– Я думал, вы сами знаете, – ответил мальчик. Он снова закрыл глаза. – Вдобавок с нами Пьетро. – И он пожал плечами, досадуя на необходимость объяснять взрослым элементарные вещи.

Попытаться выпрыгнуть из кареты на такой скорости нечего было и думать – даже если бы пассажирами были не хромой измученный рыцарь, старый согбенный поэт, беременная женщина и трехлетний ребенок.

– Ты прав, малыш, – сказал Данте. – С нами Пьетро. Он что-нибудь придумает.

Нико да Лоццо не был пьян. Он хотел бы напиться, но хмель не брал его – голову занимали отданные Скалигером поручения.

– Поверить не могу! Патино до сих пор на свободе! За два часа он не мог далеко уйти! Мы быстро его поймаем!

На Бонавентуру вино подействовало куда сильнее; впрочем, решимостью он мог соперничать с Нико.

– Поймать мерзавца! Это надо же – мучить детей! Отвезем его к моей Кэт – она задаст ему жару!

Угуччоне выжимал воду из своих длинных волос.

– Вместо того чтобы ловить Патино, все твои люди ищут этого болвана, твоего кузена.

– Он и сам объявится, – икнул Бонавентура. – Это у него привычка такая – исчезать. Ик. С детства.

– Я назначил Монтекки ответственным за поиски, – проговорил Нико. – Монтекки сегодня везет.

Вдруг вперед выступил седой солдат.

– Синьоры, мы тут кое-кого нашли. Извольте сами посмотреть.

– Кого еще вы там нашли? Фердинандо? – зевнул Бонавентура.

– Нет, синьор, не его.

Старый солдат говорил таким тоном, что за ним, помимо Нико, Бонавентуры и Угуччоне, двинулось еще несколько человек. Пройдя по извилистой лесной тропе, они наткнулись на мертвое тело. Молодой Монтекки склонился над телом, покрытым точно таким же плащом, как у него, только с кровавым пятном.

Нико бросился к юноше.

– Господи, Мари, неужели это?..

Марьотто осторожно повернул тело за плечи, снял с покойного позолоченный шлем и бережно закрыл его лицо от дождя. Повисло долгое молчание.

На тропе появился еще один человек в голубом плаще. Бенвенито придержал коня и спрыгнул на землю.

– Марьотто! Мне сказали…

Марьотто все так же стоял на коленях в грязи, неотрывно глядя в лицо, которое всю жизнь, за исключением одного вечера, хранило сосредоточенное выражение. Теперь напряжение ушло, черты смягчились. Видно, так выглядит каждый, когда оказывается у ног Всевышнего, думали собравшиеся.

– Наверняка на него напали из засады, – проговорил Бонавентура.

– Кто? Падуанцы? – вскипел Бенвенито.

– Нет, падуанцы здесь ни при чем. – Марьотто осторожно опустил голову отца на землю и вытащил из раны серебряный кинжал. Это было нелегко – убийца ударил с огромной силой. Марьотто вытер кинжал о собственный плащ. На клинке красовалось его имя.

В отдалении послышались голоса, и на опушку вышли Луиджи и Антонио Капуллетто. Антонио произнес:

– Мы увидели свет. Что случилось? Детей нашли?

– Капуллетто, – мягко проговорил Нико, – зря ты оказался здесь в такой момент.

– Почему? – удивился Антонио. – А кого это убили?

Марьотто поднял голову. На скулах его играли желваки, что не укрылось от внимания Угуччоне и Нико. Они успели схватить Марьотто, когда он попытался броситься на Антонио. Марьотто вырывался как бешеный.

– Ублюдок! Трус! – вопил он. – Со мной лицом к лицу встретиться кишка тонка, так ты сзади, со спины!.. Да только ты не того убил, не того!

Антонио побагровел.

– Мари, если бы я хотел тебя убить, я бы убил.

– Капуллетто, замолчи, Христа ради, – пробормотал Бонавентура.

– Замолчу, только сначала скажите, кто покойник.

– Отец Аурелии, – отвечал Бенвенито. – Его отец. – Он указал пальцем на Марьотто.

Из багрового Антонио стал серым.

– Только не это!

Марьотто плакал, не стыдясь слез.

– Ты подлый трус! Ты ее никогда не получишь! Даже если убьешь меня, она не будет твоей!

Антонио заметил, что все смотрят на него.

– Нет, я не убивал. Синьор Монтекки был добр ко мне – он даже заступился за меня, пошел против родного сына! Зачем мне было его убивать?

Марьотто взмахнул серебряным кинжалом.

– Затем, что ты принял его за меня! Ты думал, это я!

– Откуда у тебя кинжал? – похолодел Антонио.

– Отсюда! Из тела моего отца! Старика от молодого ты не отличил, а вот спину от груди хорошо отличаешь! Подлый трус!

– Марьотто, – шепнул Угуччоне на ухо Монтекки, – успокойся. Я сейчас велю его арестовать.

– Нет уж! Отпустите меня! – Марьотто задергался в железных руках Нико и Угуччоне. – Капуллетто, ты хотел дуэли? Хотел? Отлично! Здесь, сейчас. На кинжалах. Можешь взять кинжал, которым зарезал моего отца.

Антонио вытянул вперед руки.

– Клянусь, я выбросил свой кинжал! Я выбросил его сегодня днем! – Молодой человек оглядел собравшихся и понял, что ему никто не верит.

– Все слышали твои слова, Антонио. – Мари дико взглянул на Бонавентуру. – Ты его слышал, Петруччо?

– Я? Ну да…

– Я собирался… – начал Антонио.

– Что? Что ты собирался? Заключить меня в дружеские объятия? А потом воткнуть мне кинжал в спину, как моему отцу? – Марьотто наконец вырвался и встал в боевую стойку. – Давай! Вперед! Смелее!

Антонио снова побагровел.

– Послушай, ты, кусок дерьма! Я не убивал твоего отца!

– Ты с удовольствием убил бы меня или кого другого, кто на меня похож!

– Нет!

– Так докажи! Докажи! Спаси свою шкуру и гуляй дальше с моей кровью на кинжале! А если не докажешь, Капуллетто, клянусь… Клянусь всем, что мне дорого, клянусь своим браком, клянусь жизнью моей жены – я не успокоюсь, пока не уничтожу весь ваш род, как ты уничтожил моего отца!

Антонио наконец взорвался.

– Давай, нападай! Щенок! Только языком чесать и умеешь!

– Арестуйте их! – вскричал Угуччоне. – Обоих! Они нарушают закон и должны понести наказание. Капитан запретил дуэли на своих землях! Заберите у них оружие! Делайте что хотите, можете их связать, только уведите отсюда!

Приказ Угуччоне немедленно исполнили. Антонио, когда его волокли с места преступления, выплевывал проклятия в адрес Марьотто; Марьотто не оставался в долгу.

– Бонавентура, – со вздохом распорядился Угуччоне, – найди Баилардино, расскажи, что произошло. Кто-нибудь, найдите жену Монтекки. А ты, Бенвенито, позаботься о его сестре. Она должна обо всем узнать, а Марьотто сейчас не в состоянии ни с кем говорить. Луиджи, ты вряд ли можешь сказать наверняка, что твой брат убил синьора Монтекки?

– Я не могу сказать, что он его не убивал, – потупил взор Луиджи. – Мы расстались на дороге, а встретились несколько минут назад.

– Допустим. Поезжай, сообщи отцу, что мне пришлось арестовать Антонио и дела его плохи. Кинжал – серьезная улика.

– Очень серьезная, – подтвердил Луиджи. – Я поеду немедленно.

– Буду тебе признателен. – Тут Угуччоне заметил кривую улыбку Луиджи, и улыбка эта его насторожила.

Угуччоне отдал распоряжения, чтобы тело синьора Монтекки доставили в замок. Марьотто решили отпустить часа через два – необходимо было готовиться к похоронам. Теперь Марьотто стал синьором Монтекки.

Если тени тех, кто умер, не завершив свою миссию на земле, действительно посещают наш мир, тень Гаргано осталась в лесу, на тропе, и наблюдала возобновление вражды между Монтекки и Капуллетти, грозившей стать еще более ожесточенной, чем прежде.

Едва Пьетро убедился, что прыгать никак нельзя, карета замедлила ход. Они, похоже, останавливались. У Пьетро не было оружия, кроме костыля, который нашли и вернули ему солдаты Кангранде. Он стиснул свою «дополнительную ногу».

Ческо спал, но вдруг подскочил.

– Мы все еще едем?

– Останавливаемся, – отвечал Пьетро. – Ческо, говорят, ты хорошо умеешь прятаться. Скажи, здесь где-нибудь можно спрятаться?

Ческо взглянул на донну Катерину.

– Где бы ты спрятался, а, Франческо? – спросила Катерина. Мальчик покачал головой. – Уж конечно, ты нашел бы потайное местечко. Ты же умеешь. – Ческо широко улыбнулся и снова покачал головой.