Люди рванули врассыпную, опасаясь зубов зверя, и только Рик кинулся на Макса, одним прыжком перегородив ему дорогу. Но какой-то невидимой силой их обоих отбросило от меня.

Яркий белый свет — это все, что я видела. Крики, шепот, причитания — в голове смешалось много разных голосов. Постепенно зрение возвращалось, а шум затихал. Макс неподвижно лежал на танцполе. Вокруг него толпились люди. Все они молчали, что сильно удивило меня, ведь я слышала голоса. И снова миллионы иголок, впивающихся в мое тело. Тишина и темнота.

Сквозь шторки жалюзи пробивались лучи белого цвета. Запах витаминов нравился мне с детства, но сейчас настораживал. На мониторе зеленым мигали цифры, тускло освещая немного пространства вокруг, и что-то мерзко пищало каждую секунду.

Сил пошевелиться не было. Мышцы скручивало, кожа горела огнем. Глазами я обвела комнату. Больничная палата. Кушетка, стул, столик для медикаментов, мониторы — ничего лишнего.

В голове стали всплывать картинки вчерашней ночи: Рик, улыбающийся той ведьме, грязные танцы, поцелуи с незнакомым парнем и Макс, неподвижно лежащий на танцполе.

Сердце сжалось. «Я убила человека.» Я не могла воспроизвести тот вечер по минутам, чтобы понять, что же все-таки произошло. Все, что я помнила — наполненные кровью глаза Макса и голоса. Голоса людей, которые в изумлении стояли над ним, не произнося ни звука.

После удара молнии на вершине горы я тоже слышала голоса людей, сбежавшихся поглазеть на происшествие. Они стояли далеко, но я слышала все, что говорил каждый из них.

Выходит, я слышала их мысли? Слышала, но не могла разобрать слов.

И все же, сейчас Макс интересовал меня больше, чем внезапно свалившиеся на меня способности. Пусть он был не слишком мил со мной, даже угрожал, но это не повод лишать жизни человека. В груди заныло от осознания, что я убийца.

За стеклянной дверью в палату показался доктор. Я не успела закрыть глаза, чтобы меня не беспокоили. Увидев, что я не сплю, он вошел.

Невысокого роста, пухленький, с румяными щеками, его лицо излучало заботу и доброту. Он присел на стул, взял мою ладонь в свои теплые мягкие руки.

— Как чувствуешь себя?

Во рту пересохло, и у меня получилось только промычать. Пока он проводил осмотр, то светя мне в глаза фонариком, то тыкая в меня холодной палочкой, я рассматривала его ладони. Я думала, такие мягкие, нежные, белые ладошки бывают только у младенцев, но передо мной сидел взрослый мужчина.

Он, наконец, снял с меня провода, и отвратительный писк приборов прекратился.

— Тебе не стоит вставать, нужно восстановить силы.

— Я убила его? — грубым, утробным голосом произнесла я, надеясь, что доктор поймет, о чем я.

— Ты о Максе? С ним все в порядке! Не беспокойся.

От сердца отлегло. Жить с чувством вины мне не придется.

— А со мной?

— Ты немного не рассчитала свои возможности. — Доктор улыбнулся, стало понятно, что он в курсе моих способностей.

— Я ничего не делала, не знаю, как…

— Ш-ш-ш! Ты должна отдыхать! Ни о чем не беспокойся.

В дверях показался Альберто с целой свитой. Но запах его духов, способный и трупа поднять, шел впереди него.

— Ты проснулась, милая! Как она? — Он, стуча тростью по кафельному полу палаты, подошел к моей кровати и присел. Люди, пришедшие с ним расставляли вазы с цветами, статуэтки, книги, вешали картины и устанавливали технику, среди которой я заметила даже кофемашину.

— Извините, я не хотела. — Мне было стыдно, ведь я чуть не убила его сына.

— О! Ты ни в чем не виновата! Макс бывает слишком резок, за что и получил. Теперь будет знать, что с тобой шутки плохи. — Старик ехидно захихикал.

— Я не хотела, само вышло как-то. — Понимая, что мои оправдания звучат глупо, я все равно не могла остановиться.

Все это время доктор беспокойно наблюдал за происходящим. По глазам было видно, что он против разговоров и других раздражителей, которыми заполнили палату. Но возразить самому Альберто он не решался.

— Помнишь, я говорил тебе, что ты особенная? — Его тон резко переменился с шутливого на серьезный. — Ты должна научиться использовать свою силу. Нельзя дать пропасть такому серьезному дару. Тебе предстоит тяжелая работа. Жить с этим нужно учиться. Но у нас нет выбора, мы родились магами, значит должны служить на благо этому миру. Ты единственная, кто поможет победить в этой вечной войне.

На прощанье он сжал худой жилистой ладонью мои пальцы и ушел. Палата, уже больше напоминавшая уютную комнату, опустела.

Уже неделю я находилась в больнице. Мышцы все еще ныли, но уже не так сильно, и гул в ушах становился тише. Иногда, среди этой какофонии я четко слышала свое имя. Это уже не раздражало, тем более, что я научилась переключать внимание. Но как только я ложилась отдохнуть, они тут же врывались в мою голову.

Находиться в палате становилось невыносимо скучно. Весь мой день состоял из бесконечных процедур, анализов, измерений. К моему телу подсоединяли провода и какие-то приборы, затем снимали и надевали другие. И так день за днем.

Вечерами приходили Янина и Ники. Янина, как обычно, посвящала меня в городские сплетни, Ники травил анекдоты и тайком проносил вареную сгущенку. Однажды, даже с ними пришел Макс, правда за весь вечер не произнес ни слова.

Тот, кого я ждала больше всех, так и не пришел. Каждый раз, когда за дверью палаты я слышала шаги, шорохи, голоса, мое сердце переставало биться. И было трудно признаться в причине этого даже самой себе.

Проведя неделю взаперти, я была очень рада разрешению доктора прогуляться в больничном дворике. Тем более, что он был хорошо виден из моих окон и я успела изучить его сверху: с одной стороны, огороженный непроходимым цветущим кустарником, аромат которого долетал до окон моей палаты, с другой — мраморный фонтан, украшенный скульптурами амуров, длинные деревянные лавочки, спрятанные от солнца в тени платанов.

Вдох прохладного горного воздуха бодрил лучше кофеина. Отметив, что больничный дворик больше похож на дворцовый сад, я не спеша пошла по его белым дорожкам. Мраморная крошка тихонько шуршала под ногами. Над высоким многоярусным фонтаном сияла радуга, а из его большой чаши пили птицы. Амуры, украшающие фонтан, держали в руках луки, а вместо стрел вылетали струи воды.

— Виктория!

Я так привыкла к этому голосу, что уже почти не обращала на него внимания. И стала вслушиваться в журчание воды.

— Виктория! — голос стал более настойчивым. Я обернулась.

За стволом старого платана стояла женщина в больничном халате. Оглядываясь по сторонам, она ждала, что я подойду. Ее серебристые волосы короткими волнами спускались на плечи. Большие синие глаза выделялись на фоне бледного морщинистого лица. Она была миниатюрна, словно балерина.

— Подойди! — шепотом, еле слышно поманила меня к себе.

Я узнала ее голос. Его я слышала все то время, пока находилась в этом городе. Мне стало безумно любопытно, кто она, и как у нее получается оказаться в моей голове.

— Это вы постоянно меня зовете?

Она вцепилась в мои запястья своими тонкими, но сильными пальцами. Прядь волос упала на ее хоть и старое, но изящное лицо. Наверное, в юности она была первой красавицей.

— Не верь им!

— Не верь им! Они используют тебя!

— Кто? — Я пыталась вставить хоть слово, но она говорила быстро, не давая мне шансов.

— Грядет война! Ты сильная! Пока ты нужна им, они используют тебя. Потом уничтожат как опасный объект. Беги! Тебе нужно бежать! — ее щеки запылали огнем, дыхание сбивалось.

— Вот вы где! — из дальнего корпуса к нам со всех ног бежали двое мужчин в халатах.

Старушку затрясло еще сильнее, казалось, она вот-вот рухнет на землю.

— Уходи! Не верь им!

Эти двое насколько можно бережно попытались оторвать ее руки от моих. Из корпусов выбежали еще несколько медработников. Мой лечащий врач подбежал ко мне, а остальные стали надевать сдерживающий халат на эту несчастную женщину. Она вырывалась и кричала. Четверо мужчин скручивали руки маленькой слабой бабули. В ее глазах был какой-то животный страх и такая боль, что становилось не по себе. Хотелось броситься на ее защиту, но доктор удерживал меня и вел в сторону корпуса.