прорезался у неё на лице, хотя она и пыталась скрыть своё впечатление, — Словно чистый холст, на котором истинный художник способен нарисовать шедевр.

— Могу я поинтересоваться, разумеется, как художник у художника, как вы это видите? — ехидство лэры Энасти можно было нарезать жирными ломтями.

— На звание мастера я не претендую, но в моём представлении девушка может выглядеть примерно так, — усадив Эмгану в глубокое кресло, из которого не так-то просто выбраться, я достал из кармана несколько сложенных листков бумаги и подошёл с ними к лэре.

Художник из меня конечно так себе, но дружеские шаржи я умел рисовать вполне прилично. По крайней мере люди на моих рисунках легко узнавали и себя, и своих знакомых. Вчера, просидев с карандашами далеко за полночь, я понял, что зрительная память у меня стала лучше, и я способен отображать не только шаржи, но и вполне неплохие портретные зарисовки.

— Это кто? — задумчиво перебрав мои наброски, вернулась лэра к рисунку с Мэрилин Монро, на который я потратил больше всего времени.

— Мечта, к которой мы будем стремиться, но не сегодня. К столь смелому и яркому образу неокрепшая психика нашей клиентки ещё не готова. Поэтому рисунки ей показывать не стоит.

Мы с лэрой посмотрели на Эмгану, которая, вытянув шею, тщетно пыталась разглядеть своё будущее.

— Девушка, не могли бы вы мне показаться ещё раз, — попросила лэра.

— Накидку сними и мне отдай, — потребовал я у старосты, требовательно протягивая руку.

Если что, сразу двух зайцев одним выстрелом убиваю: и Эмгу покажу в более выгодном свете, и без накидки она никуда не сбежит. У неё смелости не хватит идти через полгорода в одном лёгком платье.

Я чуть не заржал, увидев, с каким мученическим выражением лица Эмгана стаскивала с себя накидку. Можно подумать, что её под дулом пистолета заставляют снимать трусы перед командой футболистов.

И это странно. Каким бы Ларри тюфяком не был, но разговоры парней он слышал. Нравы в Академии достаточно свободные и, если парни не врут, то больше половины девушек в нашей группе уже как-бы и не совсем девушки, а в других группах нашего курса и вовсе безотказные шлюхи имеются.

— Хм, совсем неплохо, — отметила лэра Энасти, сравнивая старосту с одним из моих набросков, — А в чём у неё ногти испачканы? Кровь?

— Лак в цвет помады, — вспомнил я моду времён Монро, и то, как я по памяти раскрасил изображение.

— Интересно, где вы такой лак видели?

— Неужели у вас его нет? Странно. Даже в наше захолустье тагарские купцы красный лак привозили, — тут же вывернулся я, воспользовавшись уже знакомой отговоркой, — Впрочем, его не сложно и самим сделать, если к прозрачному лаку подмешать тонко помолотый пигмент нужного цвета и тщательно всё смешать. Технологию изготовления я примерно представляю.

— Хм, у нас есть пудра алого цвета из южных ракушек и помада на их основе. Можно попробовать, — призадумалась лэра.

— Помол должен быть тончайший, — напомнил я, — И покажите лак.

— Боня, принеси мне алую пудру и лак, — повернулась лэра в сторону открытой двери в зал, повысив голос.

На мой взгляд пудра оказалась достойного качества. Смолота в тончайшую, пушистую пыль, и совсем не скрипит, когда её растираешь дном фарфоровой чашки по дну такой же тарелки. Лак, судя по запаху, сделан на спиртовой основе. Принесли мне его в небольшой стеклянной бутыли с широким горлом и притёртой стеклянной пробкой. Остаток лака в ней был чуть больше половины.