Он встал и отошел к окну. Я видела, как напряглись его плечи, как окаменела спина, как он сжал пальцы при упоминании имени матери. Он боролся, вот только с чем? Со страхами или собственным стремлением к правде?

— Допустим, — медленно произнес он, не оборачиваясь. — Пока просто теоретически, но допустим. И что ты предлагаешь?

Оказывается, гостиная у Эда всего-то в пять шагов длиной. Туда-сюда, сюда-туда, думай, Грейс, думай. Тебе нужны факты. Информация. Настоящая, правдивая, максимально точная. К Брэму с расспросами не явишься, семья Вивьен меня прибьет еще на пороге и помогать не станет, друзья Эда тоже не подходят. Не взламывать же следственный отдел службы магического контроля?

— Эд, — я замерла на месте, пораженная неожиданной догадкой. — А где мы находимся сейчас? В смысле, в каком районе города? Далеко отсюда до фонтанной площади?

— Порядком, но добраться можно, — осторожно заметил он. — А зачем тебе?

— Думаю, нам следует заглянуть в гости к одному другу.

— Не самая разумная мысль.

— К очень старому другу. Действительно надо.

— Если он не владелец крупной сети нелегальных перевозок, то не представляю, чем бы он мог нам помочь.

— О! — Я опустилась перед Эдом на ковер и заглянула в глаза. — Он гораздо более примечательная личность. И не исключено, что сможет пролить свет на то, во что мы ввязались на самом деле.

— Мда? — Эд весьма успешно проигнорировал мой невинно-умоляющий взгляд. — И почему же?

— Потому что он бывший начальник третьего городского отдела расследований…

— Ты с ума сошла?! — возмутился Эд.

— …По имени Уильям Колти. — Ага! У меня тоже, знаете ли, есть чем удивить. — Мой опекун. Бывший, конечно, человек, чью фамилию я ношу уже девять лет. Правда, мы давно не общались, так, раз в год открытками ко дню рождения обменивались, но… — я многозначительно пожала плечами.

— И это гарантирует, что он не сдаст нас первому же патрулю?

— С удовольствием выслушаю альтернативы.

Я честно дала ему время предложить более вменяемые варианты, вот только, увы, без посторонней помощи, денег и информации даже Верткому Эду оказалось непросто придумать план, полностью лишенный рисков.

— Ему можно доверять? — наконец нехотя поинтересовался он.

— Почти уверена.

— Это «почти» может дорого нам обойтись.

— Боюсь, тебе придется довериться моему чутью и умению разбираться в людях.

— Это и настораживает больше всего, — он покачал головой. — Ладно. Если и рисковать, то пока ночь и прятаться легче. Ты адрес помнишь?

Всю дорогу к дому эньяна Колти я перебирала варианты начала беседы. Они колебались от «не стреляйте, пожалуйста, я всё объясню» до «сохраняйте спокойствие — и никто не пострадает». Проблема заключалась в том, что, несмотря на показную уверенность, внутренне я сомневалась.

Эньян Колти был человеком с очень крепким характером и сильной профдеформацией. Он был придирчив, дотошен, педантичен и совершенно не выносил соплей, истерик и прочих бурных проявлений эмоций, считая их помехой расследованию.

Вот на эту склонность оценивать мир исключительно с точки зрения фактов, улик и доказательств, я и рассчитывала. Не вынесет же он нам приговор, даже не допросив? А там, глядишь, и нащупаем со стариком тонкую нить взаимопонимания.

Надеюсь.

Если повезет.

К счастью для нас с Эдом, за домом отставного следователя никто не наблюдал. То ли давным-давно забыли о моем с Уиллом знакомстве, то ли просто не подумали, что я решусь на такую наглость. Что ж, радует, что мы хотя бы не зря лазили по темным и пыльным переулкам, опасным крышам и чьим-то сараям, скрываясь от внимания патрулей.

— Уверена, что этот дом? — уточнил Эд, перед тем как отомкнуть калитку на задний двор.

Я кивнула, и мы прошмыгнули в густую тень под раскидистыми деревьями. Кругом стояла умиротворяющая тишина, огни в окнах соседних домов были потушены, а вот в жилище Колти, похоже, спали не все: из-под плотно задернутых штор на первом этаже пробивался лучик света.

Я глубоко вдохнула и постучала. Отступила на полшага, вцепившись в руку Эда и готовясь дать дёру при малейших признаках опасности. Впрочем, Эдвард тоже был напряжен до предела, это чувствовалось в скованности движений и в том, как он весь подобрался и напрягся, точно взведенная пружина. В том, как задвинул меня за спину. На всякий случай.

Минута. Тишина. Ни единого шороха на улице. Звук клацнувшего замка прозвучал, казалось, громче ружейного залпа. Створка поехала внутрь, блеснула рука, почти полностью скрытая сложными металлическими конструкциями. В ярко освещенном проеме застыла высокая худощавая фигура:

— Явились-таки.

Мужчина внимательно рассмотрел нас и отступил на шаг назад. Отблеск лампы упал на его лицо, освещая широкую резную накладку из металла, закрывающую половину лба, щеки и висок. Эд вздрогнул от неожиданности. Мда, непривычное и не самое приятное зрелище, наверное, стоило предупредить заранее. Я сжала его руку и тихо прошептала:

— Пойдем, пока нас не заметили.

Жилище эньяна Колти встретило нас сухим печным жаром, ароматом яблочного пирога и совершенным бардаком. Длинный коридор оказался заставлен стеллажами и комодами, заваленными письмами, протоколами, газетными подшивками, брошенными невпопад в самых непредсказуемых местах альманахами и справочниками… Уилл явно не скучал на пенсии.

— Эньян Колти, — начала я, не отрываясь от созерцания творческого беспорядка. — Знаю, как выглядит наш визит. Но клянусь, я всё могу объяснить.

Я оглянулась, чутьем уловив, что меня не слушают. Уильям застыл в проходе, буравя пристальным взглядом эньяна Лодли. Оценивающим, тяжелым, неприязненным и… гневным, что ли? Эдвард, что логично, тут же напрягся и ощетинился. Будь он котом, наверное, выгнул бы спину дугой и зашипел.

— Ты, значит, и есть тот мелкий мошенник, — подвел итог своим размышлениям бывший следователь.

— Ну, не такой уж мелкий, если верить сумме вознаграждения.

— Переоценили, — отбил Уильям. — Явно переоценили. Не иначе как сослепу.

— Что ж тогда до сих пор не поймали? — Эд скривился в презрительной полуулыбке.

— Это смотря, кто ловит. Если эти идиоты из министерства, то не считается: они комара на носу не прихлопнут — промажут. Тебе повезло, что мы не встретились, пока я был на службе.

— Или вам.

Ох и нехорошо блеснули глаза у Эда! Похоже, пора вмешиваться, пока эти двое не перевели беседу в более зажигательную форму.

— Уильям, позвольте мне объяснить…

— Если ты такой профи, то какого блохастого крусожука втянул в свои делишки её? — старик кивнул в мою сторону, даже не обернувшись. Эй, я, вообще-то, тут стою, нечего обсуждать меня в моем же присутствии так, будто я младенец, за которого решают взрослые! — Хорош герой, за юбкой прячется.

Вот руку на отсечение дам, Эду было что на это ответить. Но совершенно неожиданно для меня маркиз сдержался. Более того, на его лице промелькнула тень досады. Вот же! Удар попал в больную точку.

И Уильям, кажется, тоже это заметил.

— То, что пишут в газетах, — ложь от первого до последнего слова, — я встала так, чтобы оказаться между спорщиками и наконец привлечь к себе внимание. — Сегодня в храме…

— На два слова, — сухо перебил меня следователь и подтолкнул в противоположный угол коридора. — А ты только посмей шевельнуться — пожалеешь, — бросил Эду напоследок.

Ой, мамочки, чувствую, будет буря. С почти законным воспитательным моментом, совсем как тогда, когда я сбегала с уроков, а бабушка отчитывала, пытаясь достучаться до моего опьяненного злостью разума.

— А у тебя совесть есть? — гнев эньяна Колти не замедлил обрушиться на меня во всей своей полноте. — Как была потерянной, так и осталась. Чего ради я тебя чуть не за уши из болота тянул? Обустраивал, поддерживал, волновался. Думал, из тебя выйдет достойный специалист или хотя бы примерная жена и мать, а ты привела в мой дом этого… — он мазнул по вспыхнувшему Эду презрительным взглядом, — …павлинчика из благородных. Ни состояния, ни честного имени, ни будущего. Всех достоинств — изворотливость да смазливое лицо. Боги, Грейс. Не ожидал от тебя такого подарка на старости лет.