Сэм усмехнулся.

Черта с два бы кто утвердил, если бы он не подмазал где только можно.

Сэм гордился достигнутым. Наконец-то гаитяне будут иметь свой район в Майами, где смогут обосноваться уже навсегда.

Приятные минуты портило лишь одно обстоятельство. Там, в номере за балконной дверью, сидели четверо неприятных ему людей — Соломон Букман, Леденец и две его пособницы, мерзкие лесбиянки, Даньелл и Джейн. Ждали, когда принесут фотографии, которые он должен просмотреть. Сэм надеялся, что это не займет много времени.

Сзади оконное стекло скользнуло вбок.

— Все готово, — произнес Соломон.

Сэм осушил бокал с первоклассным ромом «Барбанкорт» и вернулся в номер. Здесь была включена лишь настольная лампа у кресла, рядом лежала толстая пачка черно-белых фотографий из полицейского управления Майами. Сэм сел, начал просматривать их и через десять минут узнал человека, приходившего в магазин.

— Это он.

Соломон протянул руку и взял фотографию. Перевернул, прочитал вслух:

— Макс Мингус. Детектив-сержант. Номер жетона 8934054472. Дата рождения: 8 марта 1950 года. — Он замолчал на пару секунд и добавил, словно сдерживая смех: — Уголовный розыск Майами. — Достал телефон и стал нажимать кнопки, бросив Сэму: — Ты можешь идти!

Прежде чем появиться в банкетном зале и продолжить пудрить людям мозги, Сэм отправился в туалет помыть лицо и руки. Стоя у раковины, он заметил, что в туалет вошли двое, но не испугался. Кого тут опасаться?

— Мистер Исмаэль? — осведомился крупный чернокожий мужчина.

— Да… а что? — Сэм поднял голову от раковины и в тот же момент получил сильный удар по затылку.

Они отвезли Сэма Исмаэля на конспиративную квартиру УГРО в Корал-Спрингс, в двух часах езды от Майами. Затащили внутрь, приковали правую руку в наручнике к привинченному к полу металлическому креслу. Комната без окон, с голыми белыми стенами, единственной лампочкой без абажура и столом, привинченным к полу.

У Исмаэля еще кружилась голова — Макс хорошо приложил его резиновой дубинкой, наполненной свинцовой дробью. Джо вылил Сэму на голову кувшин холодной воды. Он очухался с оханьем и, моргая, переводил желтовато-карие глазки с Джо на потолок, на стол, на дверь и наконец на Макса.

— Где я нахожусь?

— Не в «Фонтенбло», это уж точно.

Свободной рукой Исмаэль хлопнул по столу.

— Где я нахожусь?

— Видимо, я не совсем корректно представился во время нашей последней встречи… в твоем магазине, помнишь? — Макс посмотрел на Сэма и убедился, что тот помнит. — Я детектив-сержант Мингус из УГРО Майами. А это, — он показал на Джо, который стоял у стены, засунув руки в карманы, — детектив Листон. Мы чистые, от нас хорошо пахнет, а ты, Сэм Исмаэль, весь измазан в дерьме. Сейчас поясню, что это примерно значит. Нам наплевать на твоих адвокатов, на твои права человека, и на гражданские тоже, а главное — нам на тебя самого тоже наплевать. В общем, твоя жизнь не стоит даже цента. Ясно?

— Что вам нужно?

Макс достал полароидный снимок с изображением отрезанной женской головы и положил на середину стола.

— Кто это?

— Откуда мне знать?

— Ты должен знать. — Макс выложил в ряд десяток фотографий, где были запечатлены разные части тела девушки. — Найдено в подвале твоего магазина. В морозильниках.

Исмаэль, бледный, смотрел на фотографии.

— Я ничего не знаю.

— Нет? — Макс поставил на стол три пакета с хирургическими инструментами. — Почти на всех есть твои отпечатки. А криминалисты найдут на них также кровь, частицы человеческой кожи и волос убитой. Давай подумай. Отпечатки, частицы кожи, волосы, кровь — все на тебе.

— Но я не делал этого! — возразил Сэм. — И на инструментах моих отпечатков быть не может. Мы их стерилизуем после употребления.

— Там есть твои отпечатки, поверь мне. — Макс улыбнулся. — Каждого пальца.

— Вы поставили их, когда я находился без сознания! — закричал Сэм. — Это грубое нарушение закона!

Макс не обратил внимания на его крик.

— Ладно, давай допустим для простоты рассуждений, что ты невиновен. Но тебя все равно обвинят и станут судить. Вот уж пресса повеселится. Подумай хорошенько. Барахло в твоем магазине — части человеческих конечностей, органы, религиозные символы, свечи, маски…

— Не забудь про кур, — добавил Джо.

— И куры тоже. Все это вылезет наружу. Представляешь заголовки? «В морозильнике видного городского бизнесмена найдены расчлененные останки молодой женщины. Что это? Жертва кошмарного обряда вуду? Ритуальное убийство?» Заваруха затмит дело Черного Георгина. [41]Так что виновен ты или невиновен, не важно, все равно будешь выглядеть виновным. В нашей стране если выглядишь замешанным, значит, замешан.

— Но я не делал этого, — повторил Исмаэль, в ужасе разглядывая фотографии.

— Вот ты сказал, что вы стерилизуете инструменты после употребления. — Макс посмотрел на Исмаэля. — Кто это «вы»? У тебя есть сообщник? Или ты собираешься косить на суде под временную невменяемость?

Исмаэль покачал головой:

— Предъявите мне обвинение или отпустите. Если предъявите, я их все отвергну и предъявлю обвинения вам. В незаконном аресте. Нанесении морального и материального ущерба.

Макс посмотрел ему в глаза.

— Ты забыл самое главное — жалобу на жестокое обращение.

Исмаэль не смог выдержать взгляда.

— Как ты считаешь, — спросил Макс, — чем знаменита Флорида, кроме аллигаторов, солнца, «Диснейпарка», девушек в бикини и преступности, которая уже выросла до небес?

— Не знаю. — Исмаэль пожал плечами.

— В вопросе нет подвоха. Подумай.

На лбу и висках Исмаэля скопились капельки пота. И на носу, большом, как клюв попугая.

— Апельсинами? — предположил он.

— Совершенно верно, — удовлетворенно проговорил Макс. — Апельсинами. Они здесь очень хороши. Великолепный источник витамина С. Уверен, тебе это известно. Ты любишь апельсины?

— Не очень.

— А я люблю. И мой напарник тоже. Мы даже сюда принесли несколько.

Джо протянул ему пакет. Макс вынул один за другим восемь больших, зрелых флоридских апельсинов. Положил на каждую фотографию, последний задержал в руке.

— Доктора об апельсинах не все знают. Оказывается, апельсины могут причинить человеку огромный вред. Вот видишь, их здесь восемь. И когда я положу апельсины обратно в пакет, — он медленно отправил фрукты в пакет один за другим, — то получу смертельное оружие. Ты слышал о трюке с телефонной книгой, который копы проделывают при допросах? Если лупить ею по торсу человека, то боль будет ужасная, а следов не останется. Понимаешь? Очень удобно. Примерно тот же принцип и с апельсинами, только круче. — Макс завязал пакет. — От телефонной книги всего лишь больно, а тут, если я тебя ударю — сильно — пакетом с флоридскими отборными, твои внутренности превратятся в месиво. И никакие доктора не помогут. Почки, печень, селезенка, желудок, мочевой пузырь начнут кровоточить. Умирать ты будешь несколько дней, они покажутся тебе вечностью, потому что страдать придется каждую секунду. Писать, какать и рвать ты будешь исключительно кровью. Очень скверно. Я не желал бы такого никому… кроме подонка, который расчленил эту девушку.

Макс подал знак Джо. Тот отсоединил наручник Исмаэля, схватил его за плечи и поднял на ноги, будто тот был сделан из пакли. Макс подошел.

— Пожалуйста, не надо! — взмолился Исмаэль.

Макс взмахнул пакетом и намеренно промахнулся.

— Вот черт! Старею, что ли?

Он смерил взглядом Исмаэля, нацелился на живот, шагнул назад, размахнулся и…

— Дайте мне еще раз посмотреть фотографии!

Макс кивнул Джо:

— Посади его обратно.

Сэм Исмаэль внимательно рассмотрел фотографию с отрубленной головой.

— Ты ее знаешь? — произнес Макс.

— Это… это Риски, — заикаясь, ответил Исмаэль. — Я… я… не узнал ее вначале… Она… она… проститутка. Но послушайте, я этого не делал. Клянусь.