Грызло только одно: он не имел ни малейшего представления, как столь редкий артефакт попал в руки матери. Дядя никогда не говорил о прошлом, все разговоры о родителях Эда пресекал на корню, раз за разом утверждая, что ему рано знать о таких вещах, а когда наступит время — он сам все поймет. Теперь же вопросы задавать было некому, годы шли, прошлое яснее не становилось, и Верткий Эд твердо решил копнуть поглубже в поисках нужных сведений. И с этой точки зрения желание Грейс Колти порыться в секретном архиве оказалось как нельзя более кстати. С ключом-то всяко проще, чем без него.

Маркиз нервно сунул руку в пустой карман жилета. Без артефакта Эд чувствовал себя если не голым, то каким-то уязвимым. Неприятное ощущение, единственным плюсом которого было обострение всех остальных чувств.

С другой стороны, в том, что хронометр в надежных руках, сомневаться не стоило. Эд невольно усмехнулся, вспоминая, как Грейс упрямо закусывала губы и отчаянно врала, стараясь оторвать завороженный взгляд от старинного сокровища. Она совершенно точно не передаст хронометр властям, слишком уж манит её запрещенная магия. Возможно, её изящные пальцы уже принялись за исправление поврежденных силовых потоков, вычерчивая в воздухе непонятные остальным знаки и линии.

Представлять Грейс за работой оказалось неожиданно приятно. Почти так же, как ощущать её прикосновения к собственному лицу и груди. Да, испуганные и вынужденные, совсем не похожие на манерные ласки аристократок или развязные намеки той же Гортензии, но такие живые и настоящие! Полные одновременно ярости, страха и какого-то необъяснимого соблазна. Слишком женственные для той, что упрямо старалась говорить только о найме мошенника.

Мысленно обругав себя за совершенно неуместные рассуждения, Эдвард сосредоточился на насущных проблемах. Солнце плавно катилось к закату, канцелярия должна была вот-вот закрыться для посетителей. Пора.

Для верности он провел разведку трижды: дважды в рабочее время и один раз ближе к полночи. И только убедившись, что все в порядке, приступил к делу.

Попасть днем в приемные кабинеты было легко. Раздобыть липовый пропуск в закрытую часть здания — немного сложнее. Пробраться в приватную библиотеку, минуя стражу, — довольно затруднительно. Зато дальше всё пошло как по маслу. Дежурившей в тот вечер хранительнице Эдвард назвался сотрудником отдела учета и показался весьма перспективным с точки зрения романтических отношений мужчиной. Слегка измененная внешность, природное обаяние, пара ненавязчивых знаков внимания — и вот Эдварда уже пригласили зайти на чай, в комнате для персонала, мол, очень уютно.

— Я так люблю ночные дежурства, — ворковала смотрительница, дама не юная, но вполне еще привлекательная. Пухленькая ручка разливала душистый травяной отвар по чашкам, на столе красовалась домашняя выпечка трех видов, что однозначно служило бы аргументом в пользу дамы, будь Эд лет на десять постарше. — Это так романтично: тишина, полумрак, мерцание свечей. В ночную смену библиотекой почти никто не пользуется, так что и работы нет. Есть время помечтать.

Она включила музыкальный кристалл, потом вроде невзначай погладила руку посетителя, передавая сахар, и вспыхнула от смущения, как адептка-первокурсница. Вздохнула прерывисто, старательно прикрывая улыбку краем чашечки. И Эд не подвел:

— Знаете, а мне тоже нравится уединение. Может, потанцуем? Конечно, мы не так уж хорошо знакомы, но сегодня такой удивительный вечер… Вы ведь не откажетесь?

Он встал и замер в поклоне, ожидая решения смотрительницы. Мысленно отметил, что та довольно неплохо справилась с волнением и заставила себя церемонно кивнуть, выдержав положенную на сомнения паузу. А вот ладошку в его протянутую руку опустила слишком поспешно. Смущенно ахнула, когда сильная мужская рука обхватила её талию. Вздрогнула, но покорно прижалась к его груди, старательно отсчитывая про себя шаги.

Вперед, назад, снова вперед, поворот, легкий наклон спиной вперед. Она двигалась довольно изящно, Эд даже заподозрил, что, возможно, недооценил прыть и ловкость дамы.

— Вы прекрасно танцуете.

— Благодарю, — в её голосе прозвучали соблазнительные нотки. — Вы отличный партнер.

— Пока рано делать выводы.

— Да, у нас еще много времени до рассвета, — чувственно выдохнула она, стараясь дотянуться до его губ. Но внезапно сбилась с шага и как-то смущенно отметила: — Так душно, голова кружится.

Остановилась, повернулась к окну, прижала кончики пальцев к переносице — и внезапно качнулась, теряя равновесие. Эдвард кинул взгляд на настенные часы — точно по графику — и подхватил даму на руки.

— Я что-то устала, простите, — она душераздирающе зевнула. — Дайте мне минутку…

А тут же сладко засопела прямо у него на руках.

— Почему же минутку, энья? — Эд опустил свою ношу на диванчик у дальней стены. — Можете спокойно отдыхать еще часов пять-шесть. Здоровый сон, знаете ли, — залог хорошего цвета лица.

На диване оглушительно всхрапнули. Эд подумал секунду и подсунул под голову смотрительницы самую высокую подушку.

— Так удобнее?

Присел рядом, вынул из внутреннего кармана женскую шпильку, украшенную мерцающим алым камнем, аккуратно пристроил её в пышную прическу дамы, но руку не убрал, замер с закрытыми глазами.

— Ого! — удивленно отметил через минуту. — Воистину, я вас недооценил. Какая бурная и, кхм, дерзкая фантазия. Одобряю, будет что вспомнить в старости. Добрых вам снов, энья.

С этими словами он вынул шпильку и сжал пальцами камень. Алая горошинка с треском лопнула, голову дамы на мгновение окутало мерцающим туманом. Смотрительница счастливо улыбнулась во сне и соблазнительно облизнула губы. Эд качнул головой и поднялся: даже для него, совсем уже не зеленого недотроги, женские фантазии иногда оказывались откровением. Нет-нет, никакого осуждения, вкусы у всех разные, но в круг лично его интересов ни черные корсажи с шипами, ни наручники с цепями не входили.

Остывший чай с сонным зельем был безжалостно выплеснут в камин, чашка тщательно вымыта и наполнена заново. Эд убедился, что в комнате не осталось лишних вещей, и вышел. В том, что дама не станет его искать и даже не упомянет о его визите, он не сомневался. Она будет верить, что бурные страсти кипели на самом деле, причем не только в служебной комнате, но и в подсобке, помещении картотеки и даже на уютных диванчиках читального зала. Узнай об этом начальство — и прощай любимая работа, а в том, что работа была отчаянно любима, Эд теперь не сомневался.

Пора было идти в закрытую часть хранилища. На дезактивацию охранного заклятья ушло не менее получаса. На осмотр рядов и стеллажей — еще минут двадцать. В процессе поиска замаскированной двери пришлось простучать стены и заглянуть под каждую картину, в ход пошли пространственные щупы и измеритель искажений. Крохотное смещение пространства обнаружилось не где-нибудь, а прямо в панорамном окне.

— Твою ж… — тихо выругался маркиз, выглядывая на улицу с высоты четвертого этажа. — Да вы издеваетесь?

Прибор вспыхнул и клацнул шестеренками, подтверждая наличие подпространственного хода. Эд распахнул окно, отступил на шаг, сложил ладони лодочкой, дождался, когда в них замерцает бледный зеленый туман, и легонько дунул. В пустоте явственно обозначился контур двери с ручкой и отверстием замка.

— Ах вот ты где, паршивец.

Выданный Грейс ключ провернулся без единого скрипа. Створка мягко поехала вперед, но стала опасно прозрачной: подпространство неохотно раскрывало свои тайны трехмерному миру. Связь для перехода работала тем нестабильнее, чем шире был сам проход. Собственно, по этой причине в подпространстве хранили только мелкие предметы: никто не хотел лишиться, например, руки или ноги из-за спонтанного схлопывания прохода.

— Ну, взялся — делай.

Эд на миг замер на краю распахнутого окна, потом зажмурился и шагнул.