Разрушать марсианские города нетрудно. Не труднее, чем бить стекла или протыкать воздушные шарики.

Надя Чернышевская поняла это, когда пряталась в городском управлении Лассвица, шатрового городка, получившего пробоину в одну из ночей сразу после захода солнца. Все выжившие теперь ютились в управлении или в корпусе жизнеобеспечения. Последние три дня они выбирались наружу, пытаясь залатать шатер, и смотрели телевизор, пытаясь понять, что происходит. Но земные выпуски новостей были посвящены войнам, которые происходили там и теперь, похоже, сливались в одну. Лишь в редких случаях передавали краткие сообщения о разрушении марсианских городов. В одном из репортажей сказали, что по многим крытым кратерам были нанесены ракетные удары из-за горизонта, как правило, последовательно: вводили кислород или насыщенное им горючее и сразу же — воспламенитель, что приводило к взрывам разной мощности: от уничтожающих живую силу до сносящих прочь купола и по-настоящему крупных взрывов, зарывающих землей целые кратеры. Наибольшее распространение имел огонь на подавление живой силы — в случае его применения инфраструктура оставалась по бoльшей части нетронутой.

С шатровыми городами было еще легче. Большинство из них было пробито с помощью лазеров, размещенных на Фобосе, иногда выпускали управляемые крылатые ракеты по корпусам жизнеобеспечения; кое-где вторгались войска того или другого типа — захватывали космопорты, разрушали городские стены бронированными марсоходами, а в редких случаях десант спускался сверху.

Надя смотрела дрожащие видео, в которых ощущался весь страх операторов, и ее желудок сжался в комок размером с грецкий орех. — Что они делают, проверяют разные способы? — вскричала она. — Сомневаюсь, — ответил Илья Зудов. — Думаю, разные группы способны применять разные методы. Одни будто хотят нанести минимальный урон, другие же — убить как можно больше наших. Освободить место для эмигрантов.

Надя отвернулась, чувствуя подступающую тошноту. Встав, она вышла на кухню, слегка пригибаясь из-за неприятного ощущения в животе, в отчаянии желая что-то предпринять. На кухне включили генератор, и теперь несколько человек разогревали замороженную еду в микроволновке. Она помогла им, раздав порции людям, которые сидели в зале. Немытые лица, покрытые черными волдырями; одни увлеченно беседовали, другие сидели как статуи, третьи спали, прижавшись друг к другу. Большинство из них были жителями Лассвица, но было и немало тех, кто приехал из шатров или укрытий, разрушенных ударами из космоса или атакованных наземными силами.

— Как глупо, — говорила арабская женщина угловатому коротышке. — Мои родители служили в Красном Кресте в Багдаде, когда американцы его бомбили. Если они владеют небом, нам больше нечего делать, нечего! Мы должны сдаться. И чем скорее, тем лучше.

— Но кому? — осторожно спросил коротышка. — И как?

— Кому угодно, по радио, конечно же! — Женщина пристально посмотрела на Надю, и та пожала плечами.

Затем ее наручная панель издала сигнал, и Саша Ефремова забурчала механическим телефонным голосом, сообщая: водопроводная станция к северу от города взорвалась, и скважина, которую она заглушала, теперь бьет фонтаном — получилось напорное извержение воды и льда.

— Сейчас буду, — ответила потрясенная Надя.

Водопроводная станция городка затыкала нижний конец водоносного слоя Лассвица, а он был немаленьким. Если достаточное количество воды оттуда поднимется, то и станция, и город, и весь каньон окажутся в сильнейшем наводнении — а что еще хуже, Берроуз находился всего в двухстах километрах вниз по склону Сирта и Исиды, и наводнение вполне могло распространиться и туда. Берроуз! Его население слишком велико, поэтому нет возможности эвакуировать людей, особенно теперь, когда город превратился в убежище для тех, кто хотел сбежать от войны. Сейчас бежать было просто некуда.

— Сдавайтесь! — не унималась арабка. — Все сдавайтесь!

— Не думаю, что теперь это поможет, — ответила Надя и побежала к шлюзу.

Она испытала значительное облегчение от возможности чем-то заняться, что-то делать и прекратить ютиться в здании и смотреть на катастрофы по телевизору. А поскольку Надя составляла план города и вела надзор за строительством Лассвица всего шесть лет назад, она знала, что нужно делать. Город представлял собой шатер никосийского типа с отдельно стоящими фермой и корпусом жизнеобеспечения, а также водопроводной станцией на приличном отдалении к северу. Все сооружения располагались на дне крупного ущелья под названием каньон Арена, протянувшегося с запада на восток, стены которого были почти вертикальными и достигали полкилометра в высоту. Водопроводная станция находилась всего в паре сотен метров от северной стены каньона, которая в том районе далеко выдавалась над дном. Пока Надя ехала туда вместе с Сашей и Ильей, в голове у нее быстро вырисовался план:

— Думаю, мы сможем обрушить утес на станцию, и если сможем, то обвал должен заткнуть прорыв.

— А наводнение не смоет обрушенные камни? — спросила Саша.

— Да, если, конечно, произойдет полный разрыв слоя. Но если мы накроем его, пока это просто открытая скважина, то выходящая вода замерзнет под обвалом и, надеюсь, образует запруду, которой хватит, чтобы сдержать ее, гидростатическое давление в этом слое лишь немного превышает литостатическое давление породы, которая там нависает, поэтому напор подземных вод должен быть не таким уж высоким. Иначе мы были бы уже мертвы.

Она притормозила. За лобовым стеклом виднелось то, что осталось от водопроводной станции, и вверх от нее поднималось облако густого морозного пара. Навстречу им на полной скорости трясся марсоход, и Надя включила передние фары и переключила радио на общую частоту. Это прибыла команда со станции — Анжела и Сэм, обезумевшие от приключений, свалившихся на них за последний час. Когда они подъехали к ним борт к борту и закончили свою историю, Надя рассказала им о своем плане.

— Это может сработать, — сказала Анжела. — И уж точно ничто больше его не остановит, он буквально хлещет наружу.

— И нам придется поторопиться, — добавил Сэм. — Он разрушает скалу с невероятной скоростью.

— Если мы не заткнем его, — произнесла Анжела с каким-то нездоровым воодушевлением, — будет то же, что случилось, когда Атлантический океан прорвался через Гибралтарский пролив и заполнил Средиземноморский бассейн. Там был водопад, который продолжался десять тысяч лет.

— Никогда об этом не слышала, — призналась Надя. — Поехали с нами на утес, поможете запустить роботов.

Пока они подъезжали, она направила всех строительных роботов, имевшихся в городе, из их ангаров к подножию северной стены возле водопроводной станции; ко времени, когда там оказались два марсохода, они обнаружили, что несколько более быстрых роботов уже были там, а остальные гремели по каньону позади них. Там, у подножия, был небольшой склон осыпания, который возвышался над ними, как огромная застывшая волна, сияющая в полуденном свете. Надя подключилась к грейдерам и бульдозерам и дала им команду расчистить путь к этому склону; когда они закончили, горные комбайны забурились прямо в утес.

— Видите, — сказала Надя, указывая на ареологическую карту каньона, которую вывела на экран марсохода, — за всем этим нависающим куском есть крупный разрыв породы. И выступ из-за этого немного сползает — посмотрите на то плато вверху, оно чуть ниже остальных. Если мы установим всю взрывчатку, что у нас есть, у основания разрыва, то он обязательно обрушит весь нависающий выступ, как думаете?

— Не знаю, — замялся Илья. — Но попробовать стоит.

Прибыли и медленные роботы с множеством взрывчаток, оставшихся после выемки грунта для закладки фундамента под город. Надя принялась программировать машины для врезки в основание утеса и на час с лишним словно пропала для остального мира. Закончив, сказала:

— Поехали обратно в город, нужно эвакуировать людей. Я не знаю наверняка, насколько большой кусок скалы упадет, а мы не хотим тут всех похоронить. У нас есть четыре часа.