Вот и мне бы сейчас отправить эту проблему, в виде Элины, в направлении зюйд-зюйд-вест, и сделать вид, что меня оно не касается. К тому же, сегодня это совсем не трудно совершить. Утренняя порция грибов, поделенная впятеро, не давит ни на мозг, ни на восприятие. Определённый лёгкий интерес к женскому полу я у Ларри отслеживаю, но он у парней этого возраста присутствует постоянно и без перерыва. Как минимум восемь девчонок из десяти кажутся нам достойными объектами для ухаживания, а двое — трое из них безусловно заслуживают большего.

— После занятий зайди в клуб, — крикнул я, глядя вслед уходящей девушке.

Или не я крикнул… Может, грибы в организме буйствуют?

Как бы то ни было, а вид сзади у Элины действительно очень хорош. Впрочем, спереди тоже всё нормально. Мордашка миленькая. Грудь — уверенная двоечка. Ножки стройные и в меру длинные, пусть и не от ушей растут.

Чёрт, дозу грибов похоже надо уменьшать ещё раз…

Интермедия 12.

Остров Алмазных Поясов. Новый дом Руди. Руди разговаривает со своим отцом по коммуникатору.

— Поверить не могу, что это всё мне! Тут даже сад свой есть, и в нём растут настоящие фрукты и много кустов с ягодами! Представляешь, я несколько штук яблок и груш сорвал прямо с дерева и съел! Ты ел когда-нибудь фрукты, которые сам сорвал с дерева? А моя спальня! Только в ней тридцать, а то и сорок капсул можно разместить, а я сплю там один, — здесь Руди чуть кашлянул, припомнив, что один он ещё ни разу не спал, — Всего у меня восемь комнат, зал и отдельное крыло для прислуги. В этом доме со мной живут садовник, повар и две служанки, которые обо мне заботятся. Ещё у меня есть бассейн и выход к морю на собственный участок пляжа. Отец — это рай! Тут все продукты натуральные. Отличные вина стоят сущую ерунду, а мясо с рыбой и того меньше. А какой здесь воздух! Я надышаться не могу. Каждый раз выхожу и чувствую разные ароматы. То морем пахнет, то цветами, то какими-то южными деревьями, которые тут во множестве растут. Приехать ко мне? Я, конечно, спрошу у Аби, но думаю, что ничего не выйдет. По крайней мере в ближайшие год — два точно. Я сам ещё здесь на птичьих правах и моих возможностей не хватит, чтобы выхлопотать тебе временный пропуск на эту планету. Да, отец. Я понял. Обязательно узнаю.

Закончив разговор, довольный Руди отложил в сторону коммуникатор и потянулся к грозди ягод, вкус которых ещё не успел ему приестся.

— Сильви! — крикнул он в приоткрытую дверь, — Ты обещала мне показать своё новое бельё, за которым я отправлял тебя в город.

— Бегу господин, — послушался игривый смешок служанки, вслед за которым раздался звук торопливых шагов.

Руди, потянувшись, как сытый кот, мечтательно прикрыл глаза.

Напрасно было надеяться, что Федр забудет про свои любимые красные карусельники. Все три прошедших дня он провёл в молитвенном экстазе, несколько раз пытаясь и меня заразить своим беспокойством.

Понять приятеля несложно — где-то на поляне, посреди огромного парка, потихоньку вырастает целое состояние.

А вдруг эти грибы кто-то найдёт и соберёт раньше нас!

К счастью, погода стояла не самая лучшая. Дул сильный ветер и порой со стороны моря накатывали тучи, орошая землю неприятным осенним дождём. Да и по утрам, если не было дождя, с моря валил густой туман, который рассеивался лишь ближе к полудню, оставляя после себя мокрую траву и ощущение влажности. Короче, нужно было быть конченым фанатом прогулок на свежем воздухе, чтобы в такую погоду лезть в гущу сырых зарослей кустов и чертополоха.

Но как бы то ни было, час Икс настал и после занятий мы начали собираться на вылазку.

— Как ты предполагаешь со всем этим незаметно выйти из общежития? — спросил я у друга, когда увидел подготовленные им рюкзаки, в которые он заботливо упаковал заранее подготовленные коробки.

— Без коробок мы можем помять грибы!

— А на кого мы будем похожи, когда будем выходить из общаги с такой поклажей за спиной?

— Но это же пустые коробки!

— Ты собрался объяснять это каждому встречному?

— Ну, да. Ты прав. И что делать? — уныло ответил Федр, — Коробки нам нужны.

— Свяжи их в две пачки и вынеси за мусорные баки. Только пройди чуть дальше, за кусты, — посоветовал я, чуть подумав, — Причём, выскочи без плаща или накидки. Любой поймёт, что ты мусор из комнаты выносишь. Зато мы выйдем, не привлекая внимания, а потом там их и заберём.

Вот, казалось бы, мелочь. Но когда в кампусе живёт пять тысяч только одних студентов, а кроме них тут находится почти тысяча человек персонала Академии, то поневоле хочется стать невидимкой. А ещё эти Глаза!

Честно скажу, как-то я перестал верить в их религиозное предназначение. Больше всего это похоже на систему видеокамер, которые в моём мире уже стали мощным инструментом государственного контроля. И пусть территория у Академии просто огромная, под одни только пруды гектаров двадцать — тридцать отпущено, да и под парк раза в три больше выделено. Вроде и размеры территории значительные, но и народа здесь учится с избытком. При таких условиях очень сложно остаться незаметным.

Как бы то ни было, но через парк, заросший до неприличия, мы сумели пробраться вроде бы совсем тихо. Пару раз останавливались, чтобы провериться, и Федр старательно прислушивался к подозрительным звукам, но нет, всё обошлось. Разве что крикливая птица, какая-то разновидность местной сойки, за нами увязалась, предупреждая противным стрекотанием лесных обитателей об опасности.

Минут пятнадцать, если не больше, мы пробирались до нужного места. Камень в лесу найти трудно, а кидаться сучками в надоедливую птицу было бесполезно. Наконец-то мы вышли на поляну. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять — наши грибы никто не тронул! Федр замер в благоговейном экстазе надолго и пока я его за плечо не начал трясти, не опомнился. Тряс я сильно, иначе он бы завис ещё на полчаса.

— Всё, я в норме, — наконец-то отмер он и тут же меня предупредил, — Ты к грибам не подходи, лучше вообще отойди в сторонку. Я сам.

Грибы за эти дни прилично вымахали. Штуки три из самых крупных, которые росли недалеко от меня и просто бросались в глаза, были размером с хороший апельсин. Правда, грибную мелочь я тоже заметил, те ещё небольшие, как помидорки — черри краснеют под кустами.

Впрочем, мешать Федру я не стал, поскольку он с каждым грибочком почти по минуте священнодействует, что-то тихонечко приговаривая. Так что у меня есть полчаса свободного времени. Разглядев на дереве, шагах в сорока от себя, беспокойную птицу, я решил её шугануть. Ничего умнее не придумал, чем вызвать Элементаля Огня.

— Вон там сидит надоедливая птица. Она — враг. Ату её! Фас! Оторви ей башку, — начал я вещать вполголоса, вдохновляя кружащую вокруг меня огненную птичку, пытаясь вспомнить, что там про приказы Элементалям мной прочитано.

Не знаю, что Элементаль понял, но он, чуть слышно свистнув, стрелой устремился в нужном направлении. Видели бы вы мои выпученные глаза, когда надоедливая сойка кувырком полетела на землю, собираю по пути ветки и сучки. Элементаль, сделав своё дело, рассыпался искорками, а я, придя в себя и помотав башкой, пошёл искать охотничью добычу.

Безголовая сойка лежала недалеко от дерева. Голову Элементаль ей действительно напрочь оторвал. Глядя на стекающие капельки крови, я вдруг заметил одну интересную деталь, ну никак не присущую лесной птице. На ней был ошейник с Глазом!

Отрывать эластичную ленту пришлось вместе с перьями. Ошейник был довольно свободный, но он оказался надёжно приклеен к оперению на шее и на груди. Сам Знак был непривычного вида. Почти плоский, в меру эластичный, с едва заметной бусинкой — зрачком.

Повертев ошейник в руках, я оглянулся на Федра. Приятель ничего не заметил, что меня совсем не удивило. Отвлечь от грибов его можно только если рядом с ним из ружья пальнуть. До всего остального этому фанатику дела нет.