Данте фыркнул:

– Вечная проблема выбора! Что лучше – позволить собаке скрыться или допустить, чтобы ребенок погиб? По-моему, Господь благоволит храбрым куда больше, нежели мстительным.

– Клянусь прожить жизнь с честью, чтобы перед смертью не о чем было жалеть! Клянусь защищать невинных! – процитировал Кангранде.

Пьетро улыбнулся – хоть и устало, зато от уха до уха.

– Синьор, вы помните! Как по-вашему, я справляюсь?

– Отлично справляешься, Пьетро.

Джованна, только полминуты назад сидевшая в карете, вдруг возникла перед мужем.

– Мой господин, ваш юный друг устал и ранен. Вам следует отправить его в Верону.

– Я прекрасно себя чувствую, – возразил Пьетро. Впрочем, серое лицо его свидетельствовало об обратном.

– Ты права, любовь моя, – проговорил Кангранде. – Пьетро, на сегодня ты сделал более чем достаточно. Тебя должен осмотреть Морсикато. Но Виченца ближе, чем Верона. Туда-то я тебя и отправлю. – Он стал искать глазами коня.

– Мне кажется, сиру Алагьери верхом будет не очень удобно. – Джованна указала на свою карету. – Там свободно помещаются четверо. Если ты решил отправить сира Алагьери в Виченцу, можно прихватить и твою сестру с ребенком, и отца нашего рыцаря. А я поеду с тобой, любимый, если позволишь.

Кангранде раздумывал несколько мгновений, затем поцеловал жену.

– Ты мой ангел.

Он отстранился. Видно было, что Кангранде ведет сам с собою жестокий спор. Наконец он провозгласил:

– Да будет так. Аминь.

Пьетро попросил Джакопо взять Каниса и помочь Нико в поисках Фердинандо. А вокруг веселились вовсю. Из деревни пришли женщины, и солдаты из кожи вон лезли, чтобы произвести на них впечатление. В их россказнях последние события едва можно было узнать. Пьетро сам не заметил, как оказался в карете подле отца, который хлопотал над ним, как курица над цыпленком. Напротив устроились Катерина и Ческо.

Кангранде проследил, чтобы всем было удобно, проверил подушки на мягкость, лично закрыл дверцу и кивнул груму. Грум в ответ осклабился, махнул рукой на прощание и щелкнул кнутом. Лошади пустились рысью.

Морсикато прибыл как раз в тот момент, когда карета тронулась. Он спешился, немало удивив Кангранде своим появлением.

– Как дела в городе? – спросил Кангранде. – Все под контролем?

– Да, насколько возможно, – отвечал доктор, не сводя глаз с удаляющейся кареты. – Я подумал, здесь понадобится моя помощь.

– Счастлив сообщить, что не понадобится. Я только что отправил Пьетро в Виченцу. Вон в той карете. У него несколько царапин, которые, пожалуй, стоило бы осмотреть, а больше тебе негде разгуляться. Не хочешь ли вина, прежде чем отправиться домой? Похоже, главный праздник только начинается.

Морсикато взял флягу и жадно выпил.

– Кажется, я узнал грумов на карете.

– Это грумы моей жены, – пояснил Скалигер, указывая на Джованну, которая, глядя на Нико да Лоццо, смеялась веселее и переливчатее, чем когда-либо. – Она сама предложила свою карету, чтобы отвезти Ческо и нашего героя в Виченцу.

Явился Баилардино с Детто на руках. Мальчик, зажатый в медвежьих объятиях отца, сладко спал, посасывая большой палец. Кангранде улыбнулся и хлопнул зятя по плечу.

– А я думал, ты уехал.

– У меня такое чувство, будто я в ловушке. Это ты мою жену отправил в той карете?

– Ну да.

– А почему я не вижу вооруженной охраны?

Кангранде прищурился.

– Я велел следовать за ними двадцати всадникам. По-моему, достаточно.

– Всадники отменяются. Я только что говорил с их командиром. Командиру сказали, что в услугах его людей не нуждаются.

Голос Кангранде стал ледяным.

– Кто сказал?

– Говорят, приказ поступил от тебя.

– От меня?

Баилардино рассердился.

– Я рассчитывал на твое благоразумие хоть на этот раз. Кэт рассказала мне о тайном сообщнике графа. Он до сих пор на свободе, если ты забыл.

– Баилардино, не волнуйся. Я прямо сейчас пошлю эскорт. Он догонит карету в считаные минуты.

– Ну-ну, давай, павлин ты наш. Я пока побуду здесь пусть Детто немного поспит. Домой успею.

Баилардино неуклюже отошел, крепче прижимая сына к груди.

– Выпьем еще, доктор? – спросил Кангранде. Или предпочитаете уехать с эскортом?

– В Виченце и без меня врачей хватает. Если у Пьетро одни царапины, я, пожалуй, еще выпью.

Скалигер кивнул.

– Кстати о царапинах. Как себя чувствует Теодоро?

– Мавр? Уже в сознании и пытался двигаться. Я как раз хотел поговорить о нем. Он снова смотрел в гороскоп. Не успел в себя прийти, как взялся за свое гадание. А потом все порывался встать, говорил, что должен спешить. Пришлось привязать его к кровати.

– И что же он накаркал?

– Опасность для Пьетро и Ческо.

Кангранде рассмеялся.

– Мавр немножко опоздал! Ничего, мы скоро приедем, и он сам убедится, что все в порядке.

Но доктор не унимался.

– Что известно о тайном сообщнике графа?

– У меня в доме, оказывается, орудовал шпион. Он – один из тех…

Доктор внезапно подскочил и схватил Кангранде за руку.

– Я вспомнил! Я вспомнил, где видел этих грумов!

– Каких грумов?

– Грумов вашей жены! Они были в Виченце в прошлом году, они были в палаццо! Да, те самые, с акцентом!

– О чем ты говоришь?

– Это они пытались убить Ческо!

Морсикато следил за выражением лица Кангранде, переваривающего информацию.

– Ты уверен, что это именно они?

– Уверен. Богом клянусь.

Морсикато ожидал, что Скалигер вскочит на коня и бросит клич: дескать, все следуйте за мной, наследник снова в опасности. Однако Скалигер будто оцепенел.

– Кангранде! – воскликнул доктор. – Ческо в руках убийц! Его жизнь в опасности! Скорее, едем!

Глядя прямо перед собой отсутствующим взглядом, Кангранде кивнул.

– Едем, только тихо. Вдвоем. Никаких солдат. Никому ни слова.

В следующую секунду они уже скакали вслед за каретой.

– Что-то мы долго едем, – заметил Данте.

Ческо вертел в руках какую-то штучку. В свете фонаря Пьетро разглядел, что это монета.

– Ческо, откуда она у тебя?

Мальчик молча передал Пьетро монету. Пьетро узнал ее.

– Можешь оставить себе. Меркурио сам бы тебе ее подарил.

Ческо не улыбнулся, но вздохнул с облегчением и продолжал свою непонятную игру.

Карету сильно трясло, им приходилось держаться за сиденья.

– Наверно, дорогу размыло, – молвила Катерина. – Но зачем так гнать?

– Да, скорость приличная. – Пьетро старался усесться так, чтобы его разбитое, измученное тело трясло как можно меньше.

– Это потому, что на козлах плохие дядьки, – зевнул Ческо.

– Какие еще дядьки? – опешил Пьетро.

– Те самые, которые хотели меня зарезать. В прошлом году. Они порвали мою подушку, – доверительно добавил мальчик, обращаясь к Данте.

– Ческо, о чем ты?

Мальчик отвернулся к окну.

– Ческо, Пьетро задал тебе вопрос, – сказала Катерина. – Ты должен ответить.

– Я ответил! Дядьки на козлах – те самые, что порвали мою подушку.

Катерина привлекла к себе мальчика и взглянула на Пьетро и Данте.

– Это он придумал? – с надеждой спросил поэт.

Ческо презрительно скривился и снова занялся монетой.

– Но как же… – начал Пьетро. Катерина побелела как полотно. – Что с вами, мадонна?

– Это все Джованна! – вскричала Катерина. – Джованна – сообщница графа!

Пьетро похолодел.

– Супруга Кангранде?

– Не может быть. Вы ошибаетесь, мадонна, – произнес Данте.

– Не ошибаюсь. Все сходится. У нее были ключи – это она выпустила Патино с лоджии. Когда у Патино ничего не вышло в первый раз, она послала своих людей, потому что устала ждать.

– Но зачем ей?.. – Впрочем, Пьетро знал ответ. Он только не решался облечь его в слова. Неужели жена Кангранде пытается убить его единственного сына?

– Видимо, чтобы защитить своих будущих наследников. Франческо просто болван. – (Мальчик поднял голову.) – Не ты, Ческо, не ты. Кстати, почему ты нам ничего не сказал, когда мы садились в карету? Почему?