— Как раз это говорили Влад и Урсула!

— Может, и так.

После чая ему стало лучше, и вскоре он вновь ощутил равновесие. Они говорили о многом другом — о великой буре, о базе, на которой они жили. Позднее в тот вечер он спросил их, не слышали ли они о Койоте, но те покачали головами. Им была известна история о создании, которое называли «скрывающимся», последнем выжившем из древней марсианской расы. Это было сморщенное существо, которое скиталось по планете и помогало тем, кому грозила опасность, — странникам, марсоходам, поселениям. В прошлом году его видели на водной станции на Великой Северной равнине, когда после ледопада отключилось электричество.

— А это не Большой человек? — спросил Джон.

— Нет, нет. Большой человек — он большой. А скрывающийся — такой же, как мы. Его народ подчинялся Большому человеку.

— А, понятно.

Но на самом деле он не понимал. Если Большой человек олицетворял собой сам Марс, то историю о скрывающемся, возможно, распространила Хироко. Сказать наверняка было нельзя. Ему нужен был фольклорист или знаток мифов, кто-то, кто сумел бы рассказать ему, как рождались истории, — но у него были лишь эти суфисты, странно ухмыляющиеся, которые сами вполне годились в персонажи историй. Его сограждане на этой новой земле. Он рассмеялся. Они, смеясь вместе с ним, уложили его спать.

— Перед сном мы произносим одну молитву. Ее написал персидский поэт Джалаладдин Руми, — сказала ему пожилая женщина и прочитала ее:

— Приятных снов, — пожелала она, когда он уже проваливался в сон. — Все это — наш путь.

На следующее утро он неуклюже забрался в свой марсоход, кривясь от боли и думая о том, что примет омег сразу, как только двинется в путь. Та же женщина вышла проводить его, и он ласково стукнулся с ней скафандрами. На прощание она сказала ему:

— Будь в мире этом или том, любовь твоя ведет нас в нем.

Ретрансляторная дорога вела его несколько дней, насыщенных коричневыми оттенками и обдуваемых ветрами, по неровной местности к югу от Жемчужного залива. Джону стоило приехать сюда еще как-нибудь, чтобы хорошенько изучить это место, потому что в бурю здесь не было ничего, кроме летающих «шоколадных» хлопьев, то тут, то там протянутых золотыми прожилками. Он остановился у кратера Бакхёйзена, где располагалось новое поселение — Родники Турнера. Здесь удалось подключиться к водоносному пласту, на нижний край которого действовало такое гидростатическое давление, что местные решили пустить воду под напором через ряд турбин и таким образом производить энергию. А добытую воду разливали в формы, замораживали и отправляли с роботами в поселения, что находились в засушливых регионах южного полушария. Здесь работала Мэри Данкел, показавшая Джону эти родники, электростанцию и резервуары льда.

— Когда проводили разведочное бурение, мы испугались до жути. Дошли до жидкого участка пласта, а он буквально взорвался, и нам еле-еле удалось справиться с фонтаном.

— Что бы было, если бы у вас не получилось?

— Даже не знаю. Там внизу много воды. Если бы она проломила скалу возле родника, могло бы образоваться что-то вроде одного из тех крупных каналов на равнине Хриса.

— Таких крупных?

— Кто знает? Это возможно.

— Ого!

— Вот и я говорю. Энн сейчас ищет способ, как определять давление водоносного слоя с помощью эха, которое исходит при сейсмических тестах. Но кое-кто хочет выпустить один-два таких пласта на поверхность, понимаешь? Они оставляют объявления в Сети. Не удивлюсь, если Сакс один из них. Крупные наводнения, после которых много воды и льда попадет в атмосферу, — он такое наверняка одобряет.

— Но такие наводнения так же разрушительны для ландшафта, как если бы мы запулили по поверхности метеоритом.

— О, гораздо разрушительнее! Те каналы, что образовались у склонов хаосов, получились при выходе пластов невероятных объемов. Самая близкая аналогия на Земле — комплекс долин и каналов на востоке штата Вашингтон, слышал о таком? Около восемнадцати тысяч лет назад там находилось озеро, занимавшее бoльшую часть Монтаны, его называют озеро Миссула. Его наполняла талая вода, а это был ледниковый период, и сдерживала его ледяная дамба. В какой-то момент эта дамба прорвалась, и озеро катастрофическим образом опорожнилось. Порядка двух триллионов кубометров воды в считанные дни вытекло на Колумбийское плато, а оттуда — в Тихий океан.

— Ничего себе!

— Вода неслась в сотни раз быстрее течения Амазонки и вырезала каналы в коренных породах, в базальте, залегавшем на глубине в двести метров.

— Двести метров?!

— Именно. И это ничто в сравнении с тем, что образовало каналы Хриса! Сеть этих каналов покрывает территорию…

— Двести метров коренной породы?!

— Ну разумеется, это не обычная эрозия. Видишь ли, при столь мощных наводнениях давления так колеблются, что происходит выделение растворенных газов, и, когда эти пузыри лопаются, они создают невероятное давление. Удары при этом способны разрушить что угодно.

— Выходит, это хуже, чем если ударить астероидом.

— Несомненно. Если только этот астероид не такой уж крупный. Но все равно находятся люди, которые желают этого, да?

— Разве?

— Сам знаешь, что есть. И все же наводнения в большей степени годятся для того, что они хотят сделать. Если направить его, например, в Элладу, получится море.

— Направить наводнение? — воскликнул Джон.

— Ну да, конечно, это было бы невозможно. Но если найти пласт в подходящем месте, то направлять не придется. Тебе стоит проверить, куда Сакс в последнее время посылал команду для исследования подземных вод. Вот и посмотри, что ты сможешь найти.

— Но УДМ ООН такого точно не разрешит.

— А с каких это пор Сакс обращает на них внимание?

Джон усмехнулся.

— Ну, теперь обращает. Они слишком многое для него сделали, чтобы их игнорировать. Они связали ему руки деньгами и властью.

— Может быть.

Той ночью в половине четвертого произошел небольшой взрыв в устье одной из скважин. Аварийный сигнал вырвал их из сна и отправил — полуголых, спотыкающихся — по туннелям, чтобы найти там фонтан, вздымающийся в клубящуюся в ночи пыль столбом белой воды, рассыпающейся в неровном свете торопливо включенных прожекторов. Взлетая к облакам пыли, вода возвращалась градом ледяных глыб размером с шары для боулинга. Будто снаряды, они бомбили скважину, и их уже насыпалось до колена.

После вечернего разговора Джона очень напугало это зрелище, и он побежал за Мэри. Поверх шума извержения и не стихающей бури у него в наушнике раздался ее голос:

— Очистите участок, я сейчас взорву заряд возле и постараюсь заглушить поток.

Она убежала куда-то в белой ночнушке, и Джон выгнал собравшихся обратно в туннели, ведущие в жилые отсеки. Мэри присоединилась к нему перед шлюзом, запыхавшаяся. Она повозилась со своей наручной панелью, и со стороны родника донесся негромкий звук взрыва.

— Пойдем посмотрим, — бросила она и побежала назад в туннель, из которого было видно место взрыва. Там среди разбросанных ледяных шаров валялся вышедший из строя бур.

— Да! Накрыли! — вскричала Мэри.

Раздались слабые возгласы. Некоторые спустились к роднику, чтобы посмотреть, можно ли было как-нибудь обезопасить его.